Остановка на Медленном Году (сборник) - Фредерик Пол

Тайна неожиданно прояснилась.

— Со мной хочет увидеться Дэш? — высказал свою догадку Роджер.

— Умник! — фыркнула Клара. — Да, наверное, тебе это можно знать. А вот мне это знать не положено. Они думают, это секрет. Какие там секреты, когда весь госпиталь стоит на голове? Когда я пришла на дежурство, эти орлы уже шныряли повсюду.

— А когда он приедет? — поинтересовался Роджер.

— Только это еще и остается в тайне. Для меня, во всяком случае.

Тайной это оставалось недолго: где-то через час, под неслышные, но весьма выразительные звуки фанфар в палату вошел президент Соединенных Штатов. За ним следовал тот самый камердинер, который сопровождал его в президентском самолете. На этот раз он был уже не камердинером, а самым обыкновенным телохранителем.

— Очень рад снова тебя видеть, — начал президент, протянув руку. Ему еще не доводилось встречаться с отредактированным и дополненным изданием астронавта, и конечно, тускло поблескивающая кожа, большие фасетчатые глаза и нависшие над головой крылья могли показаться отталкивающими. Но натренированное лицо президента выражало только дружелюбие и радость.

— Я тут по пути остановился заглянуть к твоей женушке, Дори. Надеюсь, она уже не сердится за испорченный маникюр, месяц назад. Хотел спросить, но забыл. А ты как себя чувствуешь?

А Роджер чувствовал, что снова потрясен информированностью президента. Но вслух он ответил только:

— Отлично, господин президент.

Президент, не оглядываясь, качнул головой в сторону телохранителя.

— Джон, где там у тебя посылочка для полковника Торравэя? Дори просила кое-что тебе передать, вот, потом посмотришь.

Телохранитель положил на тумбочку у кровати белый бумажный пакет, другой рукой одновременно подвинув президенту стул, как раз, когда тот стал садиться.

— Роджер, — начал президент, проглаживая стрелки на своих бермудах. — Думаю, что с тобой я могу говорить откровенно. Ты — все, что у нас есть, и ты нам нужен. Прогнозы все хуже с каждым днем. Азиаты напрашиваются на неприятности, и не знаю, на сколько еще у меня хватит с ними терпения. Мы должны доставить тебя на Марс, и ты должен быть в полном порядке, когда попадешь туда. Я не могу даже высказать, как это важно.

— Я понимаю вас, сэр, — ответил Роджер.

— Да, должно быть, ты это понимаешь. Но чувствуешь ли ты это нутром? До конца ли ты понимаешь, что ты тот самый, единственный человек нашего времени, так или иначе оказавшийся настолько важным для всего человечества, что все остальное, все, что может с тобой случиться, не должно играть для тебя никакой роли? Вот кем ты стал сейчас, Роджер. Да, я знаю, — скорбно продолжал президент, — они бесцеремонно пожертвовали многими членами твоего тела. Не дав тебе возможности сказать ни да, ни нет. Даже не поставив тебя в известность. Так дерьмово нельзя относиться к людям, а тем более к тем, кто так много значит для нас, как ты — и кто заслуживает этого так же, как ты. Я уже надрал тут с десяток задниц, и с удовольствием надеру еще. Если хочешь, только скажи. Уж лучше это сделаю я — а то с этими стальными ручищами ты, чего доброго, своротишь симпатичную задницу какой-нибудь из медсестер так, что назад уже не приставить. Ничего, если я закурю?

— Что? О, нет, конечно, господин президент.

— Спасибо.

Президент не успел протянуть руку, как телохранитель оказался рядом, с открытым портсигаром и горящей зажигалкой наготове. Дэш глубоко затянулся и откинулся на спинку.

— Роджер, хочешь, я скажу тебе, о чем ты, по-моему, сейчас думаешь? Ты думаешь: «Дэш, старый хрыч, политикан до мозга костей, пудрит мне мозги, и обещает золотые горы, чтоб только я потаскал за него каштаны из огня. Сейчас он готов говорить что угодно, и обещать что угодно. Но все, что ему нужно — это использовать меня». Ну как, гдето рядом?

— Что вы, господин президент! Хотя… есть немного.

Президент кивнул.

— Ты был бы дураком, если бы хоть немного так не думал, — заметил он обыденным тоном. — Так ведь оно и есть, сам знаешь. До определенного предела. Верно, я готов пообещать тебе что угодно, и вообще наврать с три короба, лишь бы только ты добрался до Марса. Но верно и другое — ты держишь всех нас за яйца, Роджер. Ты нам нужен. Надвигается война, и мы должны как-то остановить ее, и это, конечно, полное сумасшествие, но прогнозы показывают — единственное, что может остановить войну, это твоя высадка на Марсе. И не спрашивай меня, откуда я это взял. Я просто повторяю то, что говорят эти технари, а они клянутся, что именно это выдал компьютер.

Крылья Роджера беспокойно задрожали, но он не сводил глаз с президента.

— В общем, — решительно добавил президент, — я назначаю себя твоим подчиненным. Ты говоришь мне, что тебе нужно, а я уж позабочусь, черт возьми, чтобы это было сделано. Можешь звонить в любое время, днем или ночью. Тебя со мной свяжут. Если я сплю, можешь разбудить меня, если хочешь. Если может подождать, просто передай, что нужно. Из тебя здесь больше не будут строить дурака и решать за твоей спиной. А если такое все же случится, скажи мне и я их укорочу.

— Господи, — с усмешкой сказал он, поднимаясь, — знаешь, что обо мне напишут в учебниках по истории?

«Фитц-Джеймс Дешатен, 1943–2026, сорок второй президент Соединенных Штатов. Когда он занимал пост президента, человечество основало первую автономную колонию на другой планете».

Уж если обо мне и напишут, то напишут именно так, Роджер. И ты — единственный, кто может мне в этом помочь.

— Ну ладно, — и президент направился к двери, — меня ждут на конференции губернаторов в Палм-Спрингс. Они ждали меня уже шесть часов назад, но я подумал, что ты значишь гораздо больше, чем они. Поцелуй за меня Дори. И звони. Даже если тебе не на что жаловаться, просто позвони и скажи «привет». Когда захочешь.

С этими словами он ушел, оставив обалдевшего астронавта смотреть ему вслед.

Как ни крути, размышлял Роджер, это было действительно великолепное представление, оставившее после себя восхищение и удовлетворение. Даже если отбросить девяносто девять процентов, как полное вранье, оставшееся было в высшей степени приятно.

Открылась дверь и вошла слегка напуганная Сьюли Карпентер. В руках она несла фотографию в рамке.

— Даже не знала, в каком обществе вы обретаетесь. Вот, хотите?

Это была фотография президента, подписанная «Роджеру — от поклонника. Дэш».

— Наверно, хочу, — ответил Роджер. — Ее можно повесить?

— Если это фотография Дэша — можно. У них есть самоклеющаяся штучка. Здесь хорошо? — она прижала фото к стене, у двери, и отступила на шаг, полюбоваться. Потом оглянулась, подмигнула и вытащила из кармана фартука плоскую маленькую фотокамеру размером с пачку сигарет.