Суворов. Чудо-богатырь - П. Васильев

Саратовская губерния являла путнику еще более свежие следы разбоя, здесь картины были еще грустнее, еще ужаснее. Дороги обезлюдели, и если встречалось несколько человек, то это наверняка были отставшие бунтовщики, не успевшие насытиться грабежом и разбоем.

Кучка таких разбойников мчится и теперь по дороге. Теперь ей не до грабежа, она чувствует за собой погоню и старается унести в целости лишь головы.

Кони уже измучены, а разбойники все скачут и скачут без передышки. И не мудрено: за ними вдали виднеется облачко пыли, то несется отряд солдат, вот вот он их настигнет, а местность ровная, гладкая, ни дерева, ни кустика где бы укрыться.

Мало-помалу расстояние между бегущими и преследователями становится все меньше и меньше, можно уж ясно видеть солдат и определить их численность, а кони разбойников измучены, им вряд ли уйти от погони.

— Все пропало, братцы, — говорит старший из разбойников, обращаясь к шайке. — Пришел нам конец, не уйти…

— Подожди горевать, Алеха, — отвечал ему товарищ, — направо вон балка, гони туда. Солдаты за нами не поскачут. Им не до нас, они гонятся за птицей покрупнее.

С этими словами разбойник поворотил коня направо, товарищи последовали за ним, и вскоре вся шайка скрылась в соседнем овраге.

Разбойник был прав. Солдаты за ними не последовали, хотя и видели, куда укрылась банда. Они проскакали мимо… Начальник отряда, зная, что в нескольких десятках верст от него сам Пугачев с немногочисленными силами старался догнать его. Забрав в соседней деревне всех лошадей, он посадил на них свою роту егерей и не жалел лошадей, чтобы как можно скорее догнать разбойника.

Заморенные деревенские лошаденки выбиваются из сил, а капитан не дает им передышки. Сам он далеко опередил свой отряд и скачет со сверкающими глазами, он горит нетерпением и торопит своих солдат.

— Евгений Александрович! Вольский!.. — кричит ему молодой поручик. — Да дай ты хоть дух перевести, а то этак мы всех лошадей порастеряем. Будет ведь хуже, когда пешком форсировать придется.

— Нельзя, — нервно, но вместе с тем твердо отвечал капитан, — до Рогачевки ни минуты отдыха, там у меня мать, сестра, тетка и кузина… А ты хочешь, чтобы я оставил их в жертву разбойникам…

На такой довод поручик не возражал и начал хлестать нагайкой свою замученную лошаденку.

— До Рогачевки уже недалеко, — успокаивал его Вольский, — вон и Воскресенское, — указал он рукою… — Да что это, никак, оно горит, — ужаснулся он.

Густые клубы дыма действительно свидетельствовали о пожаре.

— Боже мой, Боже мой, — с ужасом воскликнул Вольский, — Рогачевка всего в десяти верстах.

Он немилосердно стегал коня нагайкой и сразу довел напряжение лошадиных сил до крайнего предела. В Воскресенское он прибыл лишь два часа спустя после ухода Пугачева. Пожар в деревне не успел еще потухнуть, от господского дома оставались одни лишь развалины да виселица с болтавшимися на ней трупами немца-управителя и его супруги. Пугачев пошел на Рогачевку. Его повел туда, как сообщили Вольскому крестьяне, рогачевский же мужик Федька, по прозванию «беспутная голова».

Этих сведений для Вольского было достаточно, чтобы, не оставаясь в Воскресенском ни на минуту, скакать дальше.

Менее чем через час показалась и Рогачевка. Отсутствие дыма и пламени несколько успокоили Вольского, но ненадолго: через несколько минут послышалась ружейная трескотня и даже пушечный выстрел.

— Братцы, ради Бога скорее. — крикнул Вольский солдатам, — но те и без того гнали своих лошадей. Через несколько минут отряд прискакал в Рогачевку. Он поспел как раз вовремя.

Зиночка, принявшая на себя обязанности коменданта, по получении известий о разграблении Воскресенского, не ложилась спать, да в эту ночь и никто не спал, все собрались в большой столовой зале и молились Богу. Исчез куда-то один только Кудрин, пользовавшийся гостеприимством Аглаи Петровны.

Зиночка заходила в столовую только для того, чтобы успокаивать мать, тетку и кузину, остальное же время она проводила на дворе, в сопровождении буфетчика Ерофеича, обратившегося в пушкаря и в адъютанта, осматривала расставленные ею сторожевые посты и разговаривала с крестьянами.

Мальчишки-лазутчики, принесшие известие о разграблении Воскресенского, были высланы на околицу караулить.

