Цапля ловит рыбу - Леонид Словин

— Где находился пострадавший?

— Посредине комнаты стоял диван, он перегораживал ее на две части, за диваном на полу, ближе к окну, лежал мужчина.

— Кто был еще в квартире, кроме хозяев?

— Когда мы поднимались по лестнице, я видел несколько человек, сидевших на ступеньках. Когда уезжали, их уже не было. Только против лифта сидел странного вида мужчина в халате с бусами на шее, черноволосый, восточного типа.

— Оказали ли вы помощь Нигматулину?

— Он был уже мертв.

— Задолго ли до вашего прибытия наступила смерть?

— Незадолго: суставы свободно двигались, трупное окоченение не наступило. Я сразу позвонил дежурному милиции.

Переводчик М-ов Э., 22 года, курсант, Вильнюс.

— Он говорит, — переводчик показывает на Мирзабая, — что Абай очень надеялся на Нигматулина. Талгат за границей снимался, должен был деньги получить… Он говорит, много должен был денег получить, заплатить Абаю за учение.

— Спросите: что значит «много» и что — «мало»? Какая разница?

— Много — он считает, значит пятьсот или тысяча, а мало — значит пять или десять рублей… Пять или десять — это очень-очень мало! — Он говорит… Абай — большой человек. Он сказал, чтобы Мирза держал себя при посетителях важно, следил за осанкой, больше молчал. Тогда посетители сами будут давать подарки. Надо вспоминать не только аллаха, но и космос, ходить в длинной рубахе со своим изображением на значке. Делать вид, что изучаешь труды Маркса, Ленина…

— Он говорит: Абай рассказал про знаменитого дервиша Раджниша[1]. Раджниш купил дом за шесть миллионов, собственный самолет. Абай прислал Мирзе медальон с его фотографией… Абай обещал: если я буду собирать деньги на Институт Человека, он познакомит меня с государственными людьми и в будущем, когда станет директором, возьмет на работу, будет платить 200 рублей в месяц…

Из заключений комплексных судебных психолого — психиатрических экспертиз:

«… При судебном психолого-психиатрическом обследовании обвиняемого… выявлены индивидуально-психологические особенности личности с некоторой поверхностностью мышления, чертами личностной незрелости в виде неустановившихся и несамостоятельных взглядов с имитацией образов поведения субъективно авторитетных лиц. Однако усугубленные состоянием алкогольного опьянения, эти личностные черты, хотя и не лишают его способности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими, могли найти отражение в мотивации и особенностях поведения обвиняемого при совершении указанного умышленного убийства…»

«…Проведенное психолого-психиатрическое обследование выявило признаки внушаемости по отношению к субъективно авторитетным лицам А. Борубаеву и М. Кымбатбаеву, однако эта внушаемость не является патологической, все мотивы его поведения в момент избиения Т. Нигматулина полностью аргументированы. У обследуемого не отмечается признаков заболевания, и его следует считать вменяемым…»

«…В акте стационарной судебно-психиатрической экспертизы, проведенной ВНИИ общей и судебной психиатрии имени В. П. Сербского в отношении обвиняемого… указано, что в последние годы у него выявились такие особенности психики, как эгоцентризм, переоценка своих возможностей, поверхностность и нестойкость увлечений, стремление привлечь к себе интерес и склонность к вымыслам. В период инкриминируемых ему деяний у обвиняемого не отмечалось признаков какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности. Обвиняемый, используя свои психические особенности, оказал определенное влияние на других обвиняемых, которые в силу своих личностных особенностей поддавались его воздействию…»

Обвиняемый Борубаев Абай, 33 года. Образование высшее, не работает с 1976 года, проживает в городе Ош Киргизской ССР. Мера пресечения — содержание под стражей.

— Вам понятно, какие преимущества дает чиртосердечный рассказ о случившемся?

— Понятно. Вы объяснили!

— Что вы хотите предварительно пояснить в связи с предъявленным обвинением?

— Я ничего не помню. Помню только, что пришел в себя и вижу — его бьют. Нигматулина.

— Где?

— В квартире Калинаускасов.

— Квартира Калинаускасов большая.

— Во второй комнате.

— В большой комнате?

— Да.

— Кто его бил?

— Не помню. Плохо себя чувствовал весь вечер и потом ночью тоже. Принимал таблетки.

— Но помните, что другие его били?

— Да.

— А что вы делали?

— Сидел. Да, сидел. С закрытыми глазами. Мне было нехорошо.

— Принимали ли участие в избиении другие обвиняемые?

— Не видел.

— Но кто-то из них, безусловно, бил?

— Кто-то бил. Безусловно…

— Но вы наносили удары Нигматулину?

— Не помню. Я уже сказал.

— А кто находился рядом с вами?

