Что Кейти делала в школе - Сьюзан Кулидж

– Буффало? Дайте подумать. Сегодня вторник – среда, четверг… ну, если повезет, мы должны быть там в пятницу вечером, так что, если не опоздаем к вечернему парому на озере, вы будете дома в субботу после обеда. Да, думаю, мы вполне уверенно можем сказать, в субботу после обеда!

Четыре дня! Девочки переглянулись с ужасом. Элси ждет их самое позднее в четверг. Что делать?

Телеграф – был единственный пришедший в голову ответ. Кейти быстро нацарапала телеграмму: «Едем по каналу. Раньше субботы не ждите» – и попросила мистера Питерса отправить ее. Девочки шепотом сошлись во мнении, что это ужасно, но они должны вынести это, собрав все свое терпение.

Ох это терпение, которое необходимо для путешествия по каналу – для путешествия, в котором не столько движения, сколько неподвижного стояния на месте! Безумное желание выпрыгнуть и помочь еле ползущей барже, толкая ее сзади! Как человек начинает ненавидеть медленное однообразное скольжение, скучные берега и завидовать всему быстро движущемуся, что попадает в поле его зрения: каждому человеку верхом на лошади, каждой проносящейся в воздухе птице!

Миссис Питерс была худой беспокойной женщиной, проводившей жизнь в ожидании всевозможных несчастий. С ней ехали ее дети – три маленьких мальчика и младенец, у которого начали прорезаться зубы, вдобавок она везла такую кучу свертков, корзинок и коробок, что Кейти и Кловер втайне недоумевали, как бы она совершила это путешествие без их, девочек, помощи. Вилли, старший из мальчиков, все время просил позволить ему высадиться на берег, чтобы прокатиться на буксирных лошадях; Сэмми, среднего, можно было удержать на месте, только предложив ему изогнутые булавки, привязанные к ниткам, на которые он пытался удить рыбу; а младший. Пол, испытывал такой интерес к нижней части баржи, что пять раз за три дня уронил за борт свою новую шляпу, и мистер Питерс вместе с юнгой возвращались каждый раз назад, гребя на маленькой лодке, чтобы вернуть шляпу. Миссис Питерс сидела на палубе с младенцем на коленях и пребывала в постоянном смертельном страхе, что шлюзы заработают неправильно, или утонет кто-нибудь из мальчиков, или они не услышат предупреждающего крика: «Низкий мост!», и всем им снесет головы с плеч. Ничего подобного не произошло, но бедная женщина перенесла страдания десятка несчастных случаев в страхе перед одним, который так и не произошел.

Койки, где они лежали ночью, были маленькие и узкие; беспокойные дети все время просыпались и кричали, каюты были тесные, на палубах холодно и ветрено. Не на что было смотреть, нечего делать. Кейти и Кловер сошлись на том, что хотели бы никогда больше не видеть этот канал.

Они очень пригодились миссис Питерс – забавляли мальчиков, удерживали их от озорства, и она сказала мужу, что наверняка не пережила бы этого путешествия, если бы не мисс Карр – такие добрые девочки и так любят детей. Три дня показались всем ужасно длинными, но наконец они остались позади. До Буффало девочки добрались как раз вовремя, чтобы пересесть на озерный паром, и, лишь усевшись на его палубе, чувствуя быстрое движение и зная, что каждый удар гребных колес по воде приближает их к дому, девочки почувствовали, что вознаграждены за долгое испытание их терпения.

На следующий день в четыре часа они увидели Бернет. Задолго до того, как паром подошел к пристани, Кловер заметила среди других экипажей старого Сивку и Александра на козлах. На краю пристани появилась знакомая фигура.

– Папа! Папа! – закричали они. Казалось, что девочки не могут дождаться, когда паром остановится и будут положены сходни. Как чудесно – снова обнять папу! Какое приятное чувство родного дома, утешения, защиты пришло с его прикосновением!

– Я никогда больше не уеду от тебя, никогда, никогда! – повторяла Кловер, крепко держа его за руку, когда они уже ехали вверх по холму. Доктор Карр смотрел на девочек и был так же счастлив, как они: такие веселые, такие любящие и нежные. Нет, он никогда не сможет расстаться с ними ни ради учебы в пансионе, ни ради чего другого!

– Вы, должно быть, очень устали, – сказал он.

– Ничуточки. Я теперь почти никогда не устаю, – ответила Кейти.

– Ох! Я забыла поблагодарить мистера Питерса за заботу о нас, – сказала Кловер.

– Ничего. Я сделал это за вас, – ответил ей отец.

– О, этот младенец! – продолжила она. – Как я рада, что он уехал в Толидо и мне не нужно больше слушать его плач! Кейти, Кейти! Вот и дом! Мы у ворот!

