Романовы. Ошибки великой династии - Игорь Шумейко

Переводом статьи Г. об отмене и выкупе помещичьих прав в Пруссии (“Русск. Вестник” 1857) открылось в нашей литературе обсуждение крестьянского вопроса (курсив мой. – И. Ш. ). В 1847 году Г. был членом объединённого прусского сейма; состоял одно время членом первой прусской палаты, ум. в 1866 году…»

Весьма интересная, достойная фигура сей «пруссак-славянофил», положивший начало в России обсуждению крестьянского вопроса, но ближе к нашей теме остановимся на таком его «эксперименте». Гакстгаузен выбирает два условных хозяйствами каждое по 1000 га пашни и луга. Одно – на Рейне у Майнца, другое – в Верхнем Поволжье, близ Ярославля.

На немецкой ферме такого размера должно быть постоянно занято 8 крестьян и 6 крестьянок, плюс требуется ещё 1500 человеко-дней сезонного наёмного труда и 4 упряжки лошадей. Ежегодно: расходы – 3500 талеров, расчётный доход – 8500 талеров, прибыль – 5000 талеров.

В Ярославле, только из-за более короткого периода полевых работ, для той же работы понадобятся 14 крестьян и 10 крестьянок, 2100 человеко-дней наёмного труда и 7 упряжек. Прибыль – 2600 талеров.

И это при допущении, что земля в обоих случаях равно плодородна, что для Нечерноземья, конечно, не так. Фиксация вполовину меньшей доходности – это как бы только первый шаг, первая итерация в процессе сопоставления условий Германии и Средней полосы России. Дальнейший учёт факторов увеличит разрыв ещё больше.

Но и этот самый первый шаг, учёт зависимости от срока доступности земли для сельхозработ, по сути – зависимости от Солнца, поступления солнечной энергии напомнил мне другой факт.

Может, и неожиданный, но резко расширяющий горизонты сопоставлений. Ещё в 2005–2006 годах мне довелось публиковать материалы о самом, пожалуй, «святом бизнесе» для Европы – альтернативной энергетике; о мощном триумвирате – Германе Шеере, Клаусе Тиссене и нашем Жоресе Алфёрове, более других продвинувших солнечную энергетику ; о генеральной идее Шеера – создании аналога ядерного МАГАТЭ – Международного агентства по возобновляемой энергии – и о том, что Герман Шеер создал-таки IRENA (латинская аббревиатура «Международного агентства по возобновляемой энергии»). Сегодня IRENA успешно работает, как и многие тысячи солнечных батарей… Но вот какая цифра времён моей работы над альтернативно-энергетическими статьями мне запомнилась более всего. Она проверяема, да и вообще очевидна. Одна и та же солнечная электростанция в России в самом среднем исчислении будет давать в 2 раза меньше энергии, чем в Германии. Это самый объективный итоговый показатель, удельная энергия солнца, приходящаяся на квадратный метр, там и там.

Согласитесь, удивительно совпадение этих двух калькуляций (два немца с интервалом в 150 лет) – нашей удельной доли солнечной энергии, преобразуемой через сельское хозяйство и через солнечные батареи, 50 % от германского уровня. (Значит 30 % от итальянского).

Но вернёмся к Гакстгаузену, писавшему: «…Если вам подарят поместье в Северной России при условии, чтобы вы вели в нём хозяйство так же, как на ферме в Центральной Европе, лучше всего будет отказаться от подарка, потому что год за годом в него придётся вкладывать деньги».

И два наиглавнейших вывода Гакстгаузена: поместье в России может стать доходным при двух условиях: 1) использование труда крепостных; 2) сочетание земледелия с мануфактурой (занятие для крестьян на большую часть года).

Самый знаменитый из русских уже исследователей проблемы, знаток деревни, смоленский помещик Энгельгардт подтвердил выводы Гакстгаузена. 

Глава 11. Освобождение крестьян и… русская свобода от «свобод»

Ранее я высказал тезис, что рождённый русским климатом, почвой русский способ ведения сельского хозяйства сказался даже и на русской философии, политике, русском понимании свободы и что, имея в году на 50–100 % меньше времени, чем европейский, наш крестьянин вынужден работать более аврально, более артельно.

