Падшие сердца - Вирджиния Эндрюс

Я оседлал коня, и мы понеслись к берегу. Мой гнев словно передался Абдуле Бару, и он мчался так, будто тоже старался убежать от прежней жизни; казалось, ему было начертано судьбой унести меня в другой мир. Понимаешь, — сказал Трой, наклоняясь ко мне, глядя горевшими от возбуждения глазами, — когда мы неслись во весь опор и ветер свистел у меня в ушах, я, чувствовал объявший его ужас и уже не сомневался, что этот конь поможет мне уйти из моей несчастной жизни. И я намеренно направил его к морю, а он, не сопротивляясь, дерзко бросился вперед, словно тоже собирался свести счеты с жизнью.

Мы неслись по воде, пока волны не подняли нас и не швырнули на глубину. Оглянувшись, я увидел боровшегося с волнами Абдулу Бара. В его по–прежнему дерзких глазах было осуждение за то, что я обрекал его на такую ужасную смерть. В эту минуту я жалел коня и ненавидел себя: я обречен был уничтожать все, к чему прикасаюсь. А мне, наверное, суждено было погибнуть в море. Я закрыл глаза, готовясь встретить неминуемую смерть, — проговорил Трой с затуманившимся от воспоминаний взором.

— Но море свободно и никому не подвластно, его нельзя заставить служить желаниям человека, даже такого несчастного и совершенно отчаявшегося, каким я был в те минуты. Могучее море не захотело стать орудием моей смерти. Каждый раз, когда я погружался в воду, волны выталкивали меня на поверхность, поддерживали, не давая утонуть. Туфли соскользнули с моих ног. Я увидел, как Абдулу Бара вынесло к берегу, и он выбрался из воды.

Закрыв глаза, я стал ждать, когда прихлынут огромные волны и унесут меня в холодные глубины. Много раз, сидя по ночам на берегу, я наблюдал за ними, слушая могучий рокот, завороженный их красотой и мощью.

Но меня бросало с волны на волну, пока я не потерял сознание. Очнулся я уже на берегу, меня отнесло довольно далеко. Мольба о легкой и скорой смерти была отвергнута. Так я и лежал, жалея себя и свою несчастную жизнь, пока мне не пришло в голову, что океан некоторым образом все же облегчил мою участь. Ведь меня могли посчитать погибшим. Я получил возможность беспрепятственно оставить Фарти и спокойно уехать. В какой–то степени мне удалось смягчить горечь моего положения.

Собравшись с силами, я вернулся в коттедж, думая, что в последний раз, и, захватив кое–что из вещей, исчез во мраке ночи. Никому, в особенности Тони, я не сообщил, что действительно произошло со мной.

Трой откинулся на стуле, видимо полагая, что все объяснил. Мое потрясение и недоумение сменились гневом. О–о–о! Какую мучительную боль он причинил мне, заставив поверить в свою гибель. А сейчас было уже слишком поздно. Слишком поздно. Мы больше не могли быть вместе. Как же мог он позволить мне так страдать все эти годы? Думать, что он погиб, когда оставался жив.

— Но ведь ты заставил нас так страдать. Разве ты не понимаешь, как мне было тяжело?

— Мне кажется, эта боль не сравнима с той, которую тебе пришлось бы испытать, зная, что я живу рядом, но мы никогда не сможем быть вместе. Эта боль — ничто, если говорить о тех муках, которые пришлось бы тебе терпеть при мысли о моих страданиях. И хотя я понимал, что поступок мой эгоистичен, все же он мне показался наилучшим выходом из положения.

— Да, именно лучшим, — повторил Трой и кивнул в подтверждение своих слов. — Разве ты не понимаешь, Хевен, ведь тебе удалось собраться с силами и многого добиться. Зная, что я не погиб и остался в коттедже, может быть, ты никогда бы не покинула Фарти и стала такой же, как Джиллиан. Я считал, что поступаю так, как было лучше для нас обоих. Надеюсь, ты в конце концов поймешь меня. Для меня было бы невыносимо сознавать, что ты меня ненавидишь. — В его темных глазах отразился страх.

— Не бойся, у меня нет к тебе ненависти, — проговорила я. — Как же я могу тебя ненавидеть? Мне ненавистно лишь то, что с нами произошло. А что ты делал после того, как покинул Фарти?

— Я много путешествовал, — Трой снова откинулся на спинку стула, заложив руки за голову, вспоминая о своих странствиях. — Я посетил Италию, где изучал работы великих мастеров живописи и архитектуры, побывал в Испании и Франции. Путешествия отвлекали меня от грустных мыслей, приносили некоторое успокоение. Какое–то время все шло хорошо, хотя частые переезды стали меня утомлять, но вот однажды, — Трой на минуту умолк, выпрямился в кресле, затем снова наклонился ко мне. — Однажды неожиданно для себя я проснулся среди ночи. Это случилось в Англии, в Дувре, где я снимал номер в гостинице на побережье. Я выбрал это место, потому что думал о стихотворении Мэтью Арнолда4. Ты помнишь его? Я как–то читал его тебе. Несколько строк из него не давали мне покоя.

Ах, любовь, друг другу признаемся честно, Это — лишь грез страна,

Что кажется нам новой, прекрасной и интересной.

Но призрачны радость, любовь и свет:

Ни покоя, ни облегченья страданьям в ней нет…

— Как верно сказано, словно о нас с тобой. Я лежал в постели, вслушиваясь в шум прибоя, и мне чудился твой голос, зовущий меня из–за океана. И тут я осознал, что уезжать не было смысла. Мне не убежать было ни от тебя, ни от воспоминаний о твоем голосе, лице, ласках.

В эту ночь я решил вернуться и бросить вызов судьбе, а если потребуется, то и богам. Я возвращался, чтобы умолять тебя вернуться ко мне. Меня ничто не страшило, я готов был все оставить, жить, как отверженный, ради того чтобы находиться рядом с тобой, держать тебя в своих объятиях наперекор судьбе. Вот все, что имело значение. И если мне не суждено было дожить до своего тридцатилетия, чего я всегда страшился, то хотелось лишь одного — умереть в твоих объятиях. Только так я мог обрести покой и счастье.

— Ах, Трой, милый, дорогой Трой. Но почему ты ничего не написал, не попытался сообщить о себе? — воскликнула я.

— Это уже ничего не могло изменить. К тому времени, когда я принял окончательное решение, состоялась ваша помолвка с Логаном.

— Но как ты узнал об этом? — спросила я. Трой улыбнулся и допил чай.

— Я был в Уиннерроу незадолго до твоей свадьбы. Изменив внешность, я зашел в аптеку родителей Логана и там из разговоров узнал о вашей помолвке. Мне ничего не оставалось, как повернуться и уйти. Но, вместо того чтобы продолжать жить под чужим именем, я вернулся в коттедж, где я обитаю с тех пор.

Трой продолжал:

— Я видел бал в честь вашей свадьбы: наблюдал за всем, стоя в лабиринте за одной из живых изгородей. Ты была ослепительно красивой, а Тони — невероятно счастливым. А во время медового месяца я следовал за вами на прогулках, издалека украдкой наблюдая за вами. Я представлял себя на месте Логана, мне казалось, что ты в моих объятиях, что целуешь меня, а не его. Мое воображение так разыгралось, что я действительно стал чувствовать тебя рядом.