Орел пустыни - Джек Хайт

– Кто это? – прошептал Джон.

– Зевс, – ответил Юсуф. – Или Баал, как его называют местные финикийцы. Имад ад-Дин говорил, что этот источник считался священным у финикийцев задолго до того, как сюда пришли римляне. Они построили здесь храм и воздвигли статую.

Джон шагнул вперед и коснулся неровного камня на лице статуи, потом поднял глаза, услышав высокий смех, доносившийся с поляны. Джон выглянул между стволами деревьев, растущих за статуями, и увидел длинные сильные ноги и упругие ягодицы. Должно быть, они вместе с Юсуфом обошли поляну и оказались с западной стороны от источника.

Джон густо покраснел и посмотрел на Юсуфа, который не сводил глаз с далеких деревьев. Тогда он снова бросил взгляд в сторону источника, но фигурка исчезла. Однако он тут же увидел несколько других полуодетых девушек. Снова послышался громкий радостный смех, а через секунду появилось лицо, глядящее на них сквозь деревья. Это была Саида с темным синяком на щеке. Через мгновение рядом с ней оказалась Зимат. Ее глаза встретились с глазами Джона.

– Нам нужно уходить, – сказал Юсуф, схватил Джона за руку и потащил за собой.

Джон последовал за Юсуфом обратно по тропе, но споткнулся о корень и выругался. Мысленно он все еще оставался на поляне, и перед его глазами были длинные ноги и прекрасные руки, идеальной формы ягодицы и красивое лицо Зимат. Он все еще думал о ней, когда они вышли на дорогу, где их ждали Селим и мамлюки. Джон застыл на месте, когда увидел, что Зимат и остальные женщины также вернулись к дороге. Одежда Зимат не успела высохнуть, и халат прилип к левому боку, подчеркивая контуры груди. Джон не сумел отвести взгляд и увидел, что Зимат пристально на него смотрит. Джон снова покраснел.

– Уже поздно, – сказал Юсуф, бросив на Джона жесткий взгляд. – Нам пора возвращаться в Баальбек.

Небольшой отряд вернулся на поляну, где Абаан и его люди собрали припасы. Юсуф помог Саиде сесть в седло, а Джон поспешил к Зимат. Когда он взял ее ногу и усадил в седло, она наклонилась к нему и прошептала:

– Жди меня сегодня ночью на сеновале в конюшне.

Джон лежал в своей маленькой комнатке и в открытое окно смотрел на ночное небо, усеянное бесчисленными звездами. Он не спал, в голове теснились мысли о Зимат. Жизнь на вилле постепенно затихала, и вскоре он уже слышал только стрекот цикад. Тогда он глубоко вздохнул и отбросил одеяло. Он лежал не раздеваясь.

Джон подошел к двери и открыл ее, поморщившись, когда заскрипели петли, и замер, чувствуя, как сердце отчаянно колотится у него в груди. Он осторожно выглянул в коридор. Ни звука. Облегченно вздохнув, он выскользнул из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Потом он немного помедлил и, перекрестившись, прокрался к конюшням, стараясь оставаться в тени стен.

Одна из высоких дверей конюшни была слегка приоткрыта, и Джон проскользнул в чернильную темноту.

– Эй? – прошептал он и прислушался, но уловил лишь стрекот цикад и тихое ржание спящей лошади. – Зимат? – Ответа не было.

Джон, вытянув перед собой руку, на цыпочках двигался вперед, к лестнице, нашел первую ступеньку и взобрался наверх. Там он остановился, уловив краем глаза какое-то движение.

– Зимат?

– Джон? – Это был ее голос.

– Да, – ответил он, забираясь на сеновал.

Зимат двинулась ему навстречу, и в темноте они с довольно громким стуком столкнулись лбами.

– Ах лаа! – вскрикнула Зимат, отшатнувшись.

– Тебе не больно? – прошептал Джон, шагнул вперед, чтобы ее утешить, но споткнулся о ноги Зимат и упал прямо на нее.

Он сразу откатился в сторону и принялся извиняться, но смолк, когда Зимат расхохоталась. Ее веселье оказалось заразительным, и Джон начал хохотать вместе с ней, да так, что на глаза ему навернулись слезы. Наконец они успокоились, сидя рядом и пытаясь отдышаться.

– Я рад, что ты попросила меня прийти, – сказал Джон, когда они окончательно успокоились. – После нашего поцелуя мне показалось, что ты больше не хочешь меня видеть.

Зимат посмотрела на него и тут же отвернулась.

– Я боялась. Никогда прежде я не целовалась с мужчинами.

– Я никогда не целовал женщину.

– А как же английская девушка?

– Я солгал.

– Так я и подумала. Я чувствовала, как у тебя дрожали колени. – Зимат повернула к нему лицо. – Скажи мне, Джон: что ты видишь, когда смотришь на меня?

