Русалочья кровь - Ева Святненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы попробуем помочь той, за кого просишь, — пророкотал Рарог. — А ежели не выдюжим, тогда для себя попросишь.
— Спасибо вам большое, — Гаяна расплакалась, почувствовав, как спало нервное напряжение последних дней.
В подземном переходе к Гаяне присоединился Анатолий. Парень мельком кинул взгляд на спутников девушки, пожал руку Рарогу, но спрашивать ничего не стал.
Дом Дарины был недалеко, решили добраться пешком. Впереди шла Гаяна с Анатолием, далее огненный сокол, а замыкали шествие Гамаюн и Алконост. Сирин в человека не захотела оборачиваться и по улицам тащиться, сказала сама прилетит куда нужно.
Дарина открыла сразу, оглядела гостей, чуть приподняв одну бровь, и поклонилась в пояс.
— Проходите, сестра моя в спальне.
Рарог направился за хозяйкой, а Алконост и Гамаюн присели на кухне. Анатолий растерянно осмотрелся, пошептался с Гаяной и последовал за Рарогом.
На диване лежала девушка: беленькая и светлая. Ресницы трепетали, пальчики на руках перебирали невидимые струны. Секунда, и образ расплылся и, вместо небесного создания, нарисовалась старуха. Анатолий узнал лежащую — хорошо знакомая ему Тамара Иванна, собственной персоной.
— Она всё время превращается туда и обратно. Я не знаю, как это остановить. — Дарина устало присела рядом с сестрой.
— Между человеком и духом она застряла, — сказал Рарог и сложил ладони ковшиком.
Тотчас же наполнились они огненной сутью, заструилась суть сквозь пальцы и зазвучало заклятье.
«Как гром прогремит, молния просвистит, так пусть силу мою утроит, нарастит. Вижу я в поле дуб, а за дубом синё море, а на море белый камень, а на камне ключ-ворота златые. Возьму тот ключ, да отворю дуб, отворю корень, отворю ветвь, чтоб путь открыть, чтоб возвернуть всё откуда пришло».
Голос Рарога взлетал и опадал, звучал то грозно, то еле слышно — творилось древнее языческое волшебство. Беляна снова обернулась девушкой-былинкой и задвигалась, заворочалась на диване. Дарина сцепила пальцы так, что костяшки побелели и не отрывала взгляда от сестры.
Огненный сокол замолчал, стряхнул живой огонь с ладоней, и словно тонкая струна лопнула, завибрировала в воздухе.
— Закрыл я твоей сестре путь назад, в человеческое тело, — объяснил Рарог полуденнице. Но разбудить я её не смог, не хочет она того. Силится дух Беляны человеком сделаться, в мерзкую старуху превратиться. Ежели за седмицу не проснётся, то снова путь найдёт в облик прежний.
— А как её можно разбудить? — Дарина протянула руки к Рарогу.
— Идите к тому, кто заклятье наложил.
— Огненный змей это проклятый. Он это сделал с сестрой! — разозлилась Дарина и воздушные вихри закрутились в углах комнаты. — Если б только найти его, я бы с ним поговорила.
— Так что его искать? — пожал плечами Рарог. — Часто он в Сервуге нашей бывает. В клубе «Сахар» спросите Эдуарда — это он и есть.
Гаяна ходила из углу в угол кухни, не находила себе места. Когда из спальни послышался голос огненного сокола, языки пламени охватили Алконост и Гамаюн, и те, двумя шаровыми молниями, просочились сквозь стену к своему брату. В окно аккуратно постучали, Гаяна с облегчением увидела Сирин.
— Ритуал начал, — прислушалась Сирин. — Ты как, девонька, держишься?
— А вдруг не получится?!
— Сила сокола велика — должен помочь. Да и твоя сила выросла. Вчера еле тлела на донышке, а сейчас сияет ярким солнышком.
— Только мы с Анатолием не…, — Гаяна покраснела.
— Вижу, девонька, вижу. Любовь чувственная в тебе не расцвела, а только ростки первые пустила. Но есть у тебя посильнее этого — страсть творить и задуманное воплощать. Люди зовут это талантом.
Сирин потопталась, по-птичьи наклонила голову, а Гаяна задумалась.
— Говорят, у меня талант к рисованию есть. Но почему тогда он раньше не проявился?
— А раньше ты его сама в землю закапывала. Почти огонёк этот затушила. Вот уж не думала, что так быстро разжечь его можно, — ответила Сирин и исчезла в темноте ночи, оставив серое перо на подоконнике.
Гаяна подобрала пёрышко, повертела в пальцах и выронила от неожиданности — Алконост и Гамаюн вернулись. Также беззвучно просочились сквозь стену и мебель в виде огней, из которых вышли птицы-девицы.
— Получилось? — спросила Гаяна и затаила дыхание.
— Не совсем, — в кухню вошла задумчивая Дарина. — Поеду в клуб за этим Эдуардом. Побудете с Беляной?
— Я останусь, — Гаяна кивнула. Пойду спрошу у Толи, сможет ли он.
Анатолий примостился на стуле около дивана с Беляной, разглядывая бледную полуночницу.
— Ты как Гаянка, не испугалась? Рарог тут такое творил.
— А куда он делся?
— Ушёл. Сказал, чтоб ты к нему завтра явилась. Якобы, он не смог полностью твоё желание выполнить и должником быть не хочет.
— А ты хотел бы чего-нибудь, Толь?
Анатолий встал, походил по комнате, размял затекшие ноги и ответил:
— У меня ты есть, Гаянка. Это самое лучшее, что могло быть.
***
Эдуард нашёлся сразу. На входе в клуб встретил Дарину, повёл за собой. Через охрану и турникеты их пропустили беспрепятственно. Желтоглазый детина с рацией на поясе вежливо поздоровался и Дарине показалось, что хотел даже поклониться, но сдержался. Внутри помещения Эдуард ловко протолкнулся через танцующих и нырнул за чёрную ширму с нарисованным драконом. Полуденница не отставала. За ширмой располагался скрытый от обычных глаз корпус с офисами и уютными кабинетами.
Дарина осторожно опустилась в кожаное кресло и раздумывала, как начать, как о своей беде напомнить. Но ей не пришлось объясняться. Эдуард заговорил:
— Зря ты волшбу тогда прервала, полуденница. — Сестрица твоя истинным человеком не смогла сделаться — застряла она между Навью и Явью. Себя запамятовала, жизнь прошлую забыла, а сила осталась, не выгорело нутро её чародейское до конца.
— И не стало Беляны, а стал человек — не человек, дитя — не дитя, женщина — не женщина. — Подхватила Дарина.
— Ежели найдёшь её, то приходи, подсобим, чем сможем, — закончил Эдуард повтор их старого разговора. — Нашла?
— Нашла. Рарог приходил, помочь пытался, но не смог её пробудить.
— Что ж, есть у меня способ один.
— Надёжный?