Когда играют все (СИ) - Иванова Татьяна Всеволодовна

Арбалетная стрела снизу влетела через арку, вонзилась в колонну напротив, раскрошив мрамор. В дюйме от уха Сида Оканнеры. Фенелла тихо взвизгнула и резко выдернула спутника из ажурной галереи, увлекая вглубь здания, в коридор. Ближайшая дверь была полуоткрыта. Девушка, опередив Сида, заглянула вовнутрь.

— Спасите нас, умоляю, — проговорила она затем, бросаясь к поднявшемуся им навстречу человеку. Дверь за ее спиной закрылась.

— Чем вам помочь, дети мои? — без особого удивления спросил владыка Леонтий.

Сид с лязгом задвинул щеколду на двери в покои епископа и сделал несколько шагов вперед, загородив собой Фенеллу. Владыка Леонтий в простом полотняном подряснике оглядел их обоих, закутанных в плащи, с накинутыми капюшонами, и улыбнулся.

— Рассказывайте, — сказал он, опускаясь обратно в кресло, из которого поднялся при появлении нежданных гостей.

— Мы привезли его святейшеству послание короля Остарии, — хмуро сказал Сид, откинув капюшон из вежливости и внимательно изучая сидевшего перед ним старца. — Но меня узнали некоторые из других его посетителей и только что пытались убить.

— Послание Боэланда?

— Да. Остария вернула себе Ведар, — вмешалась Фенелла, не видевшая причины что-либо скрывать от будущего архиепископа Остарии. — И его величество настойчиво просит поставить вас, ваше преосвященство, в архиепископы своей страны.

— С позиции силы, — хмыкнул владыка. — А он молодец, наш король. Но мы здесь не слыхали еще о взятии Ведара. Когда он взят?

— Вчера.

Владыка пристально посмотрел на королевских посланников.

— Только вчера? И вы уже здесь? А вы точно знаете, что Ведар взят остарийцами?

Фенелла испуганно посмотрела на Сида, осознав свой промах. Ей бы помедлить пару дней, пока в Кареньон прискачет гонец из Газаты…

— Ведар точно взят, — спокойно подтвердил ее спутник. При всей нелюбви короля к прогрессорам, мы, гонцы его величества, в крайнем случае имеем возможность перемещаться быстрее других гонцов.

Владыка Леонтий поморщился, опустил глаза и принялся молча рассматривать пустой пергамент, лежащий на столе перед ним, повертел в пальцах гусиное перо. Потом резко вскинул глаза на Сида.

— А почему, вы думаете, в вас стреляли?

— Я узнал одного из них. И он меня узнал, — хмуро ответил оружейник. — Я был оруженосцем дона Гайверела в Борифате, был с ним в плену.

Перо выпорхнуло из тонких, узловатых пальцев епископа и упало на пергамент.

— Были? Как же вы освободились из плена?

— Сбежал после смерти моего сюзерена. Я уроженец Борифата по происхождению, мне это было сделать проще, чем любому другому.

— А вы знаете, что случилось после вашего побега в Борифате? — с любопытством спросил владыка. — Впрочем, не говорите сейчас ничего.

Он с трудом поднялся на ноги и подошел к одной из внутренних занавесей.

— Рон, иди сюда, сообрази гостям что-нибудь на перекус, дорогой мой, и выясни, когда его святейшество сможет принять срочных посланников Боэланда. Осторожно выясни, чтобы посланников не прикончили до аудиенции. Понял, дорогой?

— Понял, владыка, не дурак, — неожиданно басом ответил молодой долговязый парень, появляясь перед очами старца. — Один момент — и будет перекус. Другой момент — и я в покоях его святейшества.

— А вы садитесь, гости дорогие, — дружелюбно сказал старец, указывая Сиду с Фенеллой на скамью у стены. — Передвиньте скамейку к столу, молодой человек, мы ее все время туда-сюда двигаем. Не приспособлены сии аскетические покои для нужд несчастных странников, которым поесть и попить требуется.

— Да, я знаю, владыка, что некую Ульфию будто бы насильно взял себе глава прогрессоров Кальвер, — взволнованно заговорил Сид, когда епископский прислужник покинул покои, принеся поднос с едой и питьем. — Что она, будто бы, не простила насилия, отравила Кальвера и отравилась сама тем же ядом из той же чаши, — беглец из Борифата говорил, глядя в глаза епископу, забыв не только о еде на подносе перед ним, но и о Фенелле, замершей рядом. — Я слышал об этом от человека, сохранившего связь с доном Гайвереллом до сих пор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— До сих пор? — прищурившись, уточнил владыка.

— Да.

— То есть, вы поняли, что ваш сюзерен на самом деле жив. А кто он, вы поняли? Знали раньше?

Сид опустил голову и промолчал.

— Понятно. А вы сообразительный молодой человек. И почему вы не верите в историю с отравлением Кальвера Ульфией? Не верите в «не простила насилия и отмстила за поругание»?

