Война 2020. На западном направлении - Владислав Морозов

При этом сам польский обстрел российской территории дал следующие результаты – российская армия потеряла 11 человек убитыми и 27 ранеными, 2 БТРа, одну БМП-2, 3 МТ-ЛБ, 12 грузовых автомашин. Часть польских снарядов попало в жилые районы Мамоново и Багратионовска, где было разрушено и повреждено 12 домов, убито 15 и ранено 48 мирных жителей.

Мощную канонаду и взрывы на границе слышали все, но поляки еще не знали, что все происходит не совсем в их пользу. Сразу же доложить о своих потерях и точном ответном огне противника артиллеристы 16-й механизированной дивизии не смогли прежде всего из-за отсутствия всех видов связи.

И именно поэтому, невзирая ни на что, польские танки начали выходить на исходные позиции для атаки.

Примерно через полчаса после начала артналетов польские ВВС предприняли первую попытку проникнуть в воздушное пространство РФ и по возможности нанести авиаудары по территории Калининградской области. Поскольку связь и наблюдение были затруднены, из Познани на «вооруженную разведку для прощупывания вражеской ПВО» были подняты две пары «F-16C» из 3-й истребительной аэ ВВС Польши (кроме ПТБ и ракет «воздух-воздух», ведущие машины несли комплексные разведконтейнеры DB-110 фирмы «Гудрич», которых на все польские ВВС было всего десяток, а ведомые – кассетные бомбы). А с авиабазы Мальборк взлетела пара разведывательных «Су-22М-4Р» из 21-й тактической аэ – в ВВС Польши еще имелось примерно по десятку исправных «Су-22» и вертолетов «Ми-24», которые официально находились в процессе списания. Первоначально ни те, ни другие не планировалось использовать в боевых вылетах, но первые потери над Белоруссией заставили кое-что изменить в первоначальной диспозиции. Разведчиков были готовы прикрывать польские «Миг-29» из 41-й истребительной аэ, чьи экипажи дежурили в кабинах на аэродроме Мальборк в «Готовности № 1».

Но истребительное прикрытие не понадобилось, поскольку вылет разведчиков мало что дал и противник не стал заморачиваться с их перехватом.

Первая пара «F-16С», пройдя над Калининградским заливом, километров на пять подошла к побережью у Балтийска, и в этот момент по ним отработал российский ЗРК, предположительно С-300В (реально стрельбу вел С-300ПМ). Из-за постоянных и устойчивых помех польские пилоты слишком поздно засекли момент облучения своих самолетов РЛС наведения вражеского ракетного комплекса. Ведущий, капитан Ясиновский, был сбит первой же ракетой и, судя по всему, погиб (ведомый, поручик Комярек, не наблюдал момента катапультирования командира). Комярек был вынужден сбросить бомбы и ПТБ в море, после чего развернулся и, маневрируя, начал уходить восвояси, снизившись до малой высоты. Однако он делал это недостаточно энергично, поскольку на отходе выше его самолета произошел подрыв боевой части ракеты ЗРК. «F-16С» был поврежден и начал терять горючее, но двигатель сохранил тягу, и пилот сумел посадить машину, которой теперь требовался заводской ремонт с заменой двигателя на все том же ближайшем аэродроме Мальборк, не дотянув до Познани.

Вторая пара «F-16С» майора Хайне, выполняя полет на предельно малой высоте, углубилась на российскую территорию в районе Гусева, но сразу после пересечения границы была интенсивно обстреляна наземной ПВО (предположительно ЗПРК 96Л6 «Панцирь» С-1), от огня которой оба самолета получили повреждения, после чего, сбросив бомбы, и ПТБ «F-16C» тут же легли на обратный курс. Полет до Познани прошел в целом нормально, но уже перед самой посадкой на самолете ведомого поручика Гартвига начался пожар двигателя с его последующей остановкой. Гартвиг был вынужден катапультироваться в районе западнее Гнезно (к счастью для него, без серьезных травм), таким образом оказалась безвозвратно потеряна половина участвовавших в разведке «F-16С». Что касается пары «Су-22М4Р» капитанов Стерена и Павелеца, то контакт с ними был потерян командным пунктом сразу же после пересечения самолетами российской границы между Багратионовском и Правдинском. Как верно предположили в польских штабах, эта шедшая на приличной высоте и пренебрегавшая противозенитным маневром пара была сбита российским ЗРК, предположительно С-300В (реально – опять-таки С-300ПМ). При этом, как выяснилось позднее, Стерен погиб, а Павелец катапультировался и попал в плен.

