Миссионер среди каннибалов Южного моря - Джон Патон

Ему предложили провести это время в Австралии, и он использовал его, чтобы обновить интерес местных христиан к миссионерской работе на Новых Гебридах. При его возвращении на Аниву на служение миссии поступил новый пароход. Через год пароход имел твердую финансовую опору, а Патон был снова здоров.

Глава 17 Маленькие эскизы с Анивы

«Среди язычников каждый покаявшийся быстро становится миссионером. Новая жизнь во Христе отделяется, как свет от тьмы, в которой живут остальные, как книга с очень большими и ясными буквами, которые всякий может читать издалека. Наших островитян мало что отвлекает от служения Господу, Которого они знают и научились любить, так как они отделены от всего мира. Нужно брать во внимание все происшедшие благоприятные изменения в жизни островитян, чтобы читатель не подумал, что мы приукрашиваем наши описания о возросшем интересе людей к богослужениям и их желании распространять Благую Весть.

Подумав немного, каждый поймет, что этих людей глубоко коснулась жертва на Голгофе, и они направляют все свои мысли и чувства к Богу. Эти простые люди не увлекаются искусством или литературой, политикой или изматывающей деловой жизнью. У них больше возможностей полностью отдать себя Христу, чем у других, стоящих перед тысячей искушений, которые предлагает им жизнь.

Новообращенные не страшатся гонений, которые воздвигаются на них за распространение Евангелия. В доказательство этому я расскажу следующий случай.

Один из наших вождей послал племени в глубине острова сообщение, что он с четырьмя друзьями придет рассказать им об Иисусе Христе. Вестник принес ответ, что тот, кто осмелится прийти в деревню, будет убит. В ответ наш вождь передал, что христианин должен воздавать добром за зло. Поэтому он все равно придет и без оружия в знак того, что его приход мирен. Ответ был прост: "Если вы придете, будете все убиты!"

На следующее воскресенье наш вождь с четырьмя верующими отправился в путь. Не доходя до деревни, они увидели большую группу вооруженных людей, которые встретили их серьезными угрозами. "Вы видите,– сказал наш вождь, – мы все пришли без оружия. Мы хотим не воевать, а только рассказать вам, что Бог послал Своего Сына к людям, чтобы научить их, и что Он умер ради их спасения. Мы верим, что Он нас сегодня защитит!"

Когда пятеро мужчин решительно приблизились к своей цели, им навстречу полетели копья. Все пятеро были хорошими воинами. Уклоняясь от одних копьев, они руками ловили другие, и вскоре каждый из них имел их достаточное количество.

Удивление и страх охватили врагов, когда они увидели, что эти пятеро не вступают в борьбу, но спокойно приближаются к ним, и они отступили от них в деревню. Там победивший без оружия вождь воскликнул: "Вы видите, Бог защищает нас. Он дал нам все ваши копья. Раньше мы бросили бы их назад и убили бы вас. Теперь же мы не хотим воевать. Мы только хотим рассказать вам об Иисусе, Который изменил наши сердца. Он хочет, чтобы и вы сложили свое оружие и послушали, что мы расскажем вам о любви Бога, единственно живого Бога!"

Страх заставил врагов замолчать. Они видели, что эти христиане защищены какой-то невидимой силой. Впервые они открыли свои сердца для вести о Спасителе, и скоро все племя училось в школе и церкви.

Однако испытания и искушения постигали молодых христиан Анивы. Однажды на берег сошли больше ста таннезийцев. Они потерпели поражение на своем острове и искали защиты и спасения на Аниве. Несколько лет назад их бы встретили как врагов. Может, они вообще не решились бы бежать сюда, потому что аниванцы были такими же каннибалами, как и те, что на Танне. Беженцев приняли очень приветливо, они оставались там до тех пор, пока вражда их соплеменников мало-помалу была забыта.

Мой старый друг Новар, который был среди беженцев, делал все возможное, чтобы его люди соблюдали порядок, потому что только с таким условием их приняли на остров. Это время было для них своего рода воспитанием. Многие стали носить одежду и приходить на богослужения. Для аниванцев, которым остров давал только самое необходимое для пропитания, это большое число беженцев было немалым бременем. Но они несли его с радостью, показывая этим, что христианский дух начал наполнять их.

На Аниве я познал, что там, где люди сердечно отдаются Господу, Бог особым образом выдвигает одарованных мужей, которые с благословением продолжают дело Божье. В первую очередь к ним относился старый вождь Намакей. Медленно, но уверенно продвигался он в познании Господа, и вместе с тем росло его усердие передать своим людям то, что он получил. До этого он был каннибалом и жестоким предводителем в войнах.