— Не заметил.

— Может, Мирзабай?

— Не знаю…

Из постановления о предъявлении обвинения

«… Абай Борубаев, имея высшее экономическое образование, общественно полезным трудом не занимался, постоянно находился на иждивении родителей. В бывшей лаборатории биоэлектроники и биоэнергетики познакомился с нетрадиционными методами лечения. С целью извлечения нетрудовых доходов распространял слухи о себе как о специалисте в области биоэнергетики в Москве, республиках Средней Азии и Прибалтики. Принимая участие в различных мероприятиях, где выступал в качестве человека, наделенного исключительными способностями, за оплату обещал содействие в овладении биоэнергией с использованием ее в творческих целях.

За так называемое обучение получил с потерпевшего Т. Нигматулина деньги в общей сложности не менее 6000 рублей, два обручальных кольца, двое часов марки «Ориент» и одни марки «Электроника».

…Будучи в состоянии алкогольного опьянения, совместно с Пестрецовым В. И., Седовым И. В., Бушмакиным Г. И. и Кымбатбаевым с целью мести за отказ Т. Нигматулина от участия в избиении гр. М-са В. М. на квартире гр. Калинаускене В. Н. путем нанесения не менее 119 ударов кулаками и ногами потерпевшему в голову, грудь, спину, руки, ноги с последующими переломами 4 ребер правой стороны груди и костей носа, кровоизлиянием под мягкую оболочку мозга и желудочка с последующим развитием травматического шока, с особой жестокостью — длительностью избиения и причинением потерпевшему тяжких мучений — умышленно убил Талгата Нигматулина, т.е. совершил преступление, предусмотренное пп. 3 и 6 ст. 105 УК Литовской ССР…»

Ночью в кабинет позвонила Тереза, она чувствовала себя одиноко.

Денисов слушал сквозь сон.

— Очень сложно, когда первая и лучшая часть жизни отдана одному человеку, — она, казалось, ни на минуту не забывала о своем умершем муже, — а вторую приходится строить с другим. Вдовы носят траур по любимым мужьям всю жизнь.

— Да, да.

Денисов смотрел на безлюдные, высвеченные беспощадно, по-ночному, платформы внизу, кажущиеся черными с опущенными пантографами поезда, поставленные на прикол у вокзала.

Было уже поздно.

— Вам, наверное, не до меня. Новые дела, заботы, люди…

— Нет, нет. Пожалуйста, продолжайте.

— Женщины, которые развелись со своими мужьями. И вдовы… Сабир не может понять, а у меня нет сил, чтобы ему объяснить. Огромная разница. Совершенно разные психологии. Я выходила замуж за любимого человека. Любимого! Если бы не его смерть, мне бы и в голову не пришло соединить жизнь с другим. В том числе и с Сабиром. Его для меня просто бы не существовало! А у Сабира другое! Он мечтал обо мне всю жизнь, расстался с близким человеком, с другом. Сейчас он мучается, стремится из-за меня в первый ряд. Ему нужен успех. Он думает, что мне это важно. Но у меня-то все это было! С Митей. Понимаете? Мне это не нужно. — Ей необходимо было выговориться. — Я всегда была против того, что Сабир меняет привычный ему уклад. До меня он жил бесхитростно, но счастливо. У него был свой круг знакомых… Я не говорю, что не люблю его. Просто, чтобы вы знали, как мне трудно. Сейчас я хочу только одного: пусть мы будем вместе — сын, родители, Сабир…

«У Сабира Жанзакова по-другому!.. — подумал Денисов. — Прямо по тому фильму, о котором говорил бритоголовый… „Ты — мало кому известный боксер. Ты постоянно тренируешься. Не пропускаешь ни одного занятия. Каждое утро — кроссы, эспандер. И ринг. Ринг… И ты всегда один. Женщины тебя не интересуют. Но вот однажды ты знакомишься с девушкой. Спасаешь от рэкетиров и идешь ее провожать…“

Тереза объясняла долго и полно, Денисов думал про путь, которым шел герой Жанзакова.

«Она — студентка. Ты — работяга. Вы начинаете встречаться. Ходите в кино, сидите в кафе-мороженом. Она ничего не знает, кто ты. И вот она приглашает тебя к себе. Ты волнуешься, ты никогда не встречался с такой девушкой, как она. Дом, в котором она живет, необычный — холл, лифтер внизу… Тебе открывает ее отец, ты много раз видел его лицо в газетах. Кто он? Директор института? Министр? Генерал? „Дочь босса“. „А-а, милости просим. Дочь говорила о вас…“ — У него добрый отцовский голос. А в прихожей уже она и ее мама. Обе молодые, похожи друг на друга, обе улыбаются ему дружески, как заговорщицы…»