Хранитель - Юлия Сергеевна Джемилова

публиковала статьи и факты о реальности других миров и жизни после смерти. Люди активно откликались. Оказалось, что многие, как и я, боялись рассказывать о том, что видели и чувствовали, так как им не верили или убеждали их, что это не более чем галлюцинации. Дело в том, что получив такой опыт, ты понимаешь, что он куда реальней, чем вся твоя жизнь. Но доказать это не можешь, это просто надо испытать.

Так прошло еще несколько лет. За это время я изучила огромное количество материалов о тонких мирах, устройстве мироздания, жизни после смерти. Я нашла подтверждение всему, что видела и испытала за время своей комы. Я начала заниматься духовными практиками, чтобы сознательно восстановить связь с миром, в котором оказалась случайной гостьей. Не сказать, чтобы я в полной мере овладела этой способностью, но однозначно я стала более отчетливо и ясно понимать себя и свою интуицию, олицетворением которой в моем случае была вполне конкретная личность – хрупкая девушка в белом платье с пшеничными волосами, которую мне никогда не забыть. Я стала спокойной и гармоничной, все чаще чувствовала связь со всем мирозданием и просто беспричинную любовь ко всему, как рассказывал мне папа Там, в лучшем мире.

Однажды мне позвонили с телевидения и попросили выступить для одной передачи о клинической смерти. Я согласилась и дала небольшое интервью для одного из популярных телеканалов. Эфир поспособствовал росту моей популярности в соцсетях. Посыпался вал сообщений и комментариев.

Я уже привыкла, что мне пишут незнакомые люди. Но не всегда они дружелюбно настроены. Частенько люди начинаю высмеивать мои взгляды, писать критические комментарии под моими статьями, называя любые мистические опыты «бредом больного воображения». Я никогда не спорю, зная, что в этом нет никакого смысла. Мистический опыт – не то, что можно пощупать и показать людям, а уж тем более доказать его реальность.

Но однажды у меня появился защитник. Совершенно загадочная личность под ником Pilgrim. На аватарке был изображен совершенно не знакомый мне молодой человек в темных очках. И никаких больше фото или личных данных. И вот этот самый Пилигрим отвечал за меня тем, кому особенно приходились не по душе мои убеждения. Мне казалось, что я в этом не нуждалась, но мне все равно было приятно. При этом он всегда был точен, лаконичен, и, как мне кажется, убедителен.

Например, как-то раз один из моих читателей выразил мнение, что любое видение в клинической смерти – это агония умирающего мозга, что многократно доказано учеными и врачами. Я, как всегда, спорить не стала, хотя знаю уже десятки опровержений этому. Например, откуда агонизирующий мозг мог знать и потом точно до деталей рассказать, что в это время происходило в соседней комнате?

Пилигрим же ему ответил:

– Почему Вам так сложно принять, что то, что человек видит в таком состоянии, тоже реальность?

– Потому что всего этого не существует.

– Почему Вы так считаете?

– Потому что здоровые люди ничего такого не видят. Только больные или наркоманы, когда у них явные нарушения в мозгу.

– Вы верите только в то, что видите?

– Да. Почему я должен верить во всякий бред, который я никогда не видел?

– Хорошо, вы верите в существование радиоволн?

– Конечно.

– Но почему, Вы же их не видите?

– Но ученые доказали их существование и научились их использовать.

– Ах вот в чем дело. А 200 лет назад, когда ученые ничего про радиоволны не знали, радиоволн не было?

– Были, наверно.

– Значит, в этом мире все-таки есть место невидимому и не открытому учеными, но вполне реальному? Или, по-Вашему, ученые уже открыли и доказали все в этом мире и ничего неизведанного не осталось?

– Наверно, осталось… Но неужели Вы думаете, что ученые когда-нибудь докажут реальность этого бреда?

– Еще пятьдесят лет назад в возможность Всемирной сети и мобильной связи тоже никто бы не поверил.

После этого мой критик ретировался, видимо, не найдя, что ответить. Я поблагодарила Пилигрима, послав ему улыбочку. Он послал смайлик в ответ.

Позже Пилигрим тоже начал оставлять комментарии к моим статьям. Меня всегда удивляла его проницательность и уровень понимания. Мы начали переписываться – вначале в комментариях, потом в сообщениях, так как не все темы хотелось выносить на общее обсуждения, и нам было это безумно интересно. Мы высылали друг другу интересные статьи. В том числе и научные. Все-таки наука не стоит на месте, и многие вещи, которые принято называть «мистикой», уже тоже признает. Мы обменивались ссылками на интересные фильмы, любимую музыку. И все больше понимали, что у нас много общего. Мы обсуждали множество тем, кроме одной, – личная жизнь. Мою личность, правда, вычислить было не сложно, все-таки, я была немного на виду. О нем же я не знала ничего и не решалась спрашивать.

Я высылала ему свои сказки. Он писал свое мнение, и меня каждый раз удивляло, как тонко мог подмечать некоторые моменты. Я спрашивала, откуда у него такая мудрость. Он написал, что перенес большое испытание, после которого сильно изменился и многое переосмыслил. И это все, что я о нем знала.

Со временем я поняла, что вечером с нетерпением жду, когда он появится онлайн, и просто не нахожу себе места, если его долго нет. Однажды его не было в сети целых три дня. И все эти дни я постоянно ловила себя на мысли, что думаю только о нем. Тогда я поняла, что эта виртуальная дружба зашла слишком далеко. Я стала от нее зависима, что мне совсем не нравилось. И я не могла решить, как мне поступить. Можно было прекратить эти «отношения» и вернуться к прежней спокойной жизни. Это было самым здравым решением, потому что этот человек явно свою личность раскрывать не собирался, и я даже не могла себя представить, кто он на самом деле. Но мне этого очень не хотелось. В сердце я понимала, что, наконец-то, нашла человека, который меня по-настоящему понимает, и, может быть, совсем и не важно, кто он на самом деле. Может, он семейный мужчина или вообще не мужчина? Но узнать, конечно, хотелось. Тлела маленькая надежда, что наше общение возможно и вне виртуальной реальности. А может, не только общение, может, даже отношения? Мне уже немного надоело одиночество и уже совсем не хотелось всю жизнь хранить верность Максиму, которому до меня не было особого дела.

Я не знала, как задать ему этот вопрос. Но однажды я все-таки решилась. Напрямую, без обиняков:

– Пилигрим, мы можем встретиться?

– Думаю, не стоит.

– Но почему?

– Поверь мне, лучше оставить все как есть.

Я не стала навязываться, хотя была очень разочарована.

В другой раз он снова пропал на несколько дней. Когда он появился, я написала, что