Таким образом, в первом же вылете было потеряно четыре самолета и три летчика, а никаких мало-мальски внятных разведданных получить не удалось. Если бы подобное произошло у американцев где-нибудь на Ближнем Востоке, это стало бы поводом для серьезных разборок (вплоть до скандала, снятия с плеч погон и увольнения без пенсий и выходных пособий) на самом высшем уровне, но поляков сей факт пока не насторожил.

Логисты из штаба польских ВВС лишь приняли решение: пока не поднимать ударные самолеты и вертолеты в воздух. Они излишне оптимистично решили дождаться результатов продвижения своих мехчастей, т. е. момента, когда разведчики и танкисты ясно обнаружат оборону (или хотя бы начертание чего-нибудь похожего на передний край) противника и доложат об этом. А уже по конкретным ясно выявленным позициям и опорным пунктам русских и будет затем работать авиация.

Хотя то, что сейчас происходило на границе, нравилось польскому командованию все меньше и меньше. Одно дело было немного побомбить и попугать явно не ожидавших этого белорусов (хотя и это обернулось неожиданно тяжелыми потерями), и совсем другое – начинать вторжение на российскую территорию, пусть это и был изолированный от остальной РФ анклав.

Более всего нервировали почти полное отсутствие любой связи (с работой современных систем РЭБ такой интенсивности и в таком количестве ни поляки, ни НАТО в целом еще не сталкивались) и первые доклады пилотов и наземных наблюдателей о том, что интенсивный артогонь ведется с обеих сторон границы (а значит, русских не удалось застать врасплох), а сильные взрывы и пожары видны издали как на российской, так и на польской территории.

Балтийское море. Гданьский залив. 5 июня. 6.43 по варшавскому времени.

Примерно в тот самый момент, когда польские самоходки и реактивные установки выпускали первые снаряды в сторону Калининграда, а в Познани выруливали на старт «F-16», польский ВМФ совершил очередную роковую глупость.

Командир вышедшего накануне на патрулирование приграничной акватории фрегата «Генерал Тадеуш Костюшко» (бывший американский «Вадсворт» типа «Оливер. Х. Перри») капитан 2-го ранга Богуслав Замойский накануне получил от своего командования довольно пространные инструкции.

Сначала, когда вечером 4 июня корабль подошел примерно на полсотни миль к шведскому острову Эланд, Замойскому приказали только наблюдать за судоходством у границы польских территориальных вод и до особого распоряжения ничего не предпринимать. Это было вполне привычно – над старыми, но уж слишком дорого обходившимися Польше двумя американскими фрегатами местное руководство буквально тряслось, и они выполняли в основном роль жупелов регионального масштаба и демонстраторов флага «Маринарки Военной» над акваторией морей и океанов (при этом за пределы Балтики польские корабли сейчас совались редко, разве что на показные общенатовские учения).

Но затем, уже ночью, началось нечто вовсе непонятное. Бортовая РЛС «Костюшко» вдруг начала фиксировать массу морских и воздушных целей (в основном мелких), вдруг начавших интенсивное движение в сторону территориальных вод Швеции со стороны прибалтийского побережья. Одна воздушная цель в какой-то момент оказалась особо близко, и на фрегате даже была объявлена воздушная тревога, оказавшаяся ложной, это был всего-навсего пассажирский самолет какой-то немецкой авиакомпании, который по неизвестной причине ни с того ни с сего вылетел из Риги совершенно вне обычного графика. Если они драпали, то вопрос: от кого? Если бы начались боевые действия (что автоматически означало русское вторжение в Прибалтику и натовское в Калининградскую область), Замойский узнал бы об этом одним из первых – предупреждение на «Костюшко» пришло бы, минуя Варшаву, по экстренным каналам НАТО. Но «друзья-защитники» хранили молчание, а штаб польского ВМФ также не мог никак прокомментировать все эти события Замойскому.

Затем началось и вовсе нечто непонятное. Сначала экраны всех РЛС фрегата (и ПВО, и дальнего обзора) оказались забиты устойчивыми и интенсивными помехами, что в сочетании с маячившими вокруг реальными воздушными и морскими целями делало фрегат почти безоружным – применять все виды бортового вооружения в таких условиях было практически невозможно, поскольку в этом случае неизбежными становились попадания в кого попало. К тому же в теории Замойский знал, что подобная помеховая активность, центр которой явно находился на русской территории, то есть в Калининградской области, вполне может означать скорый удар по его кораблю, например – авиационный.