Смена климата - Наталья Игнатова

— Тоже без проблем. Но охранников пятеро. Зачарую-то я всех, не вопрос, только если кого-то «поведет», как Шеди… — Заноза скорчил рожу, — может выйти неудобно. А до драки доводить нельзя. Тебе надо будет вырубить четверых так, чтоб пятый не напрягся. За угол увести, например.

Хасан мог вывести противников из строя просто под «Туманом». И не привлечь внимания. Об этом Заноза не знал? Похоже, нет.

Пусть и дальше не знает.

План оказался подробным. Отмечены были не только все коммуникации, не только посты охраны, но даже расположение мебели. Ночная смена охраны у венаторов многолюднее дневной. В точности, как в «Турецкой крепости». И по тем же причинам. Ночные визитеры могут создать куда больше неприятностей, чем нечисть, приходящая при свете солнца.

Если только нечисть не приходит в полдень. Полдень — время особое.

Довольно неудобно штурмовать помещение, в котором нет окон, а вентиляция защищена даже от крыс, не то что от вампиров в полной боевой выкладке. К тому же Заноза планам первых двух этажей уделил внимание только для того, чтобы показать, где какие использованы священные и ритуальные символы, и на какие из систем пожаротушения подается святая вода.

— Это на тот случай, если нам придется уходить поверху. Но если я прав насчет твоих дайнов, мы сможем войти сразу на минус второй и убраться с него же. С севера, довольно близко, есть подземный ход… — он запнулся, увидев выражение лица Хасана. — Что?

— Ты считаешь, что венаторы за сотни лет владения Мюррей… Маклэт-менором не выяснили расположение всех подземных ходов в округе?

— А! Я уж решил, с дайнами что-то не так. Ясное дело, они всё знают про наши катакомбы, но то подземелье, о котором я говорю, на территории безглазов. А к безглазам никто не суется, так что за этот ход в «Мюррей» не парятся. Ну, и, к тому же, до недавнего времени он проходил в ста метрах от их стен. Ответвление прямо в подвал появилось только на днях. Когда нашлось кому отключать сейсмодатчики и чистить логи.

— Значит, минус десять венаторов за три недели, один человек в системе безопасности, который отключит сигнализацию, чтобы мы могли уйти через охраняемые периметры, один человек, регулярно отключающий для тебя сейсмодатчики, кроме того, планы здания, такие подробные, будто ты видел Мюррей-мэнор изнутри собственными глазами. И ты обвиняешь мистера Рейвена в сотрудничестве с венаторами?

— Рейвен сотрудничает с венаторами. А венаторы — со мной. Есть же разница! К тому же, он якшается с ординариями, а мне до них не добраться. С ними из всех, кого я знаю, был связан только Шеди. Прикинь, если б он не умер, мы бы могли с «Мюррей» раз и навсегда покончить.

— До кого ты добрался, кроме тех восьмерых, которых лечил Шеди?

— До обычных бойцов. Десятеро — это те, кого я уже убил, есть еще четырнадцать, которые, считай, уже мертвые, хоть пока и дышат. Парень, добывший для меня планы тоже умрет, и те двое, что взялись помочь с сигнализацией и датчиками. Я теперь умею убивать без прогулки по доске. Получается куда быстрее. Но нельзя прикончить всех сразу. Они, конечно, умирают как бы сами, но венаторы все равно уже напряглись.

— Чему тебя учит мистер Ясаки, ты сказал?

— Разному нужному. И интересному. И еще каллиграфии.

Он рассчитывал на дайны Хасана. Сделал выводы на основании одного рейда и построил на этих выводах тактический план другого. Был настолько уверен в своей правоте, что, не уточнив информации, провел немалую подготовительную работу. Теперь, чтобы проникнуть на минус второй этаж Мюррей-мэнора, оставалось только разрушить кладку подвала. И сделать это так, чтобы никто не услышал.

Это в охраняемом-то помещении…

— Предположим, шум не услышат, но как ты думаешь спрятать пролом в стене?

— Зашиби-ись, — протянул Заноза, и Хасан против воли почувствовал гордость за свои дайны, — значит, тебя и не видно, и не слышно. Чувак, да ты же можешь подкрадываться к врагам на танке, и тебя не заметят, пока ты всех не размажешь гусеницами.

— У «Турецкой крепости» нет танка.

— Выбери модель. Всё будет.

— Спасибо, пока воздержусь. Так что с проломом?

— Это забота Джейкоба. Цыган один, ты, может, слышал? Торговец информацией.

— Джейкоб Харса?

— Ну, да. Я его туда уже водил, в тоннель. Фотографии стены с той стороны он видел. Сделал все как надо. Стены не будет, а картинка останется. В «Мюррей» есть люди, которые видят сквозь «туман», но цыганские фокусы им не осилить.

Цыгане Хасану не нравились. Не только потому, что он был турком. Не раз приходилось сталкиваться с этим племенем, и не раз цыгане доказывали свою лживость, подлый нрав, жадность, пересиливающую все остальные чувства, и полную неспособность соблюдать хоть какие-то договоренности. Хасан с ними никогда и не пытался договариваться. Какой смысл заключать сделки с теми, у кого ни чести, ни совести?

— Джейкоб меня не кинет, если ему не предложат что-нибудь хорошее, — Заноза не стал ждать вопросов, — продаст, не задумываясь, но бесплатно не подставит. Так что со стеной там нормально все. С твоими дайнами тоже. Экипировка у меня сегодня своя. Дело за тобой. Когда мы сможем выйти?

— Когда ты научишься интересоваться чужими планами, прежде чем втягивать в свои.

— Мы не можем откладывать рейд на неопределенный срок, — даже в черных очках Заноза умудрялся выглядеть как сама невинность, — к тому же, тебе нельзя меня воспитывать, ты младше.

— Я взрослее. Посиди тут полчаса. Ничего не трогай.

— Не буду трогать, у тебя все скучное. Да, имей в виду, живых в этот рейд брать нельзя. С живыми мы мимо безглазов не пройдем.

Полвека назад, когда Хасан только осваивался в тийре, в разрушенном бомбежками Лондоне, среди настороженных, нетерпимых к чужакам мертвецов, подземелья под городом были в первых пунктах списка того, что следовало изучить и освоить. Не поверхность — поверхности в ближайшие годы предстояло измениться до неузнаваемости, и даже он со своим консерватизмом, понимал это и принимал во внимание, — а тоннели, которые прокладывались под городом в течение двух тысячелетий. В том числе и те, на севере, сообщающиеся с Северной линией метро.

Те, о которых сказал Заноза.

В «Мюррей» правильно делали, что не ждали оттуда никакой беды. Бедой было слишком глубоко спуститься в северные подземелья, но их обитатели, безглазы, не приходили в дома. Во всяком случае, до сих пор. Обходились тем, что добывали на охоте в собственных угодьях. И через их территорию — не охотничью зону, включающую в себя в том числе и тоннели «Трубы», — а через катакомбы, которые они считали своим домом, было не пройти. Все это знали. Все, кто исследовал подземелья.