Тринадцать - Стив Кавана

исполнить свой гражданский долг, мистер Дейл. Передайте Марте Мэри мои наилучшие пожелания.

Развернувшись и двинувшись обратно к столу обвинения, он бросил судье через плечо:

– Ваша честь, кандидатура мистера Дейла отводится, с указанием причины. Он не способен вынести беспристрастный вердикт.

– Принято, – отозвался судья.

Кейн подумал, что Прайор, вероятно, один из лучших адвокатов, которых он когда-либо видел – пусть даже со стороны обвинения. У него на глазах тот только что отвел благосклонного к защите присяжного, используя их собственную тактику. Единственное, что имеет значение, когда дело доходит до отбора присяжных, – это беспристрастность.

– Я сделал что-то не так? – спросил явно смущенный Дейл, широко раскинув руки.

– Посидите пока в приемной, мистер Дейл. Я уверен, что пристав вам все потом объяснит, – сказал судья. – И просто как напоминание оставшимся кандидатам в присяжные, явившимся исполнить свой гражданский долг: я ведь уже объяснял, что подсудимый не обязан ничего доказывать. Если он решит не давать показаний, на что имеет полное право, вам не следует делать из этого его решения никаких выводов.

Один из приставов подошел к Дейлу и мягко увел его со свидетельской трибуны. Кейн тихонько вздохнул. А ведь он уже был почти готов присвоить себе личность Брайана! Теперь Кейн не чувствовал ничего, кроме облегчения от того, что не придется этого делать. В конце концов, как раз эта Марта Мэри и стала решающим фактором. Это была тетка почти шести футов ростом и весом около трехсот фунтов, на фоне которой Брайан казался просто-таки карликом. Кейн понимал, что все равно не смог бы затолкать в ванну сразу обоих.

– Следующие кандидаты в присяжные заседатели, пожалуйста – по порядку, – объявил судья.

Кейн встал и вслед за приставом направился к свидетельской трибуне.

Глава 20

По дороге в нью-йоркское отделение ФБР на Федерал-Плаза Харпер вкратце рассказала нам о том, что такого мог обнаружить ее бывший напарник Джо Вашингтон. За рулем сидел Холтен, Харпер – на переднем пассажирском сиденье, а я – сзади. Я подался вперед, чтобы получше слышать. Пытаться убедить присяжных в том, что ваш клиент не совершал убийства, – это одно. Но куда проще доказать, что он этого не делал, когда есть возможность ткнуть пальцем в кого-то другого.

Харпер больше обращалась к Холтену, не знакомому с ситуацией. Я просто слушал.

– Я рассталась с Бюро не слишком-то по-дружески. В отличие от моего напарника Джо. Он всегда умел хорошо ладить с людьми. Короче, он позвонил одному из своих старых приятелей и попросил его провести поиск через ПУЗНП и НИЦУП. Ничего так и не нашлось. И по какому-то наитию этот его приятель предложил поговорить с кем-нибудь из ППА-2. Вдруг это им что-нибудь напомнит. Оказалось, есть агент, у которого может найтись что-то полезное.

Подразделение поведенческого анализа ФБР номер два занимается серийными убийствами взрослых людей. Эта команда знает о серийных убийцах больше, чем практически любая правоохранительная структура на планете. Программа учета задержаний по насильственным преступлениям – ПУЗНП, и Национальный информационный центр учета преступности – НИЦУП, располагающие целым набором федеральных баз данных, регулярно подключают правоохранителей к расследованию нераскрытых преступлений по всей стране.

– И кто этот агент? – спросил я.

– Она скорее аналитик – Пейдж Дилейни. Джо говорит, что в прошлом месяце она работала в нью-йоркском офисе Бюро. Помогала местным с делом Убийцы с Кони-Айленда, – объяснила Харпер.

– И какое отношение она имеет к нашему делу? – не отставал я.

– Может, и никакого. А может, какое-то и имеет. Единственное, что мне не понравилось на этом месте преступления, так это его стерильная чистота. Если убийца – Роберт Соломон, то для первого раза он проделал буквально адову работу. На телах – ни следа постороннего ДНК, защитные раны отсутствуют, на нем самом – ни царапин, ни порезов. Два человека убиты совершенно чисто. И после этого он оставляет во рту у Карла долларовую купюру со своим отпечатком пальца и ДНК? Я на это не куплюсь. Что-то тут не то – хотя, опять-таки, в историю нашего клиента я тоже не особо верю.

– Да вообще многое в этом деле не поддается никакому объяснению – подумай хотя об орудиях убийства, – сказал я. – Каким-то образом, не выходя из дома, Бобби прячет нож, которым убил Ариэллу, но оставляет биту, которой убил Карла, прямо на полу спальни – со своими отпечатками пальцев, – а затем звонит копам и сообщает, что только что нашел тела? Что-то тут не сходится, согласна? Но сторона обвинения так это не изобразит. Эта бита принадлежит Бобби. На ней уже изначально имелись его отпечатки пальцев. Они могут подать это так, что он, мол, не хотел, чтобы место преступления выглядело совсем уж идеально. Чтобы никто не заподозрил, что все это от начала до конца постановка. А бабочка здесь, вероятно, лишь для того, чтобы отправить копов искать ветра в поле, или же это какое-то нездоровое послание с его стороны. Только вот он малость прокололся и оставил на ней свою ДНК. Типа, просто ошибочка вышла. В любом случае они будут уверять, что Бобби все это заранее спланировал.

Уткнувшись затылком в подголовник, Харпер подняла глаза к потолку машины и задумалась.

– Такое тоже возможно, Эдди. Как я уже говорила, не исключено, что копы взяли как раз того, кого надо. Давайте посмотрим, что скажет Пейдж. Я отправила список того, что могло быть «подписями» убийцы, и что-то в этом списке привлекло внимание ФБР, иначе они не согласились бы на встречу.

Высадив нас на Федерал-Плаза, Холтен нашел место для парковки и присоединился к нам в вестибюле здания, известного как Джейкоб-Кей-Джавитс-билдинг. Он решил подождать нас внизу. Я забрал у него лэптоп – Холтен пришел к заключению, что здесь достаточно безопасно. После тщательного досмотра, когда мою обувь и лэптоп прогнали через багажный рентгеновский сканер, нам с Харпер разрешили подняться на двадцать третий этаж. Я пропустил ее вперед. Она проработала в этом здании пару лет и хорошо знала местную обстановку. Однако это не помешало ей заработать пару-тройку презрительных взглядов от каких-то агентов в приемной, пока мы дожидались, когда же нас соизволят принять.

Мы все ждали и ждали. Когда через двадцать минут я был уже готов плюнуть на все и уйти, к нам подошла женщина в линялых серых джинсах и черном свитере. Выглядела Пейдж Дилейни лет на пятьдесят с небольшим, хотя для своих лет сохранилась неплохо – явно находилась в хорошей физической форме, и возраст ее выдавала лишь легкая седина, которую