Джон посмотрел на Зимат, очертания ее лица лишь слабо прорисовывались в темноте, а глаза казались двумя черными озерами.

– Я вижу красивую женщину, самую красивую из всех, что когда-либо встречал.

Зимат отвернулась.

– И все?

– Нет. – Джон протянул руку и нежно коснулся ее подбородка, чтобы снова повернуть лицо к себе. – Я вижу щедрое сердце; ты добра даже к своим рабам. И я вижу гордую женщину, которая испытывает страх. Ты хочешь чего-то большего, чем предлагает тебе жизнь, но боишься это взять.

– Да. – Зимат энергично кивнула. – Но откуда ты знаешь?

– Потому что я испытываю такие же чувства.

Зимат придвинулась ближе и теперь почти касалась Джона.

– Теперь я не боюсь.

– Как и я. – Джон взял ее за руку.

– У тебя шершавые руки.

– А твои нежные, как лепестки розы. – Джон поднес ее руку к губам и поцеловал.

Зимат захихикала.

– Ты промахнулся. – Она наклонилась и поцеловала его.

Губы Зимат были влажными и нежными, а дыхание свежим.

Джон закрыл глаза, у него закружилась голова, но уже в следующее мгновение он отодвинулся.

– Но я франк. Ты уверена?

– Именно поэтому я и уверена. Ты видишь меня такой, какая я есть. Ни один мужчина нашего народа никогда не посмотрит на меня, как ты.

Зимат протянула руки и прижалась к Джону, он начал целовать ее губы, и они приоткрылись. Он обнял ее, еще сильнее прижал к себе и теперь чувствовал изгибы ее груди. Его руки скользнули вниз и коснулись ягодиц. Зимат ахнула.

– Извини, – пробормотал он. – Я не хотел…

– Нет, не останавливайся. – Зимат взяла его руку и положила себе на грудь.

Джон продолжал жадно ее целовать, а другой рукой нежно уложил на солому. Теперь он целовал ее щеки и шею. Затем распахнул халат, обнажив грудь с напряженными темными сосками. Он взял один из них в рот, и Зимат тихо застонала. Джон погладил ее ногу, потом приподнял халат и коснулся внутренней поверхности бедра. Она протянула руку, чтобы остановить его.

– Я должна остаться девственницей.

– Я… я понимаю, – ответил Джон, голос которого наполняла страсть.

Он отстранился.

Но Зимат снова притянула его к себе.

– Но из этого не следует, что мы должны останавливаться. Мы можем делать другие вещи.

Джон спал на сеновале рядом с Зимат, которая положила голову ему на грудь. Она пошевелилась и прижалась к нему еще сильнее, и Джон улыбнулся. Снаружи донесся громкий крик, и Джон открыл глаза. Сквозь узкие щели в досках потолка пробивался дневной свет.

– Что это было? – удивленно спросил Джон.

Зимат проснулась и села, натягивая халат на обнаженные плечи.

– Йа аллах! Уже светло. Мне нужно идти. – Она завязала пояс халата и направилась к лестнице, но застыла на месте, когда тишину нарушил пронзительный крик.

– Что-то случилось, – сказал Джон, вставая и надевая халат. – Я проверю, что происходит – тебя не должны увидеть.

Зимат кивнула, Джон поспешно спустился вниз, приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. Большая часть домочадцев столпилась у колодца, находившегося всего в двадцати футах от двери конюшен. Басима стояла на коленях, закрыв лицо руками. Айюб и Юсуф о чем-то тихо разговаривали.

– Что случилось? – спросила Зимат, подходя к двери и выглядывая наружу.

Джон покачал головой:

– Я не знаю.

Басима продолжала рыдать.

Зимат повернулась к Джону:

– Если мы покажемся вместе, нас увидят. Ты иди первым. А я выберусь, когда будет безопасно.

– Я тебя еще увижу?

Зимат одарила его ослепительной улыбкой.

– Да. Иди.

Джон вышел из конюшни и едва не столкнулся с Тураном, который шел в сторону колодца.

– Смотри, куда прешь, франк! – взревел он, оттолкнув Джона в сторону, и уже собрался идти дальше, но обернулся и, внимательно взглянув на Джона, снял с его туники стебелек сена и покрутил его между пальцами. – Что ты делал в конюшне, раб?

– Я… я иногда там сплю, – солгал Джон. – Там прохладнее, чем в моей комнате.

– Хм-м-м, с другими животными. – И Туран зашагал к колодцу, а Джон последовал за ним.

– Прошлой ночью было темно, – говорил Айюб Юсуфу, когда к ним подошли Джон и Туран. – Может быть, она оступилась и упала в колодец.

– Может быть, – сказал Юсуф.

Заметив Турана, он прищурился.

– Что случилось? – спросил Туран.