+ тот кто считает - Алекс Форэн

– Да… «Испанская змейка», как я ее называл… – невнятно промычал оценщик. – Это будет нелегко… Месье Бадер, в коллекции которого, по моим сведениям, находится эта вещь, крайне влиятельный и замкнутый человек. Он занимает весьма высокое положение в обществе и не привык общаться с незнакомцами… Но, по счастью, – добавил он вдруг значительно более оптимистично, – он нередко прибегал к моим услугам, и я полагаю, что могу устроить эту встречу.

* * *

Марракеш подобен подвижной мозаике, заключенной в терракотовую рамку. Все постройки в городе именно такого цвета, за это его и назвали «красным». Высокие стены окружают старый город, как средневековый форт. А за ними начинаются грандиозные пальмовые оазисы, протянувшиеся на несколько километров. Дальше виднеется пустыня с гребнями Атласских гор на горизонте, вдаль ведет грунтовая дорога к горным поселениям берберов. Это совсем иной мир.

Остались позади пышные сады Менары, толкотню многолюдного города сменили сурового вида природа и люди, которые по сей день живут по древним мистическим законам. Рядом с водителем большого белого внедорожника сидел Ибрагим, а на двух рядах задних сидений устроились Леви, который указывал путь, Мэттью, Николь и Сэнди.

Дорога, по обочинам которой были ровно рассажены пальмы и цветущий кустарник, вела к престижному району, где располагались загородные особняки марокканской знати. Изредка на глаза попадались съезды к частным владениям, но сами строения скрывала от любопытных взглядов буйная растительность. Наконец, они свернули на одну из аллей, отходящих от шоссе. Через минуту вдалеке показались терракотовые стены, окружавшие обширное имение Бадера – нынешнего владельца золотой змейки. Через массивные ворота они проехали к дому.

Машину встретил слуга, который проводил всех в обход дома прямо в сад, полностью отвечающий восточным представлениям о роскоши. Среди пальм и бассейнов с фонтанами, по аккуратно подстриженному газону прогуливались вальяжные павлины. Дом выходил в сад сводчатой мраморной террасой, сплошь увитой плетистой розой.

Владелец всей этой роскоши не появлялся, и Леви с хозяйским видом стал показывать виллу, рассказывая о тех или иных предметах так, словно они принадлежали ему. Правда, выбежавшая навстречу гостям афганская борзая хладнокровно игнорировала его попытку потрепать ее за ухом.

– Что это он здесь себя так вольготно чувствует? – шепотом спросила Сэнди.

– Возможно, то, что он вхож в дом, дает ему такое право, – предположила Николь. – Или просто в роль вошел и слишком увлекся…

Изнутри стены дома были выкрашены в белый цвет, как и в рияде, на окнах красовались резные деревянные ставни. В ажурных нишах стояли книги на английском, французском и арабском языках. Каждая из многочисленных подушек на диванах и креслах была искусно расшита вручную. Просторные помещения соединялись между собой широкими арочными проемами без дверей, что создавало ощущение, будто комнаты плавно перетекают одна в другую. Бродить по лабиринтам выдержанных в общем стиле, и при этом абсолютно непохожих друг на друга комнат особняка было интересно. Это был живой музей истории Марокко – на глаза то и дело попадались настоящие реликвии. На стенах висели старинные чеканные «аяты», стоял среди других книг Коран в кованном серебряном переплете, вполне достойный того, чтобы принадлежать кому-то из основателей города. Но если в музеях экспонаты спрятаны под стеклом, и годами служат лишь развлечением для туристов, большинство которых не способно осознать их истинную ценность, то здесь, в этом огромном особняке они жили своей жизнью, почитались, были окружены теплом и вниманием хозяина.

В глазах Мэттью и Николь горел профессиональный интерес, то же самое испытывала и Сэнди, чувствовавшая себя попавшей в мир арабских сказок.

Вскоре, однако, снова появился слуга и предложил следовать за ним. На террасе был накрыт большой круглый стол. Навстречу гостям вышел статный араб лет пятидесяти в расшитой золотом джелябе. Аристократическая красота и гордая осанка делали его похожим на султана со средневековых гравюр. Сэнди про себя подумала, что дом всегда является продолжением и отражением хозяина. Леви почтительно представил своих новых знакомых.

– Друзья Леви – мои друзья, – заявил Бадер, после чего вся компания была приглашена к столу, а бесшумные слуги стали разносить блюда и напитки.