— Как только завидите окаянных, сейчас же сюда, — давал им на прощание наставление Ерофеич, — да смотрите у меня, парнишки, не спать, а не то все уши оборву.

— Эвона, — отвечали ему шалуны и моментально скрылись из виду.

Ночь прошла, однако, спокойно. Наступило утро, близился и полдень, а Пугачев и не показывался. У обитателей Рогачевки появилась надежда, не свернул ли разбойник на другую дорогу, не оставил ли их в покое.

— Только бы сегодняшний день прошел благополучно, — вздыхала Лина, — а там не беда, сегодня должен прибыть Евгений со своими солдатами.

Но желаниям молодой девушки не суждено было осуществиться.

В начале двенадцатого часа опрометью прибежали мальчишки-лазутчики с криком:

— Идет, идет, окаянный!..

— Много их? — спросила Зиночка.

— Видимо-невидимо, барышня.

— Полно врать, коли хотите, чтобы уши были целы, — оборвал их Ерофеич, — видимо-невидимо… у страха-то глаза велики.

Однако сам Ерофеич, несмотря на свою пушку и крестьянское войско, был далеко не спокоен.

— Матушка барыня, — обратился он к Аглае Петровне, — на всякий случай я приготовил в саду на реке большой баркас. Положил туда и съедобного, и одежины разной. Коли случится беда, не осилим разбойников — садитесь с барыней и барышнями в лодку, сынишка мой Афоня с Павлухой перевезут вас на тот берег Волги… По крайности, от разбойников спасетесь, им теперь идти туда не рука.

— Полно, Ерофеич, — храбрилась Зиночка, — с твоей пушкой мы на них такого страху нагоним, что они отступятся от нас.

Тем не менее она поблагодарила Ерофеича за заботливость и снова направилась во двор в то время, когда пугачевские скопища подходили к воротам усадьбы. Все увещания Ерофеича возвратиться в дом остались безуспешны.

Разбойники были удивлены, найдя ворота запертыми и усадьбу, по-видимому, приготовившейся к обороне.

— Ну что ж, — говорил Пугачев окружающим, — защищаться хотят, посмотрим, чья возьмет… все, братцы вам отдаю.

В это время к нему приблизился молодой парень и упал на колени.

— Ваше императорское величество, государь наш батюшка, позволь рабу своему, Федьке-беспутному, слово молвить.

— Говори, говори, послушаем, что скажешь.

— Не губи, царь-батюшка, рогачевскую барыню со сродственниками, она хорошая барыня и притеснений нам никаких не делала, а бывало голод, нужда какая — последним с мужиком поделится… Не губи ты ее, а вот над старостой Максимычем да над соседним помещиком живодером Кудриным, что прячется в рогачевской усадьбе, да будет твой правый царский суд.

— Ну, ладно, я у тебя, Федька-беспутный, в долгу, а долги плачу исправно, быть по-твоему… баб не трогать, слышите, — обратился он к окружающим.

— Енерал Потемкин, — продолжал он далее, обращаясь к рябому со зверской физиономией и рваными ноздрями разбойнику, надевшему поверх кафтана через плечо синюю ленту, — поезжай к воротам да скажи им всем, что я их дарю своею царскою милостью, что никому ничего не сделаю, пусть только выдадут нам живодера Кудрина да старосту Максимыча.

Самозваный Потемкин, приложив по-военному руку к шапке, поскакал к воротам.

— Осударь наш, батюшка, император Петр Федорович, послал меня, енерала Потемкина, к вам, — крикнул он осажденным, — сказать, что жалует вас своей царской милостью и обещает всем и жизнь и свободу, да требует еще, чтобы вы выдали ему живодера Кудрина да старосту Максимыча.

Ерофеич вопросительно взглянул на Зиночку.

— Скажи ему, что никого мы им не выдадим и словам разбойника не верим, пусть лучше убирается подобру-поздорову.

Ерофеич вместо ответа приложил к пушечной затравке дымившийся у него в руках фитиль. Раздался выстрел, и самозваный Потемкин рухнул на землю вместе с лошадью… Туча мелкого щебня осыпала бунтовщиков… Под Пугачевым был убит конь.

Такая неожиданная встреча ошеломила разбойников. Они вовсе не ожидали столь энергичного отпора, не ожидали пушки и потому так близко подошли к воротам. Когда они опомнились, то с остервенением бросились к воротам, но Ерофеич, воспользовавшись их минутой нерешительности, успел снова зарядить пушку. Снова раздался оглушительный выстрел, и туча камней ударила по толпе разбойников. Они шарахнулись в сторону, оставив несколько убитых, но и осажденные были смущены не менее осаждавших. Вторым выстрелом разорвало старую пушку. По счастью, осколками ее никого не убило и не ранило, но осажденные потеряли главную свою защиту.