Когда у нас на Аниве родился сын, старый вождь был в большом волнении. Он пожелал, чтобы это дитя было его наследником – он потерял своего сына – и привел всех своих людей, чтобы они посмотрели на белого вождя с Анивы! Ему оказали большую честь, назвав его Намакей-младший, но мы не знали, как правильно оценить это. Старый вождь не обиделся на нас за это, он очень любил мальчика. Когда наш сын подрос, Намакей везде брал его с собой и не спускал его с рук, уча своему языку.

Намакей также изъявил желание присутствовать на годичном общении миссионеров. Я не соглашался брать его с собой, так как он был уже очень стар и нездоров. Я боялся, что он мог умереть в Анетиуме, и эта потеря повредит делу Евангелия, так как его все любили и очень уважали. Но все мои доводы не были приняты. Он сам, его родные, все племя – все были за то, чтобы я взял его с собой на следующее миссионерское общение.

Он собрал всех своих людей и сердечно попрощался со всеми, повелел им оставаться твердыми в Иисусе, возвратится он назад или нет, и всегда верно поддерживать мисси. Все это происходило на борту новой "Утренней зари". Все были тронуты знаками любви и уважения, оказанными старому вождю.

Он хорошо перенес морскую поездку, и был очень счастлив, когда миссионеры дружески приветствовали его. Когда он услышал о больших успехах евангелизации и о том, как один остров за другим отдаются на служение Господу, он сказал: "Мисси, я высоко поднимаю свою голову, как дерево свою крону. Я делаюсь выше от радости!"

На пятый день он вызвал меня из собрания и сказал: "Мисси, я близок к смерти. Я хочу еще попрощаться с вами. Передайте моей дочери, моему брату и моему народу – пусть они продолжают любить Иисуса, чтобы я вновь увиделся с ними у Господа". Я попытался утешить его, говоря, что Бог может укрепить его, чтобы он смог возвратиться на остров, но он слабым голосом прошептал: "Нет, мисси, смерть уже касается меня. Мои ноги уже не несут меня! Помогите мне лечь под тень дерева". Когда Намакей лег, он сказал: "Теперь я иду домой. О мисси, дайте мне услышать вашу молитву, это даст силы моей душе". Я со слезами помолился. Он пожал мою руку, положил ее себе на грудь и сказал: "О мой мисси, мой дорогой мисси! Я ухожу вперед вас, а у Иисуса мы снова увидимся. До свидания!"

Это были его последние слова. Он произнес их и потерял сознание. Моя скорбь была велика. Намакей был первым верующим на Аниве, первым, кто открыл свое сердце Господу. Он был моим верным неизменным другом и помощником. На следующее утро миссионеры помогли мне похоронить его. Мы стояли у гроба и оплакивали того, кто еще несколько лет назад был каннибалом, запятнанным кровью, а теперь мы провожали его как брата, как вестника Евангелия. Он был новым творением во Христе Иисусе.

Мы со скорбью ожидали момента возвращения на Аниву. Когда наша лодка приблизилась к берегу, там были собраны почти все жители острова. У самой воды стояла дочь Намакея, Литси, и его брат. Литси уже издалека спросила: "Мисси, где мой отец?" Она все повторяла вопрос, пока мы приближались к берегу, а затем спросила: "Намакей умер?" – "Да, – ответил я, – он умер в Анетиуме. Он у Господа!" Страдальческий крик, прозвучавший из уст Литси, был подхвачен другими, и понесся, словно жалобная песня, то утихая, то усиливаясь. Когда я наконец сошел на берег, Литси с Каланги, братом умершего, подошли ко мне, пожали мне руку и, рыдая, сказали мне: "Ах, мисси, мы знали, что он умрет. Но он запретил нам говорить об этом. Он радовался тому, что уснет в Анетиуме, пока Иисус не воскресит его. Он повелел нам слушаться вас и любить Иисуса, и мы хотим исполнить это".

Второй вождь, Несвай, сопровождал нас до миссионерского дома, и вся процессия с плачем следовала за ним. На следующее воскресенье я рассказал историю покаяния Намакея, о его жизни во Христе и о его смерти. Божья милость не допустила, чтобы эта смерть имела плохие последствия для дела Божьего, – наоборот, у многих появился интерес к нему.

Несвай, друг Намакея, был вождем многочисленного племени и теперь занял его место у нас. Он имел благородный вид, а его жена Катуа, по сравнению с другими женщинами, выглядела дамой. Они имели хорошее влияние на людей. Несвай был моложе и более развитым, чем его предшественник, и мог мне больше и лучше помогать. Только при переводе Библии он не превосходил Намакея, который обладал исключительными способностями и во многих случаях подбирал лучшие и точные выражения. Несвай был учителем в школе, а также пресвитером церкви. Его проповеди производили прекрасное действие в результате хорошо подобранных примеров.