Таня Гроттер и посох Волхвов - Дмитрий Емец

– Никогда не покупай ничего made in Lysaja Gora! А по их каталогам тем более. Там, на Лысой Горе, чего только не встретишь… – назидательно сказала Ягге.

Тане, которая лежала тогда в магпункте после перелома, стало немного жутко, но одновременно жгуче захотелось попасть на Лысую Гору и хотя бы одним глазком взглянуть, как там и чего. По слухам, на Лысой Горе раскинулся целый город, населенный магами и нежитью. Даже вампирам и тем разрешалось там бывать. О том, что происходило в этом городе, ходила слава самая дурная, что, естественно, только повышало интерес к этому месту.

Сарданапал бывал на Лысой Горе редко и только по необходимости, Медузия немного чаще, Тарарах время от времени, а вот Великая Зуби и Поклеп летали почти каждую неделю. Ученикам было сложнее: им запрещалось покидать Буян до завершения полного курса обучения. Правда, порой кто-нибудь находил способ одурачить Грааль Гардарику и потом рассказывал такое, во что почти невозможно было поверить.

– Никак в себя не приду! Пуппер играет вместо Горьянова! Оно конечно, Демьян на поле только мешался, но мне интересно, с какой это радости Гурий согласился? С полярными духами играть не шутка, а тут еще 31 декабря! С ними-то и в обычное время не справишься, а тут к ним такая магическая сила приходит, что представить страшно. И с чего это Пуппер расхорохорился? – поинтересовался Ягун.

Он никак не мог переварить эту новость.

Таня молчала. Она-то знала, почему Гурий согласился. Скорее всего, все было так: Пуппер вызвался сам, предложив Соловью на время взять его в команду, а Соловей, разумеется, не стал отказываться. Да и какой тренер отказался бы? Если даже музам – неплохой, но далеко не блестящей команде – сборная Тибидохса продула с разгромным счетом, то против полярных духов без замены им было вообще не выстоять.

Но почему Соловей О. Разбойник не пригласил вернуться ее, Таню? Что она, хуже Пуппера? Или Склепова с Попугаевой на поле устраивают его больше? Нет, упрямый одноглазый тренер просто не собирался делать первого шага к примирению. И она, Таня, не собиралась. Пусть все идет как идет!

Гуго Хитрый наконец натянул свой паричок.

– Пусть теперь Недолеченная Дама попытается заикнуться, что у меня невеликосветский вид! Я ее покусаю! Я покажу, кому не хватает внутренней культуры! – категорично заявил он.

– Угу, – сказал Ягун. Он знал, что спорить с Гуго бесполезно. Его можно только хвалить и пользоваться его советами.

– Так, значит, Гурий прилетает в Тибидохс раскалывать девичьи сердца! Ой, предвижу я, наши красавицы произведут военную мобилизацию, чтобы заполучить эту залетную птичку, – продолжал рассуждать разошедшийся призрак.

– ГУГО! Ты так и не вспомнил, кто тебя украл? – перебила Таня. Ей захотелось сменить тему.

Гуго пожал плечами.

– Все спрашивают меня об одном и том же, прямо даже скучно! Да не помню я… – сказал он. – Но последнее время я вижу странные сны. Очень странные. Я бы даже назвал их пророческими… Я вижу трость, у которой вырастают корни, или, возможно, не трость, а что-то очень похожее. Интересно, как бы истолковал это мой друг Зиги?..

Неожиданно дверь распахнулась. В комнату заглянула Верка Попугаева. Все удивленно уставились на нее.

– Как, вы еще не знаете? – крикнула она. – На Зализину напали! Ее нашли в кабинете Сарданапала у зеркала!

Таня и Баб-Ягун сорвались с места.

– Эй, стойте! Главного забыли! Вы что, не знаете, что я не могу никуда уйти без этой штуки? – закричал Гуго, нетерпеливо подпрыгивая на обложке и запуская в Ягуна старомодной туфлей с бантом.

Когда Таня и Баб-Ягун подбежали к кабинету академика, возле него столпилась уже вся школа. В кабинет никого не пропускали. У дверей на страже сидел золотой сфинкс, а приведенные Поклепом циклопы пытались оттеснить толпу от дверей. Правда, проделывали они это без особого рвения. Причина была очевидна. В спешке циклопы забыли надеть жилетки от сглаза и теперь небезосновательно побаивались запуков.

К Тане и Ягуну протиснулись Ванька Валялкин и Тарарах. Питекантроп только что вышел из кабинета.

– Ну что там? Рассказывай, я умираю от любопытства! Уже умер! – размахивая париком, набросился на Тарараха Гуго Хитрый. От нетерпения книжный призрак едва не падал с обложки.

Тарарах кисло покосился на Гуго. Простодушный питекантроп не слишком любил плутоватого мага. Гуго был для него… м-м-м… слишком многогранным, что ли? Тарараху же нравились личности, может, не такие сложные, зато цельные. Вроде Ваньки Валялкина.

