Бархатный ангел - Джуд Деверо

Глаза этого громадного человека так весело искрились, что, пытаясь скрыть смущение, девушка принялась укладывать вещи. Намеренно игнорируя присутствие Мак-Грегора, она настолько увлеклась, что не заметила, как он подошел к ней. Когда он коснулся плеча девушки, от неожиданности она, наверное, подскочила бы на месте, если бы Майлс не придержал ее за руку, предупреждая глазами.

— Вы доставили нам удовольствие своим присутствием, — сказал Мак-Грегор и, отстегнув от платья девушки простую медную застежку, заменил ее серебряной, круглой формы, с гербом Мак-Грегоров.

— Спасибо, — тихо вымолвила она, и, к удивлению мужчин, быстро чмокнула Мак-Грегора в щеку. Ласково пожав Элизабет руку, Майлс любовно посмотрел на нее, чувствуя, как приятная теплота разливается по телу.

— Радость моя, приезжайте еще как-нибудь навестить меня.

— Обязательно, — искренне улыбнулась девушка, действительно намереваясь сделать это.

Все трое спустились вниз и вышли во двор к ожидавшим их лошадям. Окидывая представителей рода Мак-Грегоров любопытным взглядом, Элизабет знала, что будет скучать без них. Сама удивляясь своему поступку, она добровольно подала некоторым из них руку. Майлс стоял чуть в стороне, но она ощущала его присутствие и была безмерно благодарна ему за это. Страх, который раньше испытывала Элизабет, когда прикасалась к мужчинам или мужчины дотрагивались до нее, уступил место легкому испугу, и не более.

Она обрадовалась, когда, покончив с неприятной для нее процедурой, очутилась в седле. Ее примеру последовали совсем незнакомые лица из окружения Бронуин. Из-за возникшего чувства несправедливости, что ей приходится покидать место, к которому она начала привыкать, Элизабет была готова разрыдаться.

Нагнувшись к ней, Майлс потрепал ее по руке.

— Помни, я с тобой, — подбодрил он. Кивнув в ответ, она пришпорила лошадь, и они тронулись в путь.

«Как долго ты собираешься оставаться здесь?» — хотелось ей спросить у самой себя. Она много слышала о Гевине Монтгомери. Это был жадный, коварный человек, которому удалось увлечь, а затем обмануть Элис Чатворт, чуть не доведя ее до сумасшествия. А ведь Гевин был главой семейства Монтгомери. Несмотря на всю браваду двадцатилетнего Майлса, Гевин продолжал оставаться его опекуном. А вдруг Гевин вздумает забрать ее себе и использовать в собственных интригах против клана Чатвортов? Майлс полагал, что Мэри Монтгомери убил Роджер. Захочет ли Гевин воспользоваться Элизабет, чтобы отомстить Чатвортам?

— Элизабет, — прервал ее мрачные мысли Майлс. — Что ты замышляешь?

Не удостоив его ответом, она высоко подняла голову и не опускала до самого Лэренстона.

Майлс помог ей спешиться.

— Уверен, старший брат ожидает меня, чтобы тотчас разделаться со мной, — подмигивая, сказал Майлс.

— Как ты можешь смеяться над этим?

— Единственно правильный способ общения с моим братом — это юмор, — серьезно ответил он. — Я зайду к тебе позже.

— Нет! — в ужасе выдохнула она. — Я встречусь с твоим братом только в твоем присутствии.

Склонив голову набок, Майлс некоторое время внимательно изучал ее.

— Похоже, ты собралась защищать меня от моего собственного брата?

— Ты слишком мягок и…

Услышав это, Майлс так громко расхохотался, что напутал лошадей. Он пылко поцеловал Элизабет в щеку.

— Ах ты, мой милый, сладкий ребенок! Пойдем вместе со мной. Хочешь, защищай меня, но я буду внимательно следить за ногами Гевина…

Гевин, Стивен и сэр Гай ожидали их в комнате на верхнем этаже замка. Гевин был таким же высоким, как и Майлс. В облике его было что-то орлиное, а лицо выражало неприкрытую ярость.

— Это и есть Элизабет Чатворт? — процедил он сквозь зубы и, не дожидаясь ответа, приказал: — Уведите ее. Сэр Гай, проследите за этим.

— Она останется, — спокойно произнес Майлс, даже не взглянув ни на одного из братьев. — Садись, Элизабет.

Повинуясь ему, она опустилась на стул. Бросив на Элизабет свирепый взгляд, Гевин повернулся к Майлсу, наполнявшему вином бокал.

— Черт побери, Майлс! — взорвался Гевин. — Ты преспокойно входишь сюда, словно не ты чуть было не стал причиной войны между нашими семьями! К тому же… осмеливаешься привести эту… эту…

— …Леди, — помог ему Майлс, глаза которого начали темнеть.

— Даже если она и была леди, клянусь, больше не является таковой, проведя пару недель в твоем обществе.

Глаза Майлса стали совсем темными. Его рука потянулась к мечу, но сэр Гай остановил его.

— Гевин, — предупредил Стивен. — Ты не имеешь права оскорблять людей. Говори, что ты хотел сообщить.

Гевин приблизился к Майлсу:

— Знаешь ли ты, во что нашей семье обошлась твоя смелая выходка? Рейн не смеет и носа показать и вынужден прятаться в лесах, а я весь последний месяц провел в компании этого ублюдка Чатворта — и все ради того, чтобы спасти твою никудышнюю шкуру.

Элизабет ожидала, что Майлс возразит, что не несет ответственности за Рейна, бежавшего от закона, но Майлс безмолвствовал, пристально глядя потемневшими глазами на старшего брата.

На лице Гевина заходили желваки.

— Ты освободишь ее и передашь мне, а я верну ее брату. Я надеялся, что к этому времени ты опомнишься и отпустишь девушку. Не сомневаюсь, что ты лишил ее девственности, и это, несомненно, будет дорого мне стоить, но…

— Будет стоить тебе или Джудит? — ровным голосом поинтересовался Майлс, поворачиваясь спиной к Гевину.

В комнате вдруг наступила такая тишина, что даже Элизабет затаила дыхание.

— Прекратите, оба! — вмешался Стивен. — И, ради Бога, Гевин, успокойся! Ты же знаешь, каким становится Майлс, когда оскорбляют его подругу. А ты, Майлс, толкаешь Гевина на слишком многое. Майлс, Гевин удерживал у себя Чатворта лишь для того, чтобы дать тебе возможность и время освободить леди Элизабет. Можешь себе представить, как он расстроился, когда Чатворт сбежал, а Элизабет по-прежнему твоя пленница. От тебя требуется только одно — вернуть ее с Гевином родственникам, и все будет хорошо.

У Элизабет снова перехватило дыхание. Она посмотрела на спину Майлса, а спустя мгновение почувствовала, что Гевин наблюдает за ней. Именно тогда она поняла, что ей не нравится этот человек. Встретив его наглый взгляд, девушка вызывающе посмотрела в ответ. Отвернувшись, она поймала взгляд Майлса, с интересом наблюдавшего за ними.

— Я не освобожу ее, — тихо сказал Майлс.

— Нет?! — взорвался Гевин. — Разве наша семья уже ничего не значит для тебя? Неужели ты готов поставить на карту наше имя… Имя не одного поколения Монтгомери ради голых женских бедер?

Гевин не ожидал удара в лицо, но лишь несколько секунд потребовалось ему, чтобы опомниться и броситься на Майлса.