Девочки с нетерпением выглянули, но никого из детей не было видно. Они поспешили к дому по гравиевой дорожке, под ветвями, на которых начинали раскрываться почки. Над парадной дверью была арка из еловых ветвей, а на ней алыми буквами сияло «Кейти» и «Кловер». Когда они подбежали к крыльцу, дверь распахнулась и из передней шумной толпой выскочили дети. До этого они сидели на крыше и высматривали паром в бинокль.

– Мы и не знали, что вы уже так близко, пока не услышали, как открывают ворота, – объясняли Джонни и Дорри, пока Элси обнимала Кловер, а Фил, сцепив руки на шее у Кейти, дрыгал ногами в воздухе в порыве любви так, что она запросила пощады.

– Ах, как все вы выросли! Дорри, ты с меня ростом! Элси, дорогая, какая ты красивая! Как это чудесно, чудесно, чудесно снова быть дома.

Стоял такой гул нежных речей и объяснений, что доктор Карр едва мог обратить их внимание на свои слова.

– Кловер, – кричала Джонни, – у тебя теперь осиная талия! Ты как прекрасная принцесса в книжке у Элси.

– Ведите девочек в гостиную, – повторил доктор Карр. – Здесь холодно – дверь открыта.

– Поведем их наверх! Вы не знаете, что там наверху! – закричал Фил, а Элси нахмурилась и покачала головой, глядя на него.

Какой веселой была гостиная с нарциссами, гиацинтами и вазами, полными восхитительно пахнущих синих фиалок! Сиси, по словам Элси, помогала украшать гостиную. И как раз в этот момент вошла сама Сиси. Ее прическа напоминала подушечку для булавок – с большими буфами и рядом локонов наверху, где прежде никаких локонов не было. В целом она казалась очень изящной и модной, но в остальном это была все та же любящая Сиси; она обняла девочек и запрыгала вокруг них так же, как делала это и в двенадцать лет. Она объяснила, что ждала, пока они перецелуют всех один раз, а потом больше уже не могла ждать.

– Теперь пойдем наверх, – предложила Элси, когда Кловер согрела ноги, и девочки восхитились цветами, и все по десять раз сказали, как это хорошо, что девочки снова дома, и девочки ответили, что так же приятно им самим быть здесь.

Все пошли наверх, Элси впереди.

– Куда ты идешь? – воскликнула Кейти. – Это же Голубая комната!

Но Элси не остановилась.

– Видишь ли, – объяснила она, положив руку на ручку двери, – мы с папой подумали, что теперь, когда вы взрослые, вам нужна большая комната! И мы устроили все здесь для вас, а твоя прежняя комната станет теперь комнатой для гостей. – Затем она распахнула дверь и ввела девочек. – Смотри, Кейти, это твой комод, а это – Кловер. И посмотри, какие красивые ящики папа велел вделать в стенной шкаф – два для тебя, два для нее. Правда, удобно? Тебе нравится? И правда, гораздо лучше, чем твоя старая комната?

– Гораздо лучше! – воскликнули девочки. – Все в ней замечательно. – Сюда были перенесены из прежней комнаты Кейти все ее сокровища. Здесь было ее кресло с подушками, ее стол, ее книжная полка, ее картины со стен. Было и несколько новых вещей – голубой ковер, новые занавеси на окнах, а также новые голубые обои. Элси сшила по изящной подушечке для булавок для каждого комода, а Джонни связала коврики для умывальника. Это был прелестный приют, какого только могут пожелать две сестры, только что превратившиеся в юных леди.

– А что это за красивые надписи висят с каждой стороны кровати? – спросила Кловер.

Это был подарок к их возвращению, присланный кузиной Элен: два текста, один – утренний, другой – вечерний, как объяснила Элси. Вечерний текст: «Усну сном спокойным, ибо Ты, Господи, хранишь меня» – был выполнен нежными лиловыми и сиреневыми красками, его венком окружали маки и серебряные лилии, среди которых сидела маленькая птичка – она крепко спала, сунув голову под крыло. Утренний текст: «И, пробудясь, я по-прежнему с Тобой, Господи» – был написан яркими красками – алой, голубой, золотой – и окружен гирляндами роз, порхающими бабочками и щебечущими птичками. Девочки подумали, что им не приходилось видеть ничего красивее.

Каким веселым был ужин в тот вечер! Кейти не заняла своего прежнего места за чайным подносом. Ей хотелось посмотреть, как выглядит Элси в качестве хозяйки дома. И она села с одной стороны от папы, а Кловер – с другой. Элси же разливала чай со смешанным выражением восторга и важности на лице – выражением, на которое стоило посмотреть.

– А я начну завтра, – сказала Кейти.

И с этим «завтра», когда она вышла из своей новой красивой комнаты и снова заняла место хозяйки дома, можно сказать, началась ее взрослая жизнь. Так что пора мне перестать писать о ней. Взрослая жизнь может быть очень интересной, но она не может занять законного места в детской книге. Если маленькие девочки перестают быть маленькими и берутся за то, чтобы быть юными леди, они должны нести все последствия этого, одно из которых состоит в том, что мы не можем больше следить за их судьбой.