Спаситель Петрограда - Алексей Лукьянов

— Володя, с вами все в порядке? — спросила Татьяна спустя минуту. Все это время Володя стоял по стойке «смирно» и не отводил от Татьяны Константиновны глаз. Даже не моргал.

— А? — очнулся он. — Да-да, простите. Просто…

Володя вновь впал в ступор.

— Что? — губы Татьяны помимо желания расползались в улыбке.

— Ничего, — мичман отмахнулся от наваждения. — Разрешите взять вас под руку?

Татьяна взяла свою сумочку и они отправились в ресторан.

Как ни странно, Татьяне и Володе не пришлось шляться по вагонам в поисках ресторана, из тамбура они попали прямиком в неярко освещенный вытянутый зал с зашторенными окнами, здесь практически не ощущалось покачивание поезда и не слышен был стук колес. Играла негромкая музыка, посетителей не было.

— Знаете, — робко прошептала Татьяна Володе, — мне кажется, что в этом поезде едем только мы вдвоем.

— Добро пожаловать в наш ресторан, — громко поприветствовал клиентов метрдотель, которого Татьяна Константиновна приняла сначала за проводника. — В этот чудный вечер вы — наши первые посетители, вам — лучший столик.

Лучший столик был отгорожен от всего зала невысокой ширмой, расписанной в розовом колорите какими-то цаплями, бамбуком и райскими птицами. Не успели Татьяна и Володя сесть за стол, как зал наполнился шумом — пассажиры потянулись в ресторан по одному, парами и целыми компаниями. Володя выглянул из-за ширмы и присвистнул.

— В чем дело? — полюбопытствовала Татьяна.

— Можете быть спокойны — в поезде мы не одиноки, — с улыбкой посмотрел на спутницу мичман. — Народ валом валит, боюсь, что места не хватит.

Рядом вновь возник метрдотель. Как уже упоминалось выше, он был как две капли воды похож на проводника, если бы не стильная небритость и не белый френч.

— Что будем заказывать? — спросил он.

— А… — начал Володя, и тут же перед ним на белую льняную скатерть легла винная карта и список блюд.

Мичман углубился в его изучение, игнорировав вина самым решительным образом.

— Вы не пьете? — осведомился метрдотель.

— С дамами — только шампанское, — не глядя на распорядителя ответил Володя.

— А вы? — распорядитель обернулся к Татьяне.

— Я тоже.

— Что тоже? — метрдотель округлил глаза. — Вы тоже с дамами?..

— Я вообще из вин предпочитаю шампанское. Оно Новым годом пахнет.

Двойник проводника исчез. В низком толстостенном стакане в самом центре столика, занятого Татьяной и Володей, ярко горела витая свеча лилового цвета. Язычок пламени стоял не дрожа, высотой он был не меньше двух дюймов. Шум за ширмой улегся и превратился в обычный фон, слившись с музыкой.

Молчание между нашими путешественниками затягивалось, и Володя, не зная, как поступить, выпалил:

— Таня, давайте потанцуем.

— Я не умею… — покраснела Татьяна.

— Так ведь и я тоже, — признался мичман. — Мы тихонько потопчемся на месте — и все.

Володя помог своей спутнице выйти из-за стола и они не спеша прошли к небольшому пространству перед крохотной сценой. На сцене стояло фортепиано, и пожилой пианист наигрывал какую-то нехитрую джазовую мелодию. Ритм задавал мужчина с контрабасом. Платиновая блондинка средних лет в строгом брючном костюме играла на кларнете, и сама была похожа на свой инструмент, так что не совсем было понятно, кто на ком играет.

Татьяна положила руки на плечи Володе, он, немного стесняясь, приобнял ее за талию, и они действительно начали топтаться на месте.

— По-моему, — тихо сказала Татьяна партнеру по танцу, — мы похожи на двух слонов. Сейчас над нами будут смеяться.

— Глупости, — ответил Володя. — Ресторан — это место, где людям совершенно наплевать, кто как танцует. Здесь на вас посмотрят только затем, чтобы оценить ваш наряд и украшения.

— У меня нет украшений, даже бижутерии, — спохватилась Татьяна.

— Зато какое платье. Это ничего, что я вас держу за талию?

Они покачались так еще немного, музыка затихла, и Володя проводил Татьяну за столик. Там уже стояло ведерко с шампанским, высокие фужеры стояли чуть ли не в обнимку, в неглубоких тарелочках дожидалась своего часа немудреная еда для утоления первого голода: небольшие кусочки какой-то белой рыбы, усыпанные петрушкой. Чуть в стороне от стола услужливо стоял распорядитель.

— Давайте без тостов, — предложил Володя. — Я больно косноязык, когда дело до застолья доходит.

