Наваждение - Кира Мальцева

Но это до тех пор, пока я не увижу ее рядом с этим неандертальцем. Я смотрю, как она берет два бокала для шампанского с подноса, когда мимо проходит официант, и выпивает их один за другим. Она устанавливает мимолетный зрительный контакт со мной и снова поворачивается к парню, явно игнорируя меня.

Моя мать что-то мне говорит, но я её не слышу. Все исчезает, когда я вижу, как Катя наклоняется вперед, кладет руку на его руку, затем заправляет волосы за ухо, наклоняет голову, кусает губу и улыбается.

Эта улыбка должна быть только для меня. Эта улыбка убивает меня. И это толкает меня на этот шаг.

Глава 18

Он говорит о моем отце, о предвыборной гонке, о семейных ценностях и что-то ещё, но я не вникаю в его речь. Я касаюсь его руки и делаю вид, что то, что он, только что сказал, было забавным, но на самом деле я думаю о Громове. Я не могу выкинуть образ из головы, он стоит там с той женщиной в библиотеке.

Меня тошнит от мысли, что он трахнет другую. Я думаю, что она замужем, я видела её с пожилым мужчиной и кольцом на пальце.

Проходит официант с подносом шампанского, и я хватаю еще один бокал, несмотря на то, что два уже выпила, а пустые бокалы поставила на стойку. Я хочу, чтобы парень со мной просто заткнулся. Он говорит и говорит, бесконечные потоки слов, и мне хочется заткнуть уши.

Может мне тоже переспать с ним и этого было бы достаточно, чтобы стереть память о Громове.

Я поднимаю глаза и вижу, что Рома стоит прямо передо мной.

— Извините, — говорит он, вставая плечом между мной и этим парнем, кажется его зовут Паша.

— Какого хрена? — спрашивает он.

— Мне нужно поговорить с Катей, — говорит Рома, — Это значит, что ты можешь уйти.

Паша выпячивает грудь и стоит на своем, — Я с ней разговариваю, придурок, — говорит он, — Ты хочешь, чтобы я тебе вмазал в твоем собственном доме?

— Успокойся, — мой голос резкий и предупреждающий, — Это не место для разборок.

— Как угодно, — говорит он, закатывая глаза, — Очевидно, тебя больше волнует твой сводный брат, чем…

Громов смотрит на него, — Почему ты всё еще здесь?

— Да пошел ты, придурок, — Паша уходит, и я не разочарована этим.

Но я злюсь на Громова, — Тебе надоело трахать рыжую и ты пришёл сюда, капать мне на мозги? — шиплю я.

Он хватает меня за локоть, и он наклоняется ко мне, поглядывая на пару поблизости, которые бросают на нас взгляды, он отводит подальше меня. Бармен смешивает напитки, но у меня есть подозрение, что он тоже слушает. Рома шепчет мне на ухо, — Это было не то, что ты, блядь, думаешь, и я объясню.

Я стряхиваю его руку, — Я не хочу объяснений. Это не мое дело.

Я пробираюсь через толпу людей и вхожу в дом через чёрный вход. Я знаю, что он где-то позади меня, но мне все равно. Я хочу уйти из-под пристального внимания всех этих людей, и я чувствую себя немного пьяной от шампанского.

— Катя, — он громко произносит мое имя, а я проношусь мимо одного из официантов на кухне и через боковую дверь в столовую, где никого нет.

Я оборачиваюсь и смотрю на него, — Что? — спрашиваю я, — Что ты можешь сказать такого, что я хотела бы услышать?

— Здесь не место для разговора, — он кивает на распашную дверь, разделяющую комнаты, которая едва ли обеспечивает хоть какое-то прикрытие для горячих споров, которые неизбежно возникнут.

— Тогда, может быть, нам стоит поговорить об этом в библиотеке. Это более подходящее место?

— Я уже говорил тебе, это было не то, на что это было похоже, — говорит он тихо, оглядываясь через плечо на кухню, и хотя меньше всего я хочу, чтобы кто-нибудь слышал этот разговор, я каким-то образом стала еще более возбужденной, меня раздражает его забота.

— Ты прав, — шепчу я, — Вероятно, меня просто смутила голая задница и сиськи.

Я выбегаю из комнаты, взбираясь по лестнице так быстро, как только могу на своих дурацких каблуках. Он следует за мной, и когда я подхожу к двери своей комнаты, он оказывается позади меня, его тело находится в опасной близости от меня.

— Поторопись и открой чертову дверь, — говорит он низким рычащим голосом.

Я останавливаюсь, держа руку на дверной ручке, — Иди в свою комнату. Я не хочу с тобой разговаривать.

— Открой чертову дверь, пока кто-нибудь не посмотрел сюда и не увидел нас, — говорит он, — Потому что у тебя есть около двух секунд, прежде чем я спущу штаны, — его рука скользит вверх по моему бедру, и я шлепаю ее.

— Не трогай меня, — говорю я. Но я все равно открываю дверь. Он прав, что кто-то может пройти по коридору и увидеть нас.

Он с силой закрывает за собой дверь, и я иду в другой конец комнаты и задергиваю шторы, что бы никто не смог увидеть нас.

— Ты разозлилась, — говорит он.

— Я не злюсь. Мне плевать, что ты делаешь.

Громов скрещивает руки на груди, ухмыляясь мне. Проблема в том, что, стоя вот так в смокинге, он выглядит неотразимым, — Ты действительно думаешь, что я трахнул эту рыжую в библиотеке?

— Как ты вообще можешь задавать мне этот вопрос? Конечно, я думаю, что ты ее трахнул. Твоя репутация опережает тебя.

Он выглядит разочарованным, — Несмотря на то, что ты так думаешь, — говорит он, — Я не мудак.

Я смеюсь, — Ты думаешь, что я идиотка? — говорю я.

— Я не думаю так про тебя, — говорит он, — Вот почему ты знаешь, что я ее не трахал, — он выглядит искренним, и я хочу ему верить.

— У тебя в библиотеке была обнаженная девушка,