Академия Акм 2 (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

— О, да! Как скажете, Рональд!

Разошлись мужчины вполне довольные друг другом.

***

Грон таким довольством похвастаться не мог. В настоящее время он разговаривал с императором — и констатировал печальный факт. К его возмущению прислушиваться не собирались.

Вообще…

— Я очень сожалею о случившемся. Но я правильно понимаю, что данный инцидент не имел никаких последствий?

— Эммм…

Грон подумал, что последствия таки были — и отчаянно покраснел.

Император посмотрел на него долгим взглядом.

— Лорд Даххар, что именно я должен сделать?

— Казнить их! Всэх!

— Вы уверены? Все же, Танна Аркен, какая бы она ни была, является матерью вашей супруги. Вы действительно хотите, чтобы ее кровь была на ваших руках?

Грон задумался.

Женщины… они такие женщины, и такие странные существа! Сегодня они говорят — хочу, завтра — люблю, послезавтра — ненавижу, и все это — совершенно искренне! И что остается бедным мужчинам?

Только приспосабливаться.

Действительно, сейчас Анна-Лиза в гневе, и мать она не простит никогда. Но не простить — и подписать смертный приговор есть две вещи разные. Может, Анни и не захочет никогда видеть Танну Аркен. Но видеть ее кровь на руках мужа?

Знать, что человек, живущий рядом с тобой, виновен в чем-то подобном?

Не сломает ли это их брак?

Грон не мог уверенно ответить на этот вопрос. Император, видимо, тоже.

— Ваше императорское величество, а почему Вы об этом думаете?

Действительно — а почему? Ладно, в племени старейшина обо всех думает, так то — племя. Оно небольшое, все на виду. А здесь что?

Почему император принимает близко к сердцу дела одной из множества магичек? Анна-Лиза сильная, и красивая, но ведь не уникальная! Или…?

— Мне нужен союз с орками, — открестился Далларен.

— Ваше императорское…

— Государь.

— И только, государь?

— Ты мне не веришь, орк?

Голос императора не стал громче, наоборот, как-то стала суше интонация, поменялся сам тон — и появилось ощущение клинка, который вытягивают из ножен. Но Грона таким было не напугать.

Если император имеет какие-то виды на его супругу, лучше это прояснить здесь и сейчас.

— В том, что касается моей супруги, я всем верю до известного предела, — пояснил Грон.

— Не верите супруге? — уточнил император с какой-то даже немного детской подначкой.

— Не хочу прятать трупы, — достойно ответил Грон.

Мужчины переглянулись уже с пониманием.

— Ваша супруга меня не интересует — как женщина. Мне нравится другая, — признался Далларен. — Но мне бы не хотелось портить отношения с леди Даххар.

Грон посмотрел на императора еще внимательнее, сложил два и два — и уточнил.

— Линда?

Император медленно кивнул.

В этот момент не было ни орка, ни императора.

Двое мужчин. Двое влюбленных мужчин, один из которых получил свое счастье. А второй?

Грон подумал пару минут, и решился.

— Линда потихоньку переживает свою боль. Когда умер Юри, иномирец, мы все за нее беспокоились. Это была настоящая любовь.

— Он умер, — подвел итог император.

Грон медленно кивнул.

— Девочки рассказывали мне, Линде было тяжело. По-настоящему. Но сейчас, как мне кажется, она пережила свое горе. И готова жить дальше.

Император кивнул.

— Благодарю, лорд Даххар.

Грон весело блеснул глазами.

— Девочки очень привязаны друг к другу, государь. Очень.

— И если я помогу вашей супруге, это поднимет меня в глазах Линды? Вы уверены, Даххар, что я в этом нуждаюсь?

— Что вы, государь! Это так… размышления вслух…

Мужчины переглянулись еще раз — и рассмеялись. Кажется, между ними возможна дружба?

***

— От Фарла нет никаких вестей!

Танна Аркен переживала за пасынка.

Вот ведь как бывает. За родную дочь — не тревожилась, более того, хладнокровно обрекла ее на пытки (кто считает иначе — пусть смотрит в глаза жертвам изнасилования) и смерть. А вот за пасынка волновалась.

Как-то он там?