– Не здесь! Тут слишком много ушей! – сказал он.

Питекантроп повернулся и, без усилий, точно ледокол, рассекая толпу, подошел к полукруглому окну. Отсюда дверь в кабинет Сарданапала была хорошо видна, однако толпы уже не было. Проникавший сквозь витражное стекло свет окрашивал лицо Тарараха в фиолетовый, розовый и желтый цвета.

Но и здесь было не совсем безопасно. Многие ученики, видевшие, что Тарарах вышел из кабинета, как бы невзначай придвигались поближе. Другие же, глядя совсем в другую сторону и внешне ничуть не интересуясь Тарарахом, поспешно настраивали подслушивающие заклинания.

Заметив это, Ванька Валялкин выбросил зеленую искру.

– Ушкус намакушкус! – произнес он.

В тот же миг по меньшей мере двадцать или тридцать учеников – и среди них такие, которых ну совсем нельзя было заподозрить, – принялись тереть уши. Противоподслушивающее заклинание действовало безотказно. На ближайшие десять минут все не в меру любопытные особы были обезврежены, пополнив армию глухарей и старых артиллеристов.

– Тут того, такое дело… – грустно сказал Тарарах. – Решил я Сарданапалу Алконоста показать – чего-то никак у него раны не заживают. Я уж волнуюсь. Видать, у гарпий-то на когтях яд был. Посмотрел академик Алконоста, кой-что толковое присоветовал, и пошли мы к нему в кабинет за справочником противоядий. Заходим – и глазам не верим. У зеркала стоит Лизка Зализина и пытается разбить стекло. Обе руки уже в крови, порезалась, но зеркало пока держится, только трещина глубже стала. Я ее оттащил, трясу, кричу, а она смотрит сквозь меня и точно не меня видит, а стену за моей спиной. Сама бледная, скулы пылают…

– А Сарданапал?

– Ну он-то первый догадался, что Лизка не сама додумалась зеркало разбить… Кто-то ее зомбировал или даже хуже – древнее заклятие наложил. Сарданапал сказал, что такое заклятье в тысячу раз хуже зомбирования. Если так вот просто его снять – Лиза умрет, и все…

– А кто его наложил? – спросил Гуго.

Тарарах медленно повернулся к нему.

– Откуда я знаю: кто? Чего ты у меня спрашиваешь? – огрызнулся питекантроп. – Небось или этот зеркальный Горбун – вот уж кому я бы с удовольствием поотрывал ноги и руки! – или кто-то из четверки. Больше некому.

– Я сегодня Зализину на обеде видел… Веселая такая была, улыбнулась мне. Кукушку еще дала подержать, – вспомнил Ванька.

– То-то и оно. Я тоже на обеде Лизку видел и тоже ничего такого не заметил. А кукушка в кабинете тоже была. Летала как сумасшедшая, в окна билась, в зеркало. Едва поймал ее, – кивнул Тарарах.

Питекантроп дал заглянуть себе за пазуху, и все увидели, что там со встопорщенными перьями, втянув шею, сидит кукушка.

– Многовато у меня чего-то птиц в берлоге становится… Жар-птиц, Алконост, теперь вот кукушка… Прям и не знаю, что мне со всем этим курятником делать, – сказал Тарарах.

Баб-Ягун хмыкнул. Он умел оценить хорошую фразу, даже сказанную случайно.

– Что-то тут не сходится, – заметил он. – Не пойму я, как Зализина вообще оказалась в кабинете. По-моему, к Сарданапалу так просто не проникнуть. Оно конечно, можно предположить, что академик по рассеянности устроил день открытых… хи-хи… зверей, ну а сфинкс куда смотрел? От этой киски мало кто укроется! Не понимаю…

Сообразив, что Баб-Ягун прав и в кабинет к Сарданапалу так просто не попасть, Таня и Ванька посмотрели на Тарараха, но питекантроп только руками развел.

– Зализина была в кабинете. Уж можете мне поверить. И больше ко мне не приставайте! – сказал он.

Неожиданно толпа расступилась, и Таня увидела, что к ним направляется Великая Зуби.

– Гроттер! – окликнула она. – Академик тебя зовет!

Таня заметила, что Зубодериха избегает смотреть на нее, а лишь нервно поигрывает кистями длинного шарфа.

– Зачем? – робко спросила Таня.

– Не задавай глупых вопросов! – Зуби повернулась и быстро пошла к кабинету.

Тане ничего не оставалось, как последовать за ней. Она едва успела наудачу, точно талисмана, коснуться Ванькиной руки. Ученики – белые и темные – с равным любопытством смотрели на них, ощущая, что происходит нечто из ряда вон выходящее.

Сфинкс зарычал было, преградив им дорогу, но Великая Зуби строго взглянула на него сквозь толстые линзы очков. Присмиревший страж вспрыгнул на дверь, мгновенно потеряв объем и сделавшись плоским.