Великие пророки современности - Николай Непомнящий

Вряд ли также он мог знать численность людского состава дивизий разных стран и разных родов войск, состояние вооружения, техники, огневой мощи, мобильности, степени подготовленности, стойкости, морального состояния войск и т. д. и т. п.

Как, например, на основании чего мог он так уверенно (и верно, черт возьми!) говорить, что Ленинград-то окружить немцы могут, но взять его им не удастся, хотя, оказывается, мысль о сдаче Ленинграда все же была. Так, в интервью с Адмиралом флота Советского Союза Н. Г. Кузнецовым последний, описывая состоявшийся 13 сентября 1941 г. в Ставке разговор со Сталиным, свидетельствует:

«И тут Сталин говорит:

— Вы знаете, нам, возможно, придется оставить Питер (он часто Ленинград называл Питером).

Я передаю это точно.

— Ваше задание — заминировать корабли, заминировать так, чтобы в случае такой необходимости ни один корабль не попал в руки врага. Подготовьте соответствующую телеграмму. <…>

Вот такой был тяжелый момент».

Конечно, подобный оборот Лева предвидеть не мог. Ну а как представить ход его мыслей, информационную базу, на основе которой Федотов пришел к выводу, что замкнуть кольцо вокруг Москвы до морозов немцы не смогут, и зафиксировал это в дневнике еще 5.6.41?

Давайте вернемся к этим дням, тяжелым для всех народов Советского Союза.

Москва, как много в этом звуке…

Начало войны известно достаточно хорошо всем. Однако детали некоторых последующих событий могут быть не слишком хорошо знакомы. Так, в сентябре 1941 г. Гитлер отдает приказ начать подготовку к наступлению на Москву (операция «Тайфун»). В конце октября танки Гудериана — в четырех километрах от… Тулы!

2 октября Гитлер обращается к армии с воззванием, утверждая, что это последняя битва и Москва должна пасть 16 октября. В этот день начинается наступление немцев. На севере они достигают Московского моря. 27 октября танки генерала Гота находятся всего в 35 километрах от Кремля! Геббельс дает указание газетам оставить на первой полосе место для сообщения о… взятии Москвы. Однако Москва еще не окружена! Идет пятый месяц войны, последний из «отведенных» Гитлером на уничтожение Советской России, но окружение Москвы так и не завершено… Почему?! Как еще 6 июня Лева мог это вычислить? Что это? Случайность? Почему этих случайностей так много в дошедших до нас тетрадях Федотова?

6 декабря при 38-градусном морозе и сильной вьюге Красная армия переходит в наступление под Москвой. И через 40 дней после этого фашисты отброшены от Москвы на 400 километров! Так закончилась первая часть войны. Опять прав Лева! Совпадение? Да сколько же их может быть подряд? Система совпадений или… совпадение системы? Как говаривал Суворов: «Раз удача, два удача! Помилуй Бог, когда же умение?»

На подступах к Москве. Июль 1941 г.

Между прочим, еще в конце июля командующий армией фон Браухич начинает заниматься проблемой зимнего снаряжения армии, хотя Гитлер настаивает, что восточная кампания окончится в этом году! Поэтому вряд ли можно все списать на ранние и сильные морозы зимы 1941 г.

И если совпадение допустимо в том, что названный Левой Калинин располагается на линии фронта начала декабря 1941 г. и является крайней точкой, достигнутой гитлеровцами на этом направлении, то как можно объяснить уверенность Левы в том, что Одесса падет гораздо позже Киева, как он писал? И в самом деле, Киев пал 19.09, а Одесса лишь 16.10 — на 27 дней позже! В масштабах, отведенных Гитлером на всю войну, 27 дней — громадный срок! Конечно, можно было представить себе интенсивность боев за Киев и Одессу с учетом их географического положения и стратегического значения. Можно было определить и протяженность фронта от Ледовитого океана до Черного моря по концентрации немецких войск в сопредельных странах, но названные нами выше детали просто непостижимы! Нет, вовсе не все так просто с Левой!

Остановимся еще на одном моменте. Как и на основании чего Лева Федотов определил дату начала реализации плана «Барбаросса»? Неужели снова совпадение?

Если бы он руководствовался элементарными соображениями о наиболее простой и легкой реализации немцами своего намерения завершить захват Москвы до морозов, то самым естественным представляется отнесение им начала военных действий на май (как и предполагалось, кстати, немцами изначально!), поскольку апрель угрожает распутицей из-за весенних половодий.

Как же он ощутил, понял, подумал, что это все же, вопреки разуму, не будет первая половина июня? Почему он с чертовски странной и поразительной, ему присущей уверенностью называет «вторую половину июня, начало июля…»? Ведь информации, как мы с вами выяснили, нет и быть не могло? Ведь не видел же он того, что происходит за нашей границей, в Германии? Абсурдная мысль? А почему бы и нет? Ведь известны такие случаи! А у Левы образное мышление

было чрезвычайно развито. Он — хороший художник. Побывав в опере, он, придя домой, сделал по памяти нотную запись выходного марша из оперы «Аида». Специалисты утверждают — безошибочно! Но это не утверждение, это догадка, предположение. Но как знать, почему бы и нет? ГИТЛЕР НЕ ВЕДАЛ, ЛЕВА — ЗНАЛ!

Странности дневника на этом не кончаются. Как, например, Лева мог знать то, о чем в ту пору не ведал даже Гитлер, к услугам которого была, худо-бедно, разведслужба Германии, о фактической военной мощи Советского Союза и вероятной динамике ее развития в ходе войны?

Информированность Германии о грядущем противнике, как утверждают западные исследователи, оказалась недостаточной. Так, в переговорах с министром иностранных дел фашистской Италии Галеаццо Чиано 25 октября 1941 г. Гитлер признался, что он, возможно, вовсе не начал бы вторжения, если бы ему заранее было известно все то, с чем немцам пришлось встретиться в России.

Начиная войну, немцы считали, что у русских не более 200 дивизий, а к исходу шестой недели войны их оказалось 360! Аналогично недооценивалась немцами мощь ВВС СССР. То же касалось танков.

Но почему Германия, обладавшая, мягко говоря, «недурной разведкой», так обмишурилась? И как частное лицо, в буквальном смысле слова — мальчишка, дилетант, мог ее перещеголять, получить больше достоверной информации? Опять загадка!

Отступление вермахта от Москвы. Декабрь 1941 г.

Несомненно, Германия располагала мощным и разветвленным разведывательным аппаратом и ее возможности несоизмеримо выше возможностей любого штатского, пусть даже гениального одиночки, полагавшегося в сборе информации даже о своей стране лишь на собственные силы, случай и милость официальных органов страны, несомненно, заинтересованных в сохранении государственной тайны. Кроме того, начни Лева самостоятельный сбор информации об СССР по своим каналам — это бы кончилось, несомненно, печально.