Рядом со злобной магичкой, которая… а вдруг она вырвется из-под контроля?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мало ли что бывает?

— Все в порядке, — успокоил жену Шинор. — Если бы Анна-Лиза вырвалась, что бы она сделала?

Танна поежилась.

— Примчалась бы сюда. И… утопила бы всех.

— Вот именно. Не сомневаюсь, они с Фарлом уже в Лоходоле.

— Ах, это было бы слишком хорошо!

— Я практически в этом уверен, дорогая.

Танна вздохнула, терзая в руках тонкий шелковый платочек.

— Ах, мой дорогой муж… все же Анна-Лиза — копия своего отца!

— И это плохо?

— Барон был непредсказуем, упрям и весьма, весьма злопамятен. Так что… не знаю.

Шинор привлек к себе супругу и приобнял ее. Танна прижалась к мужчине, не ворча, что ей испортят прическу и помнут платье. В какой-то момент даже самой законченной стерве нужна хоть иллюзия близости!

Хотя бы тень внимания, видимость поддержки…

— У Фарла есть снадобье, его должно хватить.

— Я боюсь, что мальчик увлечется и обо всем позабудет.

Шинор этого тоже побаивался. Но сейчас супруге требовалась не правда, а душевное спокойствие.

— Все будет хорошо, дорогая. Все будет в порядке.

***

Фарл мнения своего отца не разделял.

Вот ни на секунду.

Он как раз пришел в себя, обнаружил кое-какие изменения в своей внешности — и попытался заорать.

Но…

Изменение внешности частично затронуло и внутренние органы. Не приспособлена свиная гортань для членораздельной речи… ладно, не до конца, до конца девушки свою месть не довели.

Но с уст Фарла вместо крика, сорвался поросячий визг.

Жуткий и истошный. Полное впечатление, что кто-то свинью режет! Фарл верещал долго и упорно, потом в камеру ворвались тюремщики, которые услышали визг, и дали понять, что не стоит нарушать торжественную тишину казематов столь непотребными звуками.

Ладно еще — вопли под пытками.

Это — положено, правильно, даже как-то традиционно. А похабный поросячий визг?

Ну уж — нет!

Изрядная доля пинков помогла Фарлу собраться и взять себя в руки, не хуже успокоительных капель. Но перспективы были нерадостные.

Казнят?

Это еще лучший вариант, вот если его Анне-Лизе отдадут… или решат, что он уже достаточно наказан?!

Свинья!

Да не он! Анна-Лиза — вот кто настоящая свинья!

Вот что он такого сделал? Он ведь жениться хотел, все честь по чести! И если бы Анна-Лиза согласилась, никогда бы он не прибег к таким методам! Жили бы, не тужили…

Почему она предпочла ему — какого-то вульгарного и пошлого орка?! Почему!?

Ах, как несправедлив этот мир!

***

Рональд смотрел на Энтони Фарреса холодным взглядом убийцы.

— Добрый день, Тони.

— Аргайл!? Что вы здесь делаете!?

— На вас любуюсь.

Фаррес сдвинул брови.

— Это не повод для шуток, Аргайл! Что вы здесь делаете?! Что я здесь делаю!? И где мы?

Рональд понял, что Фарресу ничего не объяснили. А сам он и не помнил — откуда бы? Как его оглушили в таверне, так и провалялся все это время. Пришел в себя — камера, каменные стены, тюремщики, а им вопросы задавать бессмысленно.

В Эфорлене служит простой и грубоватый народ, они на подобные вопросы обычно сапогом отвечают. Куда дотянутся.

— Отвечая на ваши вопросы, — решил прояснить ситуацию Рональд. — Фаррес, вы в Эфорлене. Лорд Солей слегка разгневался на ваши шашни с его дочерью…

Фаррес скривился.

— Творец! Аргайл, Эфорлен — теперь в ведении казначейства?

— Нет. Но я могу устроить вас здесь надолго, — покаялся Рональд. — Моя идея, мой приказ…

— Вот даже как…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Всерьез Аргайла в высшем свете никто не принимал. Но Фаррес не обманывался.

Судьба такая. Предателя предают, проститутке изменяют, вора обкрадывают…