Звезды видят все - Г Фальберг

— О, это было бы мило!

Они договорились встретиться завтра в ее отеле.

25

Д-р Баллье с утомленным видом стоял перед телевизором.

— Поспите, пока мы здесь, — предложил ему Петер Тербовен.

— Все в порядке, — ответил ассистент. — Шесть часов назад картина прояснилась. И мне очень хочется быть в курсе событий.

Петер серьезно посмотрел на него.

— Но будет лучше, если вы немного отдохнете, дорогой Баллье. Спуститесь вниз, в среднюю комнату. Там стоит диван.

— Ведь еще неизвестно, увидим ли мы это сегодня, — крикнул Роньяр сквозь открытую дверь в лабораторию. Он только что пришел вместе с Тербовеном и еще вешал свое пальто в передней.

Петер кивнул в знак согласия.

— Верно! Ведь может статься, что мы увидим это только завтра.

— Ну, хорошо, вы меня разбудите, если будет необходимо.

Баллье спустился вниз.

— Хофстраат будет здесь только через полчаса, — сказал Роньяр, входя в лабораторию. — Он звонил мне несколько минут назад.

Петер стоял перед экраном и рассматривал город руин. Наверху слева стояла палатка. Нево не было видно. Наверное, он еще был в палатке.

Роньяр придвинул кресло и вынул из кармана записную книжку.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если я соответствующим образом освещу в своей газете этот памятный час.

Петер повернулся к нему.

— Будем надеяться, что аппарат даст нам ответ на интересующий нас вопрос, господин Роньяр.

Редактор кивнул, и его взгляд упал на мерцавший матовым светом экран, стоявший перед ним. Теперь на экране можно было видеть и Нево. Профессор с одним рабочим уже шел куда-то среди руин исчезнувшего города. Нево вместе с другими остался у палатки.

Только было собрался редактор записать что-то в свой блокнот, как внизу, в коридоре, раздался какой-то шум — казалось, кто-то затрубил в трубу. Роньяр в испуге поднял голову, а Петер уже успел подскочить к двери. Редактор последовал за ним. Перегнувшись через перила на лестнице, они увидели, что в этот момент внизу распахнулась дверь в среднюю комнату и из комнаты выскочил Баллье. Он чуть не налетел на Хофстраата, который в шляпе и пальто спокойно направлялся к лестнице.

— Что это! Вы слышали? — ассистент потряс адвоката за плечо.

— Вы о чем?

— Отсюда только что донесся какой-то страшный звук!

Какое-то мгновение адвокат удивленно смотрел на д-ра Баллье, а потом сказал поразительно смиренно:

— Прошу вас, извините меня, господин Баллье! У меня такой страшный насморк…

— Так вы чихнули?!

Хофстраат кивнул.

Баллье рассмеялся.

— А я-то уж думал, что взорвалась вторая атомная бомба.

Хофстраат поднялся по лестнице и сказал шутливо:

— У кого в такую погоду нет насморка, тому надо здоровье свое проверить.

Баллье с улыбкой на лице вновь исчез о своей комнате.

Поприветствовав Тербовена и Роньяра милой шуткой, прибывший высказался:

— Как видно, у всех вас нервы сдали.

Они прошли в лабораторию. Роньяр взглянул на адвоката.

— Вы знаете, такими звуками можно и мертвых поднять…

Он замолчал, заметив, что Петер напряженно уставился на темный экран телеустройства.

Хофстраат и Роньяр в испуге остановились, а он в одно мгновение оказался у прибора. Его взгляд скользнул по контрольным лампочкам и измерительным приборам. Облегченно вздохнув, он объяснил:

— Это регулятор напряжения. Его и раньше часто заклинивало. А я-то решил, что аппарат испорчен.

— Только бы не трубка… — выказал беспокойство Хофстраат.

Петер покачал головой.

— Нет, трубка в порядке. Вот, взгляните, изображение уже появляется.

И действительно — на экране уже появились светлые пятна, которые постепенно превращались в картину. Друзья вновь увидели руины древнего города и палатку.

Тербовен вздохнул с облегчением.

Он вышел в соседнюю комнату, где была оборудована маленькая мастерская.

Роньяр показал адвокату на экран.

— Взгляните-ка сюда! Профессор отсылает рабочих. Он остается один.

Профессор Тербовен стоял около высокой стены. На ее верхней части рос густой кустарник. Профессор, казалось, измерял стену — в его руках все время мелькала рулетка.

Вернулся Петер. В одной руке у него была отвертка и кусок проволоки, в другой — клочок бумаги, который он протянул Хофстраату.

— Вот, прочтите! Нашел в той комнате. Телеграмма на имя Нево… Из Веракруса!

Он внимательно посмотрел на адвоката. Тот передал телеграмму Роньяру и сказал:

— Она пришла несколько дней назад. Но кто такой Норрис?

Петер пожал плечами. Роньяр прочел текст телеграммы вслух: «Прибыли благополучно точка Норрис».

— Хм, кто же такой Норрис? — спросил в свою очередь и он и опустил руку с телеграммой.

— Этот Норрис говорит по множественном числе. Значит, добрался благополучно не только он, но и кто-то еще! — заметил Петер.

Хофстраат бросил на них задумчивый взгляд.

— Где-то я уже слышал это имя. Только не помню — где.

— У меня точно такое же чувство. Может быть, мы еще вспомним.

— Возможно, эта телеграмма заинтересует комиссара Альтмана.

Адвокат, следивший за событиями на экране, обернулся.

— Мне кажется, профессор что-то выкапывает.

Петер приблизил изображение. Теперь можно было разглядеть детали.

И действительно — профессор Тербовен уже успел отломить от стены несколько больших камней, и там зияло большое темное отверстие.

— Разве не странно, что ваш отец производит такие работы совершенно один? — удивился Роньяр. — Почему он отослал рабочих?

Петер ответил не сразу, он с большим вниманием смотрел на экран. Но он не мог понять, почему экран опять потемнел, и нервничал.

— Ваш отец что-то нашел! — вдруг взволнованно воскликнул редактор.

Но экран был таким темным, что не определить, что же именно вытащил профессор из отверстия в стене.

В то время как Хофстраат и Роньяр пристально смотрели на экран, Петер в беспокойстве возился у измерительных приборов.

Возглас Роньяра снова вернул его к телевизору. На короткое мгновение древние руины вдруг ярко осветились и снова погрузились в темноту. Потом опять короткая вспышка!

— А может, это гроза? — неуверенно спросил Хофстраат.

— Правильно! — воскликнул Петер облегченно. Он обрадовался, что аппарат был в полном порядке.

Медленно шло время.

Гроза постепенно утихла. Но увидев, что молнии перестали сверкать, а светлее не становилось, стоящие у экрана поняли, что сегодня ожидать больше нечего — на древние руины опустилась ночь.