Сбежавшая невеста - Ева Никольская

На всякий случай я уточнила, не боится ли он, что я проболтаюсь обо всем этом или, того хуже, маленькая «лисичка» что-нибудь расскажет — ребенок же, ей не объяснишь, что некоторые тайны открывать нельзя никому. На что Граф с улыбкой напомнил, что он не только некромант, но и менталист, так что мы обе отныне не сможем его сдать даже под пытками, а Ариэлла и вовсе обо всем забудет, едва покинет кладбище. Негоже малышке помнить то, что она тут видела. Александр, кстати, тоже получит ментальный запрет на разглашение секрета лича, как только явится к нам. Хотя я и не открыла ему всей правды по видеосвязи, при личной встрече намеревалась восполнить этот пробел, ну а Граф хотел просто подстраховаться. С Эритэ же ее «личный зомби» собирался поговорить по душам сразу после того, как мы вернемся из поездки.

Что ж, мне нравился его план, и методы предосторожности я тоже одобряла, да и не доверять этому существу причин не было. В конце концов, мало хищников, способных утолить голод и восстановить магический резерв на два месяца, будут давиться килограммами червей, когда можно поймать в темной подворотне какого-нибудь пьяницу (или просто прохожего) и выпить его жизнь. Графа я уважала. И за гуманное отношение к людям, и за нежелание участвовать в грязных политических играх, и за то, что он расплачивался со своими напарниками знаниями. Так что этот мужчина, в моем понимании, действительно был идеальным! Даже невзирая на то, что мертвый.

Хотя сейчас по нему такого и не скажешь. Эмоциональный, подвижный, словоохотливый… сердце, опять же, бьется, в чем я сама убедилась недавно, приложившись ухом к мужской груди. Чую, ждет мою подружку завтра сюрприз: уезжал скелет под иллюзией бледнолицего монаха, а вернется «живой мужик» под той же маской. Очень надеюсь, что у меня будет шанс посмотреть на лицо Риты, когда она это просечет.

Закончив приготовления к призыву духа погибшего бьерна, лич отослал меня обратно на скамейку, возле которой играла Ариэлла, а сам приступил к допросу. Моего участия в происходящем не требовалось, а любопытство пришлось заткнуть, ибо Граф заявил, что ритуал для необученной правилам безопасности ведьмы может оказаться опасным. Так что за происходящим я наблюдала издалека, сплетая венок из собранных малышкой цветов. На кладбище по-прежнему никого, кроме нас, не было… из живых. Пятерка зомби терпеливо ждала новой команды от своего хозяина, который пока что был занят.

Я тоже решила не тратить время даром, а расспросить малышку подробней о ее родителях. Из того, что Ариэль уже успела нам рассказать, стало понятно, что она дочь достаточно обеспеченной и влиятельной супружеской пары из клана черно-бурых «лис». Но это в равной степени могло означать, что ее родные — преуспевающие бизнесмены, творческие люди или, к примеру, богатые наследники правящего рода. Да что угодно это могло значить! Детям свойственно идеализировать своих маму и папу. И все же я пыталась выяснить про них больше именно из этого сомнительного источника.

Версия про то, что родители сами упекли чадо с опасным даром в склеп, к счастью, отпала. Про них девочка говорила только хорошее, и, судя по мелочам из ее жизни в семье, которую она описывала мне, безбожно картавя, там действительно любили малышку. Любили, но прятали от остальных за высоким забором, защищая тем самым от смертоносной силы девочки окружающих людей и бьернов, а может, и оберегая ее саму от гнева недовольных.

Пока я болтала с «лисичкой», Граф закончил допрос мертвеца. Никаких спецэффектов, подобных клубящейся тьме, на этот раз не было. Желтоглазый, прикованный к месту заклинанием неподвижности, ожил на несколько минут, чтобы под действием чар правды рассказать дознавателю обо всем, что знал. Потом его душа была отпущена на перерождение, а телом занялись послушные зомби. Сам же лич подошел ко мне и, сев рядом, совершенно по-человечески вытянул ноги, закинул за голову руки и подставил лицо солнечным лучам.

На многих погостах, на которых он побывал с прежними напарниками, у Графа были тайники, своего рода некромантские заначки, где хранилась одежда, различный инвентарь и многие другие полезные для полевой работы вещи. Удобные штаны, рубаха из простой ткани и ботинки подходящего размера сегодня оказались очень кстати. Именно на них лич сменил свои изрядно подранные лохмотья. Истинный облик мужчины мне нравился больше, чем иллюзия монаха, которую маг планировал снова надеть, когда будем возвращаться в Гримшер.

— Что выяснил? — спросила я, скосив взгляд на отдыхающего Графа, которого после всего случившегося Ариэль тоже записала в друзья и больше на него не шипела, даже цветочками одарила и попросила меня сплести новый венок, на этот раз для дяди.

Вообще-то я уже три штуки сделала, пока ждала лича: один покрывал темноволосую макушку девочки, второй висел на мне, но был великоват и постоянно сваливался на одно ухо, а с третьим я все еще работала. Решив, что мой головной убор идеально подойдет Графу, я на него это растительное безобразие и нахлобучила. Мужчина усмехнулся, поправил венок и, отослав бьерну за новой порцией цветов, начал вполголоса рассказывать, что удалось узнать у мертвеца.

Оказывается, слухи про движение магов, жаждущих отнять власть у модифицированных, а заодно и нажитое желтоглазыми имущество растащить, не были ложью. В разных городах имелись тайные представители этой противобьерновской организации, которые считали зверолюдов зажравшимися уродами, биологической ошибкой и просто существами, которых следовало сослать в изоляцию или лучше на каторжные работы во благо человечества. Причем исключительно магически одаренного человечества, так как простой народ для этих агрессивно настроенных господ был чем-то вроде пыли под ногами. Впрочем, нет, и их чародеи планировали тоже использовать — должен же кто-то работать на благо истинных людей.

Слушая об этом, я невольно кривилась. Еще со времен академии терпеть не могла таких выскочек, считавших, что, раз они видят магические нити и способны плести заклинания, все остальные должны перед ними преклоняться, а если нет — то быть наказанными. Мерзко! Бьерны, конечно, тоже не пушистые зайчики. Но эти хоть людей уважают и много делают для своих городов. А что у некоторых кланов эгоистичные вожаки, так и обычные чиновники с человеческими глазами ничем ведь не лучше бывают. Тут скорее от характера зависит, чем от принадлежности отдельно взятого индивидуума к модифицированным, магам или простым смертным.

— Хочешь сказать, что охотник был из такой группы? — спросила я, когда лич замолчал. Короткий кивок был мне ответом. — Ладно, он… некромант, готовый убить без суда и следствия женщину с ребенком, даже не попытавшись отвезти меня к целителю, — это уже о многом говорит. Но какое отношение к происходящему имел тот бьерн? Неужели правда малышку спасать прибыл и по-глупому подставился под магический удар?