Леди-самозванка в Драконьей Академии Магии (СИ) - Лунёва Мария

— Да, как-то хотелось бы больше узнать о жизни привидений в академии. В частности, про новенькую девушку. Не знаете ли вы ее и где можно отыскать ее тело?

— Ну что за бездарности пошли! — полный профессор всплеснул руками. — Раз умерла, то ищите на погосте. Это за северной стеной замка академии. А новеньких... Да что-то я не припомню, чтобы кто появлялся уже лет так тридцать. Даже коллеги словно издеваясь живут и здравствуют.

— А если не умерла? Вы ведь наверняка гуляете по ночам по коридорам, заглядываете то туда, то сюда. Нигде свежий нетронутый труп красивой рыжеволосой девушки не видели? — мило поинтересовалась, пытаясь произвести хорошее впечатление на пусть и покойного, но все же учителя.

— Бездарности! Лодыри, — брюзжал он. — Да если бы я мог разгуливать, стал бы опускаться до воровства пирожков? Уже давно бы свой портрет перенес на кухню академии. Но нет же. Нашли куда меня повесить! В это отвратительное скучное место в окружении этих зануд...

— Но-но, я попрошу, — внезапно раздалось из соседнего портрета. Оттуда высунулся призрак худой высокомерной маленькой старушки со скрученными пальцами рук. — Это мы вас терпим! Так что будьте благодарны. Вы и при жизни особых восторгов у коллег не вызывали!

— Да потому что вы напыщенные зануды! Все как один, — припечатал ее наш толстячок.

Привидений мгновенно стало больше. Много больше! И все явно с претензиями друг к другу...

Еще через минуту мы с Корским попали в самый центр настоящего грандиозного скандала.

— И это аристократы? — как-то напугано пробормотал Матеус, все еще прижимая к груди жирный пакет.

— Чтобы ты знал, — тихо прошептала, чтобы меня не услышали, — высшее общество только в головах простолюдинов пристойно и воспитано. На деле окунись туда и в такой гадюшник попадешь, что потом не отмоешься. Некоторые дамы в возрасте выражаются почище ямщиков. Тебя так воспитано и высокомерно помоями обольют и покусают, что уползать будешь.

— Абсолютно согласен с вами, студентка, — между нами вклинилась призрачная голова толстячка. — А я с ними уже столетие. Это хуже смерти. Вот если бы меня на кухню... В любой закуток, лишь бы к холодильным шкафам поближе, я бы непременно вам помог.

Глава 38

Приподняв бровь, я следила за разгорающимся скандалом в призрачном мире. Какая экспрессия! Сколько эмоций! Чистых, неподдельных. Ненависть, высокомерие, уничижительные взгляды.

— Ну словно во дворец короля попала, — прошептала, усмехнувшись. — Высший свет во всей красе!

— Теперь понятно, почему ты не на драконий свадебный отбор рванула, а сюда сбежала, — закивал Матеус.

— Так вы еще и сбежавшая невеста? — взгляд полноватого профессора стал еще более заинтересованным. — Авантюристка выходит?

— Далеко не убежала — принц догнал, — гадливо заулыбался Корский.

— Хм... а вы двое мне нравитесь, — профессор важно закивал. — Был бы жив, стали бы моими любимыми учениками. Так как насчет сделки...Конец его фразы я не расслышала, так как над нами заверещала старческим голосом почтенных лет дама. При этом из ее глаз буквально ссыпались искры.

— ... не сметь! Я потомственная герцогиня... Не сметь говорить мне гадости...

Корский неприлично цокнул и, тяжело вздохнув, полез в пакет за своим недоеденным пирожком. Вскоре к ругани привидений добавилось еще и громкое чавканье.

Недовольно собрав губы бантиком, я прошлась взглядом по всему этому потустороннему безобразию. М-да, есть в жизни вещи, которые лучше не лицезреть... Но...

— Уважаемый, — я обернулась к толстячку, — а почему мы вас вообще видим? С Майей все совсем не так.

Лицо профессора сделалось задумчивым.

— Мы, студентка, духи полноценные. У каждого из нас есть свой якорь-привязка, — он кивнул на портрет. — Тела наши давно истлели и пошли на корм червям. А мы набрались сил. Поэтому и видят нас все кому не лень. А если с подругой вашей не так, то выходит, и не совсем она мертва. Так вот, я о сделке...

