Темным ведьмам не отказывают (СИ) - Гусина Дарья

Завтрак прошел в дружеской, унылой обстановке. Как всегда, разговор спасла погода: с утра выглянуло солнышко.

Книпса за столом не было, наш механик так увлекся очередной идеей, что попросил принести завтрак в гараж. Я сама вызвалась покормить мальчишку, помня, что нужно не просто отнести поднос с едой вниз и оставить его в пределах видимости, но и убедиться, что Книпс не отфильтровал его своим механическим зрением как нечто несущественное.

Милдред пошла со мной.

– … корсет легкий, но присутствует, – бормотала она на ходу, – две складки по низу отрезной баски – гениально… бант, бант – неужели все-таки вышел из моды? Настрочка по груди… хм… кто предупрежден, тот вооружен. Модная куколка. Но ничего, мы в долгу не останемся. Сола, где в этом городе можно купить последние журналы мод?

На этот вопрос я не смогла толком ответить. «Ничего страшного, – читалось в решительных глазах кузины, – кто ищет, тот обрящет».

– Пусть только эта фря рыбоглазая попробует перейти нам дорогу! – бормотала она.

Милдред тоже не разбиралась в боевой магии – она разбиралась в других видах наступательно-оборонительного оружия: бантах, воланах, кружеве, стеклярусе и пуговках на правильных местах.

Все последние дни Книпс занимался сооружением огромной батареи, способной улавливать и копить лунную магию. Никто, кроме него самого, не считал эту идею перспективной, но Эрик молча выдавал деньги на нужные детали. Сначала проект поглотил триста креатов, затем еще четыреста.

Эрик хотел было прекратить вложения в «луну и воздух», но я уговорила его потерпеть еще немного. Мало кто поверил бы, но я видела свечение лунной магии везде, куда падал мой взгляд.

Мы застали Книпса за столом с чертежами. «Пожиратель лунного волшебства», как пафосно окрестил батарею мальчишка-эльв, стоял в углу. Серебристая машина скалилась разобранным нутром с шестеренками и цилиндрами. Иногда она почти по-человечески горько вздыхала и выпускала облачко пара.

Механик не обращал на нас внимания, я искала место, где можно было поставить поднос с едой без риска сдвинуть и уронить что-то ценное. Милдред заскучала и прокашлялась:

– Кхм-хм…

Будь это мой голос, Книпс и головы не поднял бы, но при звуках мелодичного сопрано Милдред механик вздрогнул и уронил карандаш на пол. Кузина подошла к столу и подала Книпсу его любимый грифельный огрызок, при этом с интересом заглянув в чертеж.

– Вот тут, – вежливо сообщила она, ткнув пальцем в рисунок, – у вас ошибка в расчетах. Это что, чехольчик?

– Книпс, – встряла я, – позволь представить тебе…

Обретя дар речи, механик, слегка заикаясь от возмущения, заявил, что это КОЖУХ, кожаный кожух для части корпуса. И ни о какой ошибке и речи быть не может, все сто раз просчитано и рассчитано!

– … мою кузину Милдред из Димора, – обреченно договорила я.

Ну, сейчас начнется. Книпс ненавидел, когда в его работу лезли с замечаниями.

– Сто раз, говорите? – кузина мило улыбнулась. – Кожаный, говорите? Ну-ну. А тут у вас температура отмечена? Горячо. И что станется с вашим кожаным кожухом, когда он скукожится от жара машины? Это же воловья кожа! Она, любезный фэр, от таких температур ссыхается!

Дальнейшие свои возражения посрамленный Книпс просто проглотил, молча. Он сгорбился над столом, стыдливо пряча румянец неловкости. Диафрагмы в глазах тихонько жужжали, и Милдред, предупрежденная об особенностях парня, смотрела на него с сочувствием. Но когда Книпс поднял голову, она натянула на лицо прежнее выражение вежливого, отстраненного интереса.

Мальчишке пришлось перепрыгнуть через гордость и попросить кузину о помощи. Вдвоем Книпс и Милдред сначала пытались рассчитать запас по швам кожаной выкройки, но затем кузина предложила вариант получше – складки на спицах по принципу мехов у гармоники, мол, когда дама склонна то худеть, то полнеть, Милдред закладывает в поясе небольшие сборочки на резинке. Книпс просиял: теперь агрегат сам регулировал натяжение кожуха.

