Высокий глерд - Гай Орловский

Я покачал головой.

— Вряд ли такое возможно.

Она чуть скосила глаза на свои драгоценности, подняла руку, коснулась кончиками пальцев жемчужного ожерелья в три ряда.

— Но эти украшения у вас стоят дорого?

Я развел руками.

— Ваше величество… Не говоря уже о том, что пока нет возможности перебросить даже вас обратно, скажу еще, что… или ладно, скажу просто «нет»!

Она помолчала минуту, очень уж твердо и решительно я произнес это слово, наконец произнесла спокойно:

— Почему?

— Ваше величество, — спросил я, — почему вы там у себя боретесь против магии?

Она помолчала, взглянула с некоторым колебанием, сообщать или нет этому туповатому существу некоторые сложные вопросы бытия.

Я ждал, по ее лицу промелькнула гримаска неудовольствия.

— Крестьяне должны работать, — ответила она кратко. — И получать за свою работу плату.

— А магия?

— Магия все нарушает, — отрезала она. — Потому ее нужно исключить из жизни. Королям необходимы стабильные королевства, где все понятно и предсказуемо. Где можно строить планы и рассчитывать на много лет вперед!

Я помолчал, поинтересовался:

— Ваше величество… можно мне поцеловать вам руку?

Она выпрямилась, спросила враждебно:

— Что случилось?

— Зауважал вас вдруг, — признался я. — Может быть, это минутная дурь, тут же пройдет, но сейчас вот сам дивлюсь и ужасаюсь…

Она долго смотрела на меня тем недоверчивым взглядом, словно хотела спросить, а не грызану ли со всей демократической дури, наконец покачала головой.

— Нет.

— Нет? — переспросил я. — Жаль… хотя вообще-то уже нет, не очень-то и жаль. Дурь начинает выветриваться, ваше величество. В самом деле чувствовал бы себя последним дураком, позволь вы мне такое! Вы в самом деле мудрая, как змея, королева. Даже когда того и не подозреваете, все равно мудрая… Послушайте, гости ушли, самое время пожрать вволю! А то как на вас смотрю, всегда есть хочется. Как приговоренному к казни.

Она поморщилась.

— Нельзя неприязнь к родителям демонстрировать так явно. Неприлично. А в отдельных случаях даже непристойно.

— Так никто ж не видел, — сказал я. Посмотрел на ее лицо, уточнил: — А вы не в счет, вы не человек, а королева.

— Перед королевой, — произнесла она назидательно, — человек должен демонстрировать свои лучше качества!

Я сказал в изумлении:

— А я что делаю? Видели бы вы мои остальные!.. Счас-счас, позвольте поставить перед вами вот это блюдо. Рекомендую попробовать вот эти восхитительные колбаски! Это вовсе не червяки, какими кажутся. Червяков вы съели за завтраком, не поняв, что то были червяки…

Она не изменилась в лице, продолжала так же осторожно брать кончиками пальцев тончайшие ломтики сыра, что тают во рту, как снежинки, а я ощутил себя грубияном, что и нагрубить не может изящно и с пританцовыванием, а вот так просто по-деревенски, весомо, грубо, зримо…

— Кажется, — произнесла она, — я понимаю. Тебе кажется, что такие доспехи тоже что-то изменят.

— А вам?

Она в едва заметном раздражении повела взглядом в мою сторону.

— Может быть, и нет. Но я сумела бы пользоваться так, чтобы ничего не нарушать. Например, вооружила бы только дворцовую стражу, что не воюет, не захватывает чужие земли, а только хранит порядок.

— Уже нарушение, — сказал я. — Ваше величество, допустим, только допустим!.. что вы стали чудовищем на троне. Пожираете живьем младенцев, устраиваете чудовищные казни только для того, чтобы повеселиться… Другого короля бы народное восстание смело бы с трона, а тут… стражи в таких доспехах будут в самом деле неуязвимыми и смогут убивать и убивать людей, пока их вообще не останется в королевстве.

Она морщилась, смотрела холодно, но когда я закончил, сказала лишь коротко:

— Ты просто глуп.

Я поклонился.

— Как скажете, ваше величество.

Глава 10

Закат бесподобный, вся западная половина неба стала золотой, а на последней трети застыли исполинские багровые волны, где в щелях полыхает яростный пурпур угасающего, но все еще чудовищно горячего солнца.

Я покосился на длинные косые тени, что пали во двор, повернулся к королеве.

— Не желаете ли принять на ночь ванну?

Она в недоумении приподняла брови.

— Что, и здесь есть ванные?