— Я портрет ради этой ночной трещотки Майки никуда не потащу, — тут же пробухтел Корский, доедая пирожок. — Да и вообще, как мы объясним поварихам, что именно эту картину нужно повесить прямо над стеллажами с копченными свиными колбасками...

— Копчеными, — призрак шумно сглотнул. — Свиными...

— Милые мои, вытащите меня из этого светского пекла, и я носом весь замок перерою, но найду вашу пропажу!

— Сказал, не потащу... — фыркнул Матеус, доставая второй пирожок.

***

Темнело...

Крадучись по лестнице я настороженно вглядывалась в пустые коридоры, боясь быть пойманной. Но вокруг было тихо. Лишь одиноко жужжала муха на высоком окне, и бранился Корский в нескольких шагах за моей спиной. Он шел боком, волоча огромную с себя ростом картину в тяжелой деревянной резной раме. А над моим изрядно вспотевшим братцем парил счастливый до одури призрак Тадеуша Глински — некогда профессора иллюзий и перевоплощений. Собственно, поэтому пирожок моего братца и оказался в его загребущих руках. Учитель обладал сильной магией и способен был уволочь кое-что и в потусторонний мир.

Мелочь, но все же.

— Как ты меня уговорила, напомни? — ворчал бедный Матеус, медленно вытаскивая портрет на лестничный пролет.

— О дорогой мой молодой и максимально живой друг, я могу это сделать, — довольным голосом отозвался профессор Глински. — Она обещала все ночи напролет составлять компанию некой Майи и сидеть над вашей кроватью, ведя беседы ни о чем. А скажу я вам, никто не умеет делать это лучше, чем представители аристократии. Вы себе представить не можете часовую трескотню на тему интенсивности вчерашнего дождя...

— Все, вспомнил! — Рыкнул Матеус, приподнимая картину. Уголок ее опасно задел край ступени и раздался глухой удар.

— Осторожнее! — Призрак мгновенно взвился над моим братцем. — Чему вас, молодежь, только учат. Растяпы косорукие...

— Еще одно слово и вообще его здесь брошу, — рявкнул в ответ взмыленный Корский.

— Не надо! — тут же смягчился толстячок. — Это все дурное влияние столетнего соседства с этими высокородными занудами. С кем поведешься... Отнесите меня на кухню, я вас умоляю!

— Да вас же завтра вернут на место, — Корский опасно поставил картину на ступень. — Что толку мне мучатся? Вернут!

— Мне и ночи хватит. Зато будет что вспоминать! — профессор Глински предвкушающе растянул губы в улыбке и тут же нахмурился. — Представьте всего на одно мгновение, молодой человек, что вас заперли в этой пошлой карикатуре на меня, — он указал на портрет. — На долгие десятилетия без малейшей возможности хоть как-нибудь добраться до сочного, жирного пирожка, слепленного с любовью полногрудой поварихой... Боги, как я соскучился за этими светлыми, пахнущими сдобой и корицей женщинами. Как я любил при жизни главную повариху академической столовой. Маки ей носил. Букеты огромные. В чувствах признавался, а она все смеялась да не подпускала меня. Но кормила. До сих пор помню аромат ее фирменного супа с фрикадельками. А когда я умер, как она рыдала на моих похоронах. Все жалела, что не дала нам шанс. Как рыдала, детки. Душу мне рвала! Так и не ушел... Остался... — Призрак профессора тяжело вздохнул и печально улыбнулся. — Живите, детки, пока есть время. Совершайте авантюры. Любите! И всегда... Всегда давайте себе шанс на счастье. Жизнь одна, а после нее — лишь существование.

На лестничной площадке повисло тяжелое молчание. Слова этого полного лысоватого духа отчего-то затронули сердце. И еще жальче его стало.

— А помер-то от чего? — вот в голосе Корского сочувствия я не услышала.

Какой жуткий сухарь! И в кого он только?

— Подавился, — профессор Глински развел прозрачными руками. — Бывает... Вот ты живешь, живешь. А потом один пирожок с мясом обрывает нить твоего бытия. И все. Туман, пробуждение, картинная галерея и ненавистная герцогиня Сюмье по соседству справа. Врагу не пожелаю такого вот конца.

Как-то неопределенно хмыкнув, Матеус снова поднял портрет.