«Спелись», – думала я, одновременно с досадой (мы уже должны были начать экскурсию по особняку) и радостью (Книпс выглядел оживленным и… очарованным, кузина тоже не скучала, раз дело касалось его любимой профессии и возможности кому-нибудь помочь).

Удостоверившись, что Книпс, будучи почти в сомнамбулическом состоянии, слопал сэндвичи, я повернулась к двери. Там, прислонившись к филенке, стоял Эрик. Вид у него был уставший, и я поняла, что его резерв близок к нулю. А ведь день только начался. Чем они занимались с Райаном и Кларой в кабинете? Сражались с полчищем перерожденных? Как можно было так устать и магически вымотаться?

– Сола, прости, что отвлекаю. Присоединишься к нам? Твое мнение будет сейчас особенно ценным.

– Конечно, – ответила я.

Непременно присоединюсь. И выясню, что происходит.

… Эрик задавал каверзные вопросы, Райан вел протокол «заседания», Клара вещала. Она кивнула мне, мило и дружелюбно, и вернулась к рассказу.

– … как раз после применения третьей «антируны»… примерно в октябре… профессор Мо Эппель позволил себе крайне резкие замечания в сторону некоторых теорий отца. Он обвинял папу в злоупотреблении магическими привилегиями и нарушении кодекса магов. Вы знаете, что затем произошло с фэром Эппелем? – Клара слегка побледнела и опустила взгляд на сплетенные в замок пальцы.

– Что-то слышал, – проговорил Райан, зябко поежившись, – он… попал под поезд?

– Далеко от своего дома, в совершенно невменяемом виде, но без следов возлияния или употребления табака с восточными смесями, – твердо подтвердил Эрик, прикрыв глаза. – Тогда я еще не отслеживал злодеяния вашего отца, Клара, но случай потряс меня до глубины души. В газете опубликовали некролог, без подробностей, но люди шептались по углам, а слухи расползались по городу, как чума. Профессор Эппель, по свидетельству очевидцев, встал на пути и стоял, застыв и не реагируя на крики бежавших к нему прохожих, пока поезд пытался затормозить. Машинист не успел снизить скорость, увы. Дознаватели сочли этот случай самоубийством, разумеется, однако люди подозревали неладное.

– Да, случай вызвал много пересудов. Это был… эмоциональный поступок, – сказала Клара, продолжая глядеть на руки. – Больше отец никогда не убивал ради личной мести, не хотел привлекать внимание. Или делал это не так… изощренно и напоказ. Он просто смахивал людей… как комаров.

– Началось его восхождение, не так ли? – с горечью спросил Эрик.

Клара кивнула:

– Сначала это были услуги. Отец выбирал тех, кто способен был в дальнейшем ему покровительствовать. У господина Верховного жреца возникли проблемы. Кто-то шантажировал его неблаговидными поступками, грехами бурной молодости, так сказать. Шантажист успешно прятался за крафтовыми рунами.

Тут с легким восклицанием удивления кивнула я. Крафтеры, истинные некроманты с уникальными способностями, всегда тайно меня восхищали.

Большинство магов использует готовые, созданные древними магистрами руны (или антируны, если надоела-наскучила жизнь обычная и хочется поскорее познакомиться с обитателями преисподней), а крафтеры способны создавать собственные выплеты, по требованию момента, так сказать.

Такие одноразовые руны не служат долго, но это обычно и не требуется. Нужно взломать усыпальницу хитроумного дядюшки-мага, скоропостижно скончавшегося и унесшего нажитые непосильным трудом ценности в могилу в буквальном смысле этого слова? Без проблем.

Дядюшка предполагал, что племянники не слишком обременены совестью и не преминут нарушить покой усопшего, как только остынет его прах, поэтому склеп набит магическими ловушками.

Не беда, особо настроенная мощная антируна сотрет все магические капканы затейника, а заодно проредит поголовье кладбищенских гулей, зачарованных, чтобы охранять гроб. Дядюшка посмертно посрамлен, слитки и бриллианты – ваши.

Такой способ, само собой разумеется, не подойдет людям, сторонящимся темной магии, ведь если истинные некроманты не подвержены перерождению, это не значит, что Тьма пощадит заказчика. Тьма вообще непредсказуема и коварна.