– В начале двадцатого века, – произнес Бадер, – мой дед, известный в Марокко военачальник, приобрел у своего хорошего друга семейные реликвии, желая помочь столь уважаемой семье, оказавшейся в бедственном положении. Этим другом был дед господина аль-Пизари, – Бадер сделал легкий поклон в сторону Ибрагима. – Так что теперь наши семьи объединяет общая история, и я рад этому знакомству.

Все уже ожидали, что речь пойдет о золотой змейке, доставшейся Бадеру от деда Ибрагима в числе прочих реликвий, но тот перешел к неторопливой светской беседе. Блюда сменялись одно за другим, а хозяин, казалось, забыл, зачем к нему приехали гости. Сэнди с недоумением бросала взгляды то на Мэттью, то на Николь, но они непринужденно поддерживали вежливый разговор ни о чем. Наконец, Мэттью не выдержал:

– Мы восхищены красотой вашего сада и дома, и благодарим за изысканный обед. Однако мы приехали к вам по делу…

– Конечно, по делу! – Бадер оживился. – Кто же приезжает без дела? Но ведь неправильно решать дела на голодный желудок. Сначала попробуем ягненка, запеченного в молоке.

Араб позвонил в серебряный колокольчик, лежавший на столе перед ним, и через минуту слуга вынес огромный поднос с румяным ягненком, украшенным фруктами и живыми цветами.

– Такого ягненка вы больше нигде не отведаете, – гордо сказал Бадер. – Этот рецепт хранился в тайне с древних времен. Теперь во всем мире этим секретом владеет лишь один человек – мой повар Баракат, а так как сыновей у него нет, он унесет его с собой в лучший мир.

Мясо действительно таяло во рту, оставляя ароматное послевкусие, однако и после ягненка, и за десертом от попыток заговорить о деле Бадер уклонялся. Он то принимался рассказывать о своих павлинах, то о редкой породе овец, которые паслись в некотором отдалении, то предлагал насладиться необыкновенным шербетом, который его повар готовит только для самых дорогих гостей.

Часа полтора беседа продолжалась в такой манере, когда Бадер неожиданно заявил:

– Прошу вас простить мою поспешность, но, к моему великому сожалению, неотложные дела заставляют меня покинуть моих гостей. Оставайтесь, слуги принесут вам напитки и покажут виллу. Пусть мой дом станет вашим домом.

С этими словами Бадер встал из-за стола, и, поклонившись, собрался уходить. Никто поначалу не смог произнести ни слова от изумления. Первой из оцепенения вышла Сэнди:

– А как же змейка? Мы хотели хотя бы взглянуть на нее!

– Змейка? – араб сделал недоуменное лицо. – Павлины есть, овцы есть, собаки… О какой змейке речь, мадам?

– О золотой змейке, которая скрепляла части талисмана, – проговорила Сэнди.

– Не понимаю, какой такой талисман? – Бадер попытался принять безразличный вид, однако было заметно, что упоминание о талисмане попало в точку.

Сэнди с молчаливой мольбой взглянула на Мэттью. Тот со вздохом вытащил из сумки папку с письмом Писарро и протянул ее арабу.

Бадер развернул папку, и вежливое безразличие на его лице сменилось выражением сильнейшего интереса. Некоторое время он вчитывался в строчки письма, после чего сказал:

– Это испанский. Я, к сожалению, очень плохо знаю этот язык.

Мэттью, не говоря ни слова, достал из сумки перевод письма на английский и французский и протянул его арабу. Бадер впился в перевод глазами. Через минуту он начал что-то взволнованно бормотать по-арабски, переводя взгляд с французского текста на подлинник письма так, словно перед ним лежала святыня. Наконец, он повернулся к своим гостям:

– Это означает, что в моих руках – часть великого талисмана инков? – Получив в подтверждение кивок Леви, он резко отложил документ и спросил, глядя прямо в глаза Мэттью, которого для себя он идентифицировал как старшего в этой компании:

– Сколько вы хотите за это письмо?

– Оно не продается, – ответил англичанин. – Мы, напротив, готовы обсудить с вами покупку змейки, которая, возможно, является частью талисмана.

Лицо хозяина окаменело:

– И речи об этом быть не может. Если вы не желаете продавать письмо, я вынужден откланяться.

– Постойте! – резко сказала Сэнди. – Дайте нам хотя бы взглянуть на нее. Ведь вполне вероятно, что в вашей коллекции не та змейка, которую мы ищем!

Несколько секунд Бадер колебался, затем с явной неохотой подозвал слугу и, велев подать гостям еще чаю, ушел в дом. Через минуту он вернулся с миниатюрной инкрустированной шкатулкой. Открыв крышку из слоновой кости, Бадер протянул шкатулку Мэттью.