— Не королевские, — сообщил я со смиренной издевкой, — но все же, все же и как бы.

Она подумала, поинтересовалась:

— Формер привезут когда?

— Сегодня, — ответил я. — Но еще пара часов у нас в запасе. Думаю, если даже не изволите отдохнуть и расслабиться в ванне, то все-таки вам следует.

Она насторожилась, взгляд сразу стал подозрительным и враждебным.

— Это почему?

— Вы должны показать, — пояснил я, — как всем, так и себе, что вы хозяйка положения, нагнуть себя не позволяете, везде живете по своим стандартам… и даже ванну принимаете потому, что сами того изволите.

Она выслушала внимательно, только пару раз взглянула исподлобья.

— Ты говоришь так, что я должна отказаться… но если ты к этому подталкиваешь, то я должна поступить напротив. Недопустимо, чтобы что-то влияло на мои решения… Но если ты и это просчитал, и я все-таки делаю то, что ты хотел?

Я пробормотал:

— Для меня, такого простого и замечательного, ваши слова наполнены непонятной мне мудростью. Это у вас мудрость, верно?..

Она велела свысока:

— Где здесь ванна?

— Позвольте показать вам, — сказал я галантно. — Я знаю одну высокорожденную леди, которая лишь через месяц узнала, что во дворце, куда она переехала, нет ванной.

Она пожала плечами.

— И что?

— Да так, — ответил я, — у нас такой странный юмор. Вот ванная. Прошу вас…

Она огляделась с порога, блеск и чистота, как в операционной, белые стены, а в центре четырехугольная ванна-джакузи.

— Какое колдовство наполняет водой ванну?

Я поклонился.

— Вовсе не нужно колдовать, чтобы пошла горячая вода, ваше величество. Достаточно повернуть вот этот вентиль. А этот вот — холодная. Ладно, так и быть, я колдану чуток, чтобы ванна слушалась и ваше величество. А то от вас, уж извините, пахнет весьма не совсем по-королевски. Или как раз по-королевски?

— Полотенца, — спросила она с сомнением, — где-то в шкафу?

— Вообще-то у меня их нет, — ответил я с раскаянием. — По бедности. Просто незримые демоны вас обсушат…

— Демоны?

— Мелкие, — уточнил я, — мельче комаров, зато много. Это надежнее любого полотенца.

Она посмотрела с сомнением.

— Так это же лучше?

Я покачал головой.

— Сейчас в тренде всякая старина. В самом дорогом ресторане города столы застилают настоящими скатертями, сверху клеенкой, а потом еще и газетками, это такая грязная бумага. Чтоб посетители ощутили аромат старых эпох…

Она начала расстегивать платье, я ощутил некоторое замешательство, хоть кто из нас не видел голых женщин, однако же это старорежимная королева, у монархов свои законы…

Ее пальцы задержались на третьей пуговице, а голос прозвучал почти равнодушно:

— Если ты простолюдин, то можешь присутствовать и прислуживать мне при купании. Но если глерд, то тебе запрещено…

Взгляд ее был таким же холодным и равнодушным, как и голос, это же понятно, что назовись я простолюдином, спокойно разденется донага и неспешно влезет в ванну, а мне может даже велеть потереть ей спину…

Насколько помню, римские женщины спокойно принимали ванны в присутствии рабов-мужчин, то ж не люди, а в королевстве Нижних Долин примерно те же законы?

— Я простолюдин, — ответил я и поклонился учтиво, — но, думаю, наши простолюдины стоят выше ваших глердов.

Еще раз поклонившись, я отступил на шаг и вышел, плотно прикрыв за собой дверь ванной. На губах королевы, как я успел заметить, на краткий миг проступила победная улыбка и тут же исчезла.

Разумеется, я могу понаблюдать за ней на экранах, система наблюдения позволяет просматривать любой уголок, но я некоторое время достойно сдерживался, я же не маньяк какой-то и не озабоченный подросток, тем более уже видел, как она раздевалась, готовясь ко сну, видел ее совсем обнаженной. Но затем убедил себя, что вдруг она сумеет чем-то нанести себе вред, а то еще хуже — моему имуществу! — и поспешно вбежал в гостиную и вывел изображение на большой экран.

Королева с самым счастливым видом утопает в благоуханной пене, сильные водные струи передвигают эти белоснежные облака из стороны в сторону, по стенам проходят ажурные тени.

Потом я со стесненным сердцем смотрел, как она осторожно берет всю эту хрень, аккуратно разложенную в углублениях по краю ванной, что-то вообще ниши, рассматривает очень внимательно, кладет обратно и достает следующую.