Зафар-наме. Книга побед Амира Тимура - Шараф ад-Дин Йазди

Выехал из Самарканда, на лугу Карши устроил охоту и остановился в местности Куббаи Метин. Там от Малик Гияс ад-Дина, сына Муизз ад-Дина, ставшего царем в Гератском государстве после смерти отца и которому принадлежали Гур и Кохистон, прибыл его нукер по имени Хаджи Вазир с большими подарками, лошадьми, мулами, верблюдами и бесконечными тканями и все это преподнес государю[345]. Среди его подарков был один конь по кличке Хунук Аглак с золотым седлом. По строению он был подобен слону, быстр как ветер, ростом достигал до облаков.

Поднеся эти подарки, Хаджи Вазир удостоился чести увидеть лик государя Сахибкирана, тогда же он и преподнес эти вещи.. Со слов Малика он передал слова доброжелания и дружбы. Сахибкиран-миродержец /62б/ сему Вазиру дал большие подарки. Кроме того, для Малика выделил отдельно подарки и своего доверенного лица отправил вместе с пришедшим человеком в Герат, к Малику. После этого государь Сахибкиран отправил Джаку Барласа в Кундуз, Баглан и Кабул правителем тех областей. Вместе с ним отправил много человек из войска. Народ бурулдай, который проживал в тех краях, тоже он дал ему[346]. Сайф ад-Дин-бека он оставил в Самарканде, а сам царственно направился в сторону Хорезма.

Перейдя Бухару, остановился в местности Сепоя[347], на берегу Джайхуна. Здесь караул победоносного войска встретился с авангардным караулом противника. Случилось сражение, победив караул противника, их поймали и привели. Сказав: «На сегодня хорошо!» — всех их убили. Пройдя дальше, подошли к крепости Кят[348]. Пирим Иасаул и Шайх Мухаммад Муаййид — беки Хусайна Суфи, один даруга, а другой кази, согласованно закрыли ворота крепости и занялись укреплением и защитой ее.

Государь подошел к крепости Кята и обложил ее со всех сторон. Государь сгоряча сказал: «Будет так, что утро руки Хусайна Суфи достигнет вечера, и он живым в руки не попадет». Потом приказал: «Пусть все принесут ветки и прутья и ими заполнят ров!» Сам в благородном духе подошел близко ко рву, увидев, /63а/ что наполнили, сказал: «Пусть Коча Малик спустится в ров!» Но Коча Малик не спустился, ибо от страха не мог выйти вперед. Тогда приказал Хумари Йасаулу. Тот побежал туда и спустился в ров. Затем за ними Мубашшир и Той Ходжа спустились. Воины, увидев это, все спустились в ров и стали лазить по стене крепости. Раньше всех за стену взялся Шайх Али Бахадур, желая залезть. Оба упали на насыпь под стеной. Шайх Али опять попытался взойти на крепость, но кто-то сверху копьем ударил его по руке. Джахан Пахлаван схватил то копье и поломал, и ударил саблей по голове державшего его человека. Воины со всех сторон напали на крепость и сделали проходы. Вошли в город, поймали и убили старших и многих ранили.

Утром государь своей милостью приказал освободить пленных. Оттуда тронулись и направились в сторону главного города Хорезма. Коча Малика, который отказался спуститься в ров, приказал побить палками по йасаку и, привязав к хвосту осла, отправил в Самарканд. Гияс ад-Дина Тархана из рода Кишлик, отцы которого еще при Чингиз-хане были возведены в тарханы, вместе с Улджайту, сыном Ходжа Юсуфа, и бахадурами отправил в авангарде. В нижней стороне арыка Гурлан стояла группа людей со стороны противника во главе с Мангли Ходжой и Калака Баджуки. Те что-то сказали и атаковали людей авангарда. Однако бахадуры государя Сахибкирана победили и обратили их в бегство, многих взяли в плен. Это место прошли и по приказу государя напали на окраины всей области Хорезма.

У Хусайна Суфи не было такой силы и мужества, чтобы воевать. Он вошел в крепость Хорезма, закрыл город и послал человека, умолял и просил пощады. Государь Сахибкиран /63б/ благодаря своей милости хотел простить его вину. Однако Кайхусрав Хутталани, который в душе был врагом государя и вынужденно присутствовал при нем, скрытно послал человека к Хусайну Суфи со словами: «Ни в коем случае не верь словам Темур-бека, держи войско наготове и выйди за город. Я со своими людьми присоединяюсь к тебе»[349].

Хусайн Суфи поверил его словам и вместе с воинами и горожанами вышел за город и стал бить в барабаны, играть в литавры и поднял шум. Вышел к берегу канала Кавун, отстоявшего от города Хорезма в два йигача, и построился в боевом порядке.

В это время большая часть войска была отправлена в набег в разные стороны, и государь Сахибкиран вместе с остальными людьми пошел против Хусайна Суфи. Айаги Калта, Пашайи и Шункар Джиргату на конях спустились в воду канала и, как на судне, переплыли на своих конях и вышли на тот берег. Враг напал на воинов и начал сражение. Шайх Али Бахадур с пятью воинами переплыл канал, напал на Ходжа Шайхзаду и обратил его в бегство. Муаййид-бек, Хитайи Бахадур и Ак Темур Бахадур тоже переплыли канал. А Элчи Бахадур, ввиду того, что его жизни пришел конец, во время переплыва утонул.

Государь Сахибкиран тоже собирался переплыть, но Шайх Мухаммад Баян Суздуз не пустил, сказав: «Царям не следует лезть в воду. Ваше дело — править!» Сам он, конный, бросился в воду и в здравии переплыл. Переплыл также и хандзаде Термеза Абул Маали. Все молодцы, переплывшие канал, бросились на врага, сражаясь, потеснили его к воротам. Затем те вошли в крепость и закрыли ворота. Победоносное /64а/ войско остановилось вблизи города. Войска, ушедшие в набег, вернулись с огромной добычей и осадили город. А Хусайн Суфи внутри крепости так раскаялся от содеянного им, что умер.

Слово о том, что Хусайн Суфи умер, на его место сел Юсуф Суфи и что он помирился с государем Сахибкираном, и государь просил руку Ханзаде за царевича Джахангира

После кончины Хусайна Суфи на трон сел его младший брат, Юсуф Суфи, и между сторонами поставил человека с предложением о мире. От Юсуфа Суфи никакой враждебности Сахибкирану не было, и государь помирился. У его младшего брата, Ак Суфи, сына Тонгдая, женой была дочь хана Узбека, Шакарбек. От этой жены тот имел дочь по имени Севин-бек, которую больше называли Ханзаде, луноликая писаная красавица[350].

В благородную душу государя впала мысль, чтобы эту периподобную сосватать за царевича Джахангира. С пришедшими людьми он поговорил мило и сказал об этом. Те обрадовались и, возвратившись, передали это Юсуфу Суфи. Он признательно принял это предложение и добавил: «У этой луноликой еще