Я боялся - пока был живой - Виктор Меньшов

- Какой кейс? - попытался сделать удивленное лицо Арнольдик.

- Простенький такой чемоданчик, маленький, железный, в котором ты из офиса деньги унес, - ослепительно и ласково заулыбался Паленый.

- Да хватит уже с ними бакланить! - взорвался Платон. - Быстро все уселись за стол! Вот так вот. А теперь слушать сюда: если через три минуты не отдадите кейс, начну резать глотки. Я понятно излагаю? Все. Время пошло.

Он вынул из кармана блестящий, как его лысина, хромированный хронометр и, щелкнув кнопкой, положил его перед собой на столе.

Из другого кармана он вытащил нож, выбросил из него жало острого, длинного и злого лезвия, положил нож под правую руку и замер в ожидании, прикрыв глаза, глядя сквозь опущенные ресницы на стрелки хронометра, отсчитывающие секунды.

В комнате повисла тишина, в которой был слышен только тихий хруст, с которым Паленый тщательно пережевывал маленький болгарский огурчик, который он выловил вилочкой из банки, закусить стопку водки.

- Вы знаете, - решился я, подозревая, что этот шутить не будет. После пожара в Офисе нас всех забрали в отделение милиции на Кожуховской улице, недалеко от нее, и вот там у нас отобрали кейс... У нас там много чего отобрали...

- Кто допрашивал? - резко прервал меня Платон.

- Не знаю, какой-то полковник милиции.

- Это за что же вам такая честь выпала? - удивился Паленый, перестав на мгновение хрустеть огурчиком.

- Мы машину взяли возле офиса, а когда нас задержали в милиции, в машине нашли пакет, похоже, что с наркотиками.

- Полковник, который вас допрашивал, седой такой? - спросил Паленый.

Я молча кивнул головой, смутно почувствовав, что зря я затеял всю эту карусель. Надо было просто вернуть кейс, и зачем я принялся морочить им голову? На фига нам этот пустой чемодан? Все равно денег в нем уже не было.

Паленый и Платон переглянулись.

Платон кивнул Паленому в сторону телефонного аппарата. Тот вразвалочку подошел к нему и позвонил. Он ждал, слушая сосредоточенно гудки, правда, ждал он совсем недолго. Когда же ему ответили, он спросил:

- Сто восемьдесят пятое? - и получив утвердительный ответ, весело проорал в трубку: - Давай, браток дежурный, поскорее, соедини-ка меня с полковником Степановым. Дело государственное, безотлагательное. Чего, чего? Аааа, код. Сейчас скажем...

Он вопросительно посмотрел на Платона, прикрывая трубку ладонью.

Платон наморщил лоб, мучительно припоминая, и подсказал:

- Сокольники.

- Код - Сокольники! - еще веселее проорал в трубку Паленый. - Давай, давай, давай, браток, шевелись! Говорят же тебе, государственное дело! Жду... Степанов? Полковник? Да я... да я... Почему на службу звоню?! Надо мне - вот и звоню! А почему бы мне и не позвонить своему лучшему другу? Да не писайся ты кипятком! Без нужды не звонил бы, не бойся. У вас вчера задерживали теплую компанию, вскоре после пожара в офисе? Какую компанию? Приметную такую: дед, весь в орденах, придурок в инвалидной коляске, еще один придурок, молодой верзила, здоровенный такой. Было дело? Ну, слава богу, а то я думал, что они пошутили. Значит так, у них там среди прочего кейс конфисковали, металлический. Вы его смотрите, не раскурочьте! Этот кейс за нами с Платоном числится! Ты его быстренько из вещдоков изыми, а мы к тебе подъедем с Платоном. Прямо вот сейчас и подъедем. Только вот с хозяевами попрощаемся... Как это так - нет кейса?! А где же тогда он?! С собой унесли?! Как это так? Ах, вот кааааак оно! - Паленый удивленно присвистнул, осмотрев нас с неподдельным интересом. - Разгром, говоришь, учинили? Тебя, говоришь, этим самым кейсом по голове отоварили? Понятненько, понятненько. Ладно, ладно. Будь.

Он положил трубку на рычаги и обвел всех нас острым взглядом, словно по горлу каждого полоснул. Мы сидели совершенно ошарашенные: если уж полковник милиции заодно с бандитами, значит наша песенка спета.

- Все слышали? - спросил Паленый, злобно ощерившись. - Вы думаете, с вами шутки шутить будут? Ну, ну...

Он встал из-за стола, вышел на лестничную клетку и коротко там свистнул.

Вернулся Паленый в сопровождении Шмыгло и Филина, уже достаточно хорошо знакомых нам. Они тут же встали за нашими спинами, к ним присоединился и Вовик.

- Ну что же, три минуты прошло, - вздохнув сообщил Платон скучным голосом, взяв со стола свой нож.

- Подожди, Платон, зачем же так сразу? - остановил его Паленый. Дай-ка я сначала с ними поговорю.

Он встал, и кошачьим вкрадчивым шагом обогнув стол, остановился за спиной Скворцова. Неожиданно схватил его за волосы, и отогнув ему голову назад, на спинку стула, другой рукой ловко подхватил со стола штопор и с размаха вогнал его в глаз Скворцову.

Бедняга дико закричал, попытался вскочить, схватившись руками за лицо, но его крепко удерживал за волосы Паленый. Мы попытались броситься на защиту, хотя бы оказать первую помощь Скворцову, но нас моментально прижали к креслам и стульям Вовик и его дружки, не дав нам двинуться.

Скворцов прижимал к глазу носовой платок, моментально пропитавшийся кровью, глухо стонал и отчаянно ругался сквозь стиснутые зубы.

- Ну как, понравилось? - оскалился в ослепительной фарфоровой улыбке Паленый, склоняясь к нему. - Может, все же скажешь, где кейс? Может быть, вспомнишь, наконец?!

- Пошел вон, бандит! - едва не плача от боли, прорычал, мучимый бессилием и дикой злобой Скворцов.

- Да ты не нервничай так, не бери в голову! Как там у вас, людей ученых, говорится? Каждый имеет право на собственный выбор. Так, кажется? Ты и получил то, что выбрал. Кто следующий сделает свой выбор? Ну?

Паленый ходил кругами, не останавливаясь, ходил он так долго, всматриваясь в наши затылки, Остановился он резко и неожиданно за спиной Петюни, и точно так же, как перед этим Скворцову, запрокинул ему голову, рванув Петюню за волосы, на спинку стула. Наклонившись к самому лицу Петюни, Паленый оскалился в недоброй улыбке:

- Извини, братан, они свой выбор сделали, они выбрали тебя.

И он, неожиданно для всех нас, полоснул по горлу Петюни опасной бритвой, я думал, что уже забыл, как они выглядят.

Я рванул из-под пледа спрятанный пистолет, но меня ударили сзади чем-то тяжелым по голове, и я потерял сознание, а перед этим упала в обморок Нинель, на которую брызнула кровь Петюни...

Очнулся я в луже воды, на меня вылили, наверное, не меньше ведра, чтобы привести в чувство. Господа бандиты торопились. Как только я зашевелился, меня подняли с пола и швырнули в мое кресло-каталку.

За столом царили растерянность и ужас.

Мы все старались не смотреть в ту сторону, где на полу лежало тело Петюни в большой луже крови, со страшной раной на горле.

- Ну, уроды, - все так же брезгливо жуя, как мне показалось, все тот же ломтик сыра, проворчал Платон. - Может, все же скажете, где кейс? Или продолжим наши игры?