Подкреплю этот тезис словами Ключевского («Курс русской истории». М., 1937):

«В одном уверен великоросс: что надобно дорожить ясным летним рабочим днём, что природа отпускает ему мало удобного времени для земледельческого труда и что короткое великорусское лето умеет ещё укорачиваться безвременным нежданным ненастьем. Это заставляет великорусского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время и впору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро, а потом отдыхать в продолжение вынужденного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс; но и нигде в Европе, кажется, не найдём такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии…»

Далее у Ключевского речь идёт о крестьянском труде как таковом, но структура моей книги с периодическими отступлениями, межвременными параллелями предполагает и здесь, когда наш сюжет подходит к освобождению крепостных крестьян в 1861 году, немного отвлечься размышлением: «А что есть свобода?»

Наша свобода от «свобод»

В одной из своих книг я суммировал западные страхи, претензии к России, начиная с XVIII века: « Россия… сама по себе уже взрывала своим гигантским размером всякое представление, которое люди привыкли иметь о “европейской” державе, то есть о члене европейской системы государств».

И вот на начало XXI века Россия, в общем-то, и не такой уж исключительный, запредельный мировой гигант. Выросли за это время Китай, Индия, Соединённые Штаты. Ну и, конечно, мы сами постарались, в Беловежской Пуще-1991, в смысле приближения государства к «удобопредставимым» европейцами размерам. Большой шаг навстречу…

Что ж ещё остаётся из претензий? Оказывается – свобода. Именно понятие «страны свободного мира» стало самым актуальным и обсуждаемым политиками. Едва не 95 % всех претензий к России – это упрёки по пункту «демократических свобод». Что же сказать о нашей «свободности»?

Сигизмунд Герберштейн, немец XVI века, отметил у нас: «Люди все считают себя холопами, то есть рабами своего Государя».

Маркиз де Кюстин в 1843 году вопрошал: «Должен ли подобный народ иметь такое деспотическое правление или же столь жестокое правление создаёт такой негодный народ?» Сегодня, полтора века спустя сохраняется разделение России и Запада тоже по наборам… но уже не генов, а «ценностей». Как теперь нам выстраивать отношения с… или встраиваться в… в этот дивный, свободный мир? Здесь как бы мне не сбиться на примитивную и беспомощную «контрпропаганду», каковую я столько лет наблюдал во всех наших «Правдах…»?

Часто и добросовестный западный историк, политолог, пересматривая все детали нашей государственно-политической машины, сравнивает с деталями их аналогов и утверждает: в России нет свободы выбора!

И не отступая к деКюстиновским временам, можно признать: да, ни Верховный Совет СССР, ни даже нынешняя Госдума не эквивалентны парламентам Запада. И в партийных системах КПСС не была аналогом европейских политических партий. Да и нынешняя «Единая Россия» сейчас больше похожа не на британскую консервативную партию, не на германскую ХДС, а… признаем, на ту же родимую КПСС!

Но и это ещё не самое «страшное признание». Дело в том, что и народ наш в целом, объективно говоря, не так ценит эти самые свободные выборы , вообще с вободу выбора , как ценят их европейцы!

На западный взгляд это – рабство. Или, если без оскорблений: НЕ принадлежность русских к с вободному миру .

Нью-Йорк. 12 января 2010. INTERFAX.RU. Выпущен доклад международной правозащитной организацией «Фридом Хаус» «Свобода в мире 2010», по которому следует, что сегодня: Свободных государств – 89, частично свободных – 58, несвободных – 47, в числе последних – Россия. Критерии оценки: изменения в школьных программах, подавление свободы СМИ, отсутствие независимости судебно-правовых органов, нарушения в ходе выборов. Директор по исследованиям «Фридом Хаус» Арч Паддингтон констатировал: ухудшение ситуации со свободой в мире связано с тем, что небольшая группа крупных влиятельных самодостаточных в геостратегическом отношении стран, таких как Россия, Китай, Венесуэла, Иран, выступала как пример для подражания и защищала небольшие государства, где правят авторитарные режимы.

То есть 136 государств мира свободнее, чем Россия. По критериям «Фридом Хаус»… Был такой лозунг «За нашу и вашу свободу!» , – это поляки, подсмеиваясь над нашими начинёнными (всякой идеологической дрянью) «разночинцами», подбивали их швырять бомбы в губернаторов и царей. Узкоутилитарное применение авторами того лозунга давно изучено, однако остаётся повод задуматься и более широко. Да, наверное, всё же у нас и у них – разные Свободы.