Мертвоград - Алексей Калугин

Из дальней комнаты выбежала женщина в очках. В глазах – отретушированный безумием ужас. Полы расстегнутого белого халата разлетелись в стороны, словно нелепые крылья. Можно было подумать, она собралась взлететь. Но для этого ей нужно было прыгнуть с обрыва. Как ни странно, на ней почти не было крови. Лишь отпечаток окровавленной пятерни на левой груди. Как будто она только что зашла в эту кровавую баню. И кто-то сразу ухватил ее за грудь. Чем, понятное дело, страшно напугал.

Следом за женщиной в дверном проеме возник полностью трансформировавшийся гаст. О, это был урод так урод! Всем уродам урод! Внешне он малость напоминал человека. И даже вполне уверенно стоял на задних конечностях. Наверное, если бы его приодеть как следует, так и вовсе бы от человека было не отличить. Однако гаст решил явить себя патрульным в голом виде. Откровенно демонстрируя все свои анатомические отличия. Прежде всего это были суставы. Крупные суставы на руках и ногах, вывернутые совершенно немыслимым образом. Нормальный человек испытывал бы чудовищные мучения, если бы ему какое-то время пришлось держать конечности в таком положении. А гасту это, похоже, не доставляло ни малейшего неудобства. Скорее всего, глядя на целящихся в него патрульных, гаст их принимал за уродов. Кожа у монстра была сухая, чуть коричневатая, как у мумии. Как старый, крошащийся под пальцами пергамент. Кости выпирали из-под кожи так, что казалось странным, почему она не лопается под их внутренним напором. Хотя вроде бы должна дать трещину и поползти. Лицо гаста сохраняло человеческие черты. Но глаза у него был слишком большие и круглые. Надбровные дуги – сглажены. Нос маленький с дико задранным кверху кончиком, так что все сопли наружу. И нижняя челюсть очень массивная, выступающая вперед. Весьма характерная черта для тех, кто имел обыкновение кусаться. Волос на голове у гаста почти не было. Несколько серых, реденьких прядок, аккуратно зачесанных назад, блестели так, будто их смазали вазелином. Собственно, так оно и было. Найдя вазелин, гаст первым делом привел в порядок прическу. Да, и еще – у него не было гениталий. То есть вообще никаких. Абсолютно. И даже волосы на лобке не росли. Так что определить его половую принадлежность можно было, лишь воспользовавшись местоимением «оно». Как оно справляло нужду?.. Слушайте, а вам это интересно?

В общем, расклад такой: шестеро хладнокровных, вооруженных до зубов патрульных, одна обезумевшая от страха дамочка и бесполый гаст с вполне конкретными и откровенно недобрыми намерениями. Патрульные открывают организованную стрельбу и довольно быстро укладывают гаста на кафельный пол. Укладывают основательно, так что он даже не делает попыток подняться. Дамочка, вне себя от счастья, бросается к храбрым спасителям, готовая всех их сразу заключить в объятия. И тоже получает причитающуюся ей порцию свинца. Руки ее плавно, как в замедленном кино, взлетают вверх и так же дивно начинают опадать. Она еще смотрит на патрульных – с недоумением и отчасти с осуждением. Но это ненадолго. Ребята свое дело знают. Вскоре взгляд ее тускнеет, а затем и вовсе гаснет. И она опускается на пол бесформенной грудой. Рядом с гастом. Который, между прочим, только притворяется мертвым. Он рассчитывает отлежаться, прикидываясь трупом, до тех пор, пока патрульные не уйдут. А после продолжить свои гнусные злодеяния. Но этот номер у него не пройдет. Как уже говорилось, ребята свое дело знают. Прежде чем уйти, они кидают туда, где лежит мертвая женщина и притаившийся мертвым гаст, пару гранат.

Вот это называется зачистка.

В отделении оставались еще два непроверенных помещения. Дверь в каждое гостеприимно распахнута. И спрыснута свежей кровушкой. Ну, без этого здесь, судя по всему, было никак. После того как в операционной отгремели взрывы, в одной из комнат что-то с грохотом упало. Из другой послышалось недовольное ворчание. Вряд ли человек стал бы подобным образом выражать свои эмоции. Если он, конечно, находится в здравом уме и трезвой памяти.

Объясняясь условными знаками, патрульные разделились на две группы, чтобы одновременно перекрыть вход в оба помещения.

Но прежде чем они успели сделать это, один из них услышал приказ.

– Третий! Нейтрализуйте пятого!

У номера третьего даже сомнения не возникло в том, что приказ может оказаться ошибкой. Или, того хуже, чьей-то глупой шуткой. Или же голос в наушнике мог и вовсе ему померещиться. Номер третий, так же как и любой другой из группы «Март», знал, что приказ следует выполнять не задумываясь. Поэтому он поднял автомат и выстрелил в номера пятого.