— Я хорошо знал ту женщину, — глухо, с трудом начал говорить Сид. — Я… Я любил ее… наверное. Но она была из гарема владетеля Борифата. Тот отпускал ее, как сокола на дичь, на нужного ему мужчину. И только один сумел устоять. Она была… завораживающе прекрасна. И гордилась этим. Гордилась своей властью. Я не верю ни в какое поругание. Если не было прямого приказа Владетеля, то только для одного человека она могла бы убить главу прогрессоров. — Сид вскинул голову и несколько секунд смотрел в глаза Леонтию. — Если Ульфия кого и любила своим холодноватым сердцем, то только дона Гайверелла. И это не только мое мнение. Допустим, я был ослеплен… Но я почти подружился в плену с женщиной-прогрессором, умной, пожилой. Она хорошо понимала людей и изо всех сил старалась открыть мне глаза на Ульфию. Только я был ослеплен… Рыцарское обращение с женщиной дона Гайверелла, невиданное в Борифате, пробило лед вокруг сердца Ульфии. Рыцарь был с ней всегда только вежлив, он единственный не поддался на ее чары, но она его любила. Однако именно дон Гайверелл Золотой Леопард никогда бы не попросил женщину отравить человека, пусть даже и ради высших целей спасения Остарии. Я никогда в это не поверю.

Епископ вздохнул.

— Она не просто отравила. Она еще написала предсмертное письмо вашему дону Гайвереллу. Написала, будто бы убивает главу прогрессоров по приказу Владетеля. Вы ведь понимаете, дорогой мой, какова цена этого письма, оказавшегося у остарийца дона Гайверелла?

Сид резко втянул воздух сквозь зубы.

— Да, молодой человек, — тихо закончил владыка Леонтий. — Цена этой тайны — город Альнард, ставший именно в сии дни уже полностью остарийским и перешедший под управление, Гайверелла Золотого Леопарда, естественно, отпущенного из плена. Ворота для Борифата в Остарию закрыты. Вы, по-прежнему, уверены, что ваш сюзерен не имеет никакого отношения к убийству главы прогрессоров?

Оруженосец дона Гайверелла посидел несколько минут с закрытыми глазами, прежде чем ответить.

— Да. Никогда дон Гайверелл не попросил бы влюбленную в него женщину кого-нибудь отравить. Мой сюзерен знал, что ему она не откажет ни в какой просьбе.

Владыка промолчал, и Сид взволнованно заговорил снова.

— Владетель Борифата был и сам восхищен доном Гайвереллом. Ну насколько такой человек может быть восхищенным. Мой сюзерен и в плену исхитрился совершить подвиг. Вы слышали? Нет?! Пленник Владетеля освободил крепость на побережье, захваченную ранее разбойниками. Причем командовал разбойниками один из братьев Владетеля, он же получал основную прибыль с продажи рабов. Там невольничьи торги были. Невольников отправляли с торгов прямо на корабли купцов. Отличные пушки защищали порт разбойничьей крепости. А она сама находилась на вершине скалистого холма. Взять ее было практически невозможно. Дон Гайверелл захватил крепость изнутри, попав туда со своими воинами по старому водопроводу, склизскому, грязному… Зато оказался прямо в цитадели крепости, мы всех разбойников тогда уничтожили, дон Гайверелл отослал Владетелю голову его братца-работорговца. Среди освобожденных невольников были и родственники Ульфии. Тогда-то Ульфия с доном Гайвереллом и познакомилась…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сид несколько долгих минут молчал, прежде чем продолжить, его никто не торопил.

— Владетель сам хотел отдать дону Гайвереллу Альнард в управление, женив на одной из своих дочерей. Но, если честно, то он собирался за ним присматривать. До конца такие люди никому не доверяют. Именно меня Ульфия пыталась соблазнить, чтобы уговорить следить за сюзереном. Владетель понял, что я уроженец Борифата, думал, может меня легко купить… Но я отказался. Тогда меня отправили в тюрьму, — Сид смотрел перед собой невидящими глазами и говорил, в первый раз в жизни он говорил о том, что пережил в плену. — Тюрьма. Яма с водой, наполненная ядовитыми насекомыми. Я привязывал себя к опоре веревками из моей разорванной одежды для того, чтобы не свалиться в лужу с ядовитыми тварями. После того, как потеряю сознание. Там были по-настоящему ядовитые насекомые, не знаю, как я выжил… Там, в той яме я узнал, что дон Гайверелл умер. Так мне сказали люди, ходившие мимо и знавшие, кто я такой. Не знаю, точно, зачем рыцарь решил изобразить свою смерть. Теперь думаю, что он собирался женившись на дочке Владетеля, править Альнардом под другим именем. Все же отец нынешнего короля был скор на расправу. Именно поэтому дон Гайверелл и не спешил выкупаться из плена.