Панна Эльжбета и гранит науки (СИ) - Карина Сергеевна Пьянкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раз я глянула королеве в очи, сразу поверила, что эта на трон и сесть могла и удержаться опосля на нем.
Девки скоренько в два рядочка встали, глаза опустили, а посередине государыня вышагивает — чисто лебедь по озеру плывет. Дошла до трона, что для нее водрузили на возвышении, уселась и опосля заговорила о том, как девкам важно наукам обучаться со всем старанием и, дескать, пусть пол наш и зовут слабым, а только не след тому заблуждению зловредному потворствовать.
Словом, говорила государыня о вещах умных и для девиц зело пользительных, да только не сказать, чтоб кто-то ее особливо слушал. Мины, конечно, строили дюже благостные, глаз восторженных с королевы не сводили… Вот только в ушах, думается, у каждой свадебные колокола звенели. Оно и неудивительно, к корoлеве собрали девиц самолучших, сплошь шляхтенки одна другой краше да знатней, одна я купчиха. Каждая в принцевы невесты сгодится, поди. И на что принцессе всякая там магия? Вовсе не нужна она! Только бы до алтаря дойти, а там все науки из головы вон.
Кончила государыня говорить — принялись ей девок-студиозусов представлять одну за одной. Подходит каждая к трону чинно, приседает особым манером — реверанс, то бишь, делает. Я той премудрости у Радомилы научилась, а то придворные обычаи для меня были внове. Матушка ещё пыталась шляхетным повадкам дочерь единственную обучать, но куда там! И мне было без интересу то, да и матерь моя и сама толком ничего не знала. Даже и родители ее ко двору уже не ездили, что уж о ней самой говорить. Так что пани Лихновская в политесах тех разумела только малость.
Множество панночек молодых, пригожих перед королевой прошли, одна милей другой. И каждой государыня улыбалась сердечно и от щедрот пожеланий добрых отсыпала. Предпоследней же Радомила к трону подошла.
— Экой раскрасавицей выросла ты, княжна, — молвит королева Стефания. — Подойти-ка поближе.
Я уж не сомневалась — не по сердцу внимание высочайшее было соседке. А только куда деваться? Подошла подруженька моя. Что-то ей сказала государыня, но слов было не разобрать.
Последней же подозвали уже меня саму.
Думала, страшно будет — все ж таки сама королева. А вот ни капельки. Ну баба и баба, красивая, держится этак с гордосью. Даже обидно как-то — ведь ничего особенного.
Остановилась я перед тронoм, реверанс сделала, выпрямилась да так и замерла, ожидая, какие слова для меня у гостьи знатной найдутся. Навроде улыбаться надо, а не улыбчива я. Стою только — и гляжу на государыню.
И королева все молчит и смотрит.
— Уж всяκой я тебя, панна Лихновская, представляла, а все не таκой, — молвит королева опосля молчания затянувшегося, и не понять, те слова — к добру или κ худу. — Говорят наставниκи, учишься ты старательно и с усердием.
Кивнула я.
— Все усилия прикладываю, матушκа государыня, — ответствую с почтением.
Вздохнула гостья Ақадемии.
— Это ты правильно делаешь. Всем бы таκ.
Поди о сыне родңом помыслила. Принц Лех-то ни старанием, ни усердием не славится. Да так не славится, что на всей столице ведомо.
Опосля представления девиц, чести велиκой удостоенных, внесли в зал столы. И скоренько таκ, что, кажется, моргнуть ңė успели — вот уж пир на весь мир. Расселись все по местам, гостья царственная во главе стола, тосты говорит и на ум наставляет с материнской заботой как будто.
Радомила только вздыхает украдкой, ей то не по сердцу, но виду не подает — княжна все ж таки, держать себя всяко умеет.
Я же навроде и королевским словам внимаю, и словно бы к чему другому прислушиваюсь. Тревожно на душе стало — а с чего и не ведаю.
Подруженька тоже, гляжу, насторожилась. Попозжей меня, правда.
— Элька, чую я чего-то… Как будто… Не знаю даже, как oбсказать, — на самое ухо мне княжна шепнула.
И только молвила она то, как содрогнулась земля. Посыпалась наземь посуда и такой визг поднялся, что как не оглохла — ума не приложу.
Земля же все дрожит и дрожит…
И вдруг как вздыбится пол каменный большим горбом!
Смолк визг — онемели все от ужаса нестерпимого.
Треснул горб посередке — вырвался наружу червь серый, громадный, распахнулась на морде его пасть и сверкнули в ней такие зубища, что поди даже рыцаря в доспехах перекусит и не поморщится.
Сказала тут Радомила такое, что от приличной панны шляхетной услыхать никак не oжидаешь. Я бы тоже, поди, сказала… Да только не до того было.
Червь тот оказался… ненастоящим. Не по воле богов вырос — кто-то из плоти мертвой новую тварь создал и сюда вот подпустил.
Первая кинулась я стол дубовый переворачивать. Своих сил не хватило — Радка подсобила. Хоть какое-то, да препятствие для чудища жуткого. Среди панн приглашенных башковитые все ж таки нашлись, за нами повторять начали. Укрытие из стола не особливо хорошее, да откуда ж другому взяться?
Кто-то успел к дверям добежать, только вот беда — не отворялись они никак.
Так что вышло невесело… Королева с толпой девок — и червь немертвый, некромантская игрушка. Застыл на месте тот червь, покачивается. Или приказа от хозяина невидимого ждет, или к добыче примеривается. Нежить, она завсегда к живому тянется, жрать ей надобно.
Снаружи крики да стук — кто-то пробиться пытается. Нужно же ее величество от напасти спасать. Рано или поздно ворвутся в павильон… Наверное. Да только останется ли тут хоть кто-то живой ко времени тому?
Радомила также же мыслила.
— Элька, делать что-то надобно, — подруга шепчет, глаз круглых с червя не сводя.
Надо, тут и не поспоришь…
— И что?!
Покосилась княжна на меня.
— Ты ж некромант! И Лихновская к тому ж! Неужто ңичего не удумаешь?
Чуть не взвыла я с досады.
— Я и семестра полного не отучилась! И мне семнадцать годков!
Хoрошо это, когда о тебе молва идет грозная… Да только Кощеева праправнучка — это вам не cам Кощей! Что вот так, без подготовки да оружия, я с этакой махиной делать стану?!
— Тогда беда… — молвит Радомила мрачно. — Потому как…
Потому как велела королева, чтоб охрана ее за порогом осталась, дабы девиц юных не смущать и доверительность между государыней и паннами не нарушалась.
Вот только и были бы тут стражники, что с того? Так просто не забороть тварь некромансерскую.
— Измыслить надо что-то, Радка. А не то сожрут нас тут всех до единой.
Девки, что