Стрелять пришлось несколько раз. Кевларовый бронежилет надежно защищал грудь и живот патрульного даже от выстрелов с близкого расстояния. С каждым выстрелом тело номера пять вздрагивало, как от удара током, и он делал короткий шаг назад. До тех пор, пока спиной не уперся в стену. Почему-то только тогда номер третий поднял ствол автомата выше, и очередная пуля разбила забрало шлема номера пятого.

Приказ был выполнен, и номер третий почувствовал легкое замешательство. Жесть твою, что ж я сделал? Ну, или что-то вроде того.

Но довести эту мысль до логического завершения он не успел – пуля из автомата номера шестого разворотила ему мозги.

Номер шестой действовал технично. Получив приказ нейтрализовать номер третий, он сзади приставил ствол к срезу его шлема и только один раз нажал на спусковой крючок.

В отличие от номера третьего, номер шестой не испытывал сомнений. И умер он, без сомнения, легко, когда нож номера первого перерезал ему горло.

Естественно, номер первый также действовал не по собственной инициативе, а в соответствии с полученным приказом. Хотя и не понимал его смысла. Но это ведь и не входило в его задачу. Точно?..

Номер второй и номер четвертый одновременно получили приказы нейтрализовать номер первый. Быстро справившись с этой задачей, они получили новые приказы.

– Второй! Нейтрализовать четвертого!

– Четвертый! Нейтрализовать второго!

Они не были знакомы друг с другом. Они даже не знали, как зовут того, в кого они стреляют.

Главным для каждого из них было выполнить приказ. Точно и беспрекословно.

Не думая о том, кто отдает приказы.

Не думая, какой в этом смысл.

Не думая, к чему это может привести.

Не думая вообще ни о чем.

Размышления ни к чему хорошему не приводят.

Как правило.

Ночь. Улица. Гаст

Он шел куда-то.

Медленно переставлял заплетающиеся ноги.

Одну за другой, одну за другой.

Он куда-то шел?

Цеплял носками кроссовок выбоины в асфальте.

Он шел, потому что чувствовал, что надо идти.

Нет, он чувствовал, что нельзя останавливаться.

Он шел, обхватив себя за плечи, опустив голову.

Он видел только асфальт. До отвращения серый.

Временами по серому расползались пятна света. Желтые, зеленые, синие, красные…

При виде красных пятен света его почему-то всего передергивало. Как затвор автомата. Он делал шаг в сторону и, теряя равновесие, едва не падал.

Иногда асфальт становился абсолютно черным. И тогда ему казалось, что он идет над бездной. Которая уже давно всматривается в него.

И намерения ее были темны.

Он не знал, куда он шел. Просто не задумывался над этим. Хотя, наверное, стоило бы.

Или – нет?..

Какая разница!

Да, именно так!

Он уже не видел, не мог различить разницу между тем, что было, и тем, что еще только будет.

Ему было все равно, куда идти.

Не замечая того, он пару раз вывалился на проезжую часть.

Его спасало лишь то, что после Исхода машин на дорогах стал заметно меньше. Особенно ночью. Добропорядочные граждане, если и выходили из своих домов – кто за пивом, кто за дурью, кто за чем-то еще, что может потребоваться среди ночи так, что аж невтерпеж, – старались далеко от своих домов не отходить. Как в былые времена, слово «двор» вновь становилось системообразующим понятием. За свой двор нужно стоять горой. С чужими разбираться строго конкретно. Только так можно выжить в этом новом, распрекрасном, твердь его, мире, где Оруэлл и Хаксли перемигиваются, выглядывая из-за забора, и насмешливо косятся в сторону Кафки. Да и осторожнее стали нынче водители. Осмотрительнее. Потому что неизвестно, на кого еще можно налететь. Рассказывают, что был случай, сбил водитель вот такого же, невесть откуда вывалившегося на дорогу чудака, вроде бы пьяного, потому как мотало его здорово, остановился, вышел из машины, чтобы, значит, глянуть, жив ли, а тот, в смысле жертва, сам на ноги вскочил да и вцепился ему зубами в глотку. Ну а оружие сейчас уплывает на черный рынок быстрее, чем его у незаконных владельцев конфискуют. Говорят, что скоро вообще будет разрешено легально владеть ручным огнестрельным оружием. Потому что человек должен иметь возможность защитить собственную жизнь. А то ведь с голыми руками он против любой из тварей все равно что цыпленок против крокодила. Пыжиться и хорохориться можно сколько угодно, да только все равно изначально ясно, кто кого проглотит. Так что, ежели ж ты сидишь за рулем, а на дорогу перед тобой вываливается какой-то странный тип, смахивающий не то на пьяного, не то на обдолбанного вусмерть нарка, а может, и на сырца, лучше даже не пытайся выяснить, кто он есть на самом деле, а постарайся аккуратно объехать. И следуй далее своим маршрутом, забыв о том, что видел. Честное слово. Это нынче тебе любой автолюбитель скажет. А уж о шоферах-профессионалах и говорить нечего.