— Давайте, — легко согласилась Татьяна.

Володя выразительно посмотрел на распорядителя — и фужеры наполнились.

Пить шампанское Татьяне сейчас не особенно хотелось. В голове шумело, сердце отчаянно колотилось. Ей хотелось… она и сама не знала, чего именно.

— Знаете, о чем я сейчас подумала? — спросила она Володю, и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Я ведь больше двадцати лет не танцевала. Смешно, правда?

— Честно говоря — не особенно, — слегка улыбнулся Володя. — Я танцевал регулярно, хотя так и не научился этого делать хорошо. Даже плохо, если вы успели заметить. Вы не танцевали по независящим от вас причинам?

Это был вопрос, не требующий ответа, но Татьяна кивнула.

— Неужели никто не мог пригласить вас на танец?

Татьяна покраснела:

— С маленькой девочкой на руках не особенно растанцуешься.

— У меня все-таки родился тост, — вдруг воодушевился Володя. — Давайте выпьем за то, чтобы в любой жизненной ситуации всегда нашелся человек, который мог бы, а главное — хотел пригласить вас на танец.

Они чокнулись.

Немного поковыряв вилкой в рыбе, Татьяна призналась:

— Я не хочу есть. Давайте вернемся в купе?

Володя не возражал. Видимо, ему этого приключения в ресторане тоже было более чем достаточно.

Метрдотель проводил их до дверей, об оплате не сказал ни слова, но от чаевых не отказался, ощерился ослепительно-белыми зубами и сказал:

— Всегда рады услужить, заглядывайте почаще.

Попутчики вернулись в свое купе и тут обнаружилось, что уже совсем темно и как Татьяна, так и Володя смертельно устали. Они по очереди переоделись и совсем уже было собрались улечься по полкам, как Татьяна узрела, что сумочка лежит на столике.

— Володя, будьте добры, положите мою сумочку наверх, — попросила она мичмана.

— Угу, — кивнул он, взял сумочку и почти положил ее на верхнюю багажную полку, как та по какой-то причине расстегнулась и из нее вывалился гранатомет класса Эй-Зет. Стукнувшись об пол он с клацаньем и хищным щелканьем приобрел свои естественные размеры.

— Блин, — чертыхнулся Володя: махина упала ему на ногу.

— Ой… — прошелестела Татьяна. — Простите.

Володя внимательно осмотрел машину смерти, покачал головой и спросил:

— Э… Извините, Татьяна, я, может быть, покажусь вам бестактным… но зачем вам в Петербурге базука?

Татьяна не ответила. Гранатомет после нажатия кнопки вновь уместился в сумочке, а сумочка аккуратно была уложена наверх. Через десять минут случайные попутчики уже спали.

Татьяна Константиновна проснулась среди ночи оттого, что ей приснилось, как Володя нависает над ней, прицеливаясь из базуки.

Резко открыв глаза, Татьяна обнаружила, что Володя действительно нависает над ней. Заметив испуг в глазах проснувшейся соседки, Володя поспешил ее успокоить:

— Ради бога, извините, что я вас напугал, но тут такое дело… Таня, вы когда-нибудь были в Париже?

— Нет, — Татьяна резко села. — Но почему вы так внезапно решили поговорить со мной о Париже среди ночи? Это пугает меня гораздо сильнее.

— Ну… — Володя смущенно поджал губы. — Я проснулся минут пять назад, когда поезд остановился, решил посмотреть, где стоим.

Отдернув занавеску, Володя продемонстрировал Татьяне, где остановился поезд. За окном купе стояла, горделиво упираясь в звездное небо, ярко освещенная Эйфелева башня. Вид у Володи был такой, будто он сам ее построил, причем буквально пять минут назад.

— Если вы не против, и если при этом испытываете хоть малейшее желание погулять по столице Франции — я вас приглашаю.

Пока Татьяна собиралась на неожиданную ночную прогулку, Володя успел сбегать к проводнику и узнал от него, что стоять в Париже будут не менее четырех часов. Сама же Татьяна Константиновна была в серьезных раздумьях относительно того, не специально ли все это подстроено, не вводит ли Володя ее в заблуждение? Однако выглядело все за окном настолько по-настоящему, что Татьяна сдалась без боя.

Стоит ли говорить о том, что это был действительно Париж? Правда, прогулка была какой-то дурацкой.

Долго бродили по Марсову полю вдоль бесконечного состава, разглядывая Эйфелеву башню, затем, не зная языка, пошли, куда глаза глядят, точнее — вдоль Сены, иначе рисковали заблудиться. Впрочем, была ли эта река Сеной? Наверное, все-таки была, потому что в итоге они добрались до Нотр-Дам де Пари.