Скрытая камера - Кирилл Казанцев

Федор Михайлович умер... Причем Василий был уверен, что умер он не сам по себе... Его убили. Об этом даже не говорили, а громко, во всю глотку кричали последние события, свидетелем и непосредственным участником которых довелось стать Скопцову. И не столь уж тут важно, что стало причиной смерти – пуля снайпера, яд или просто сильный удар кулака под сердце...

В эту минуту Василий дико, до боли, пожалел о том, что не стал днем заниматься допросом напавших на Татьяну гоблинов. Он даже не знал, из чьей они "команды"...

А на экране появился фотопортрет покойного. Простое русское лицо, высокий лоб, переходящий в обширную залысину... И глаза... Добрые и умные, они внимательно смотрели на тех, с кем пришлось расстаться этому человеку...

– Ну, суки!.. – Василий изо всех сил ударил кулаком по столу. – Ну, теперь держитесь!..

3

Так уж получилось, что эту же программу новостей смотрела и Татьяна Сумина.

Конечно, она не была слабонервной истеричкой. Многое видела, о многом узнала за годы своей службы в милиции. И все равно этот день оказался для нее слишком уж насыщенным. Она просто не могла уснуть. Лежала рядом с мерно посапывающей во сне Настенькой и пыталась отыскать какой-нибудь фильм, переключаясь с канала на канал.

...Известие о смерти отца было подобно тяжелому удару под дых. Татьяна захлебнулась вдруг загустевшим воздухом. Смотрела на портрет и не видела его из-за застилавшей глаза пелены слез.

Опомнилась только тогда, когда рядом беспокойно заворочалась Настя. Прижала ребенка к себе, приласкала, тихонечко бормоча в розовое ушко что-то успокаивающее... В большей степени не для нее, а для себя самой...

Конечно, все люди смертны... Но это был ОТЕЦ! Один из двух самых дорогих для нее в этой жизни людей. Человек, которому она всегда и во всем верила, который всю жизнь был для нее образцом.

Соскочив с постели, Татьяна заметалась по комнате. Надо было бы позвонить Скопцову... Но в горячке и в запарке, еще переживая недавнее происшествие, она просто забыла спросить его номер телефона. Она попыталась отыскать его в блокноте, лежащем на тумбочке рядом с аппаратом, но только ни на букву "В", ни на букву "С" его не было... Только потом женщина сообразила, что матери не было нужды записывать телефон собственного сына – она наверняка знала его на память.

И тогда Татьяна приняла решение самостоятельно. Да, она обязана этому немного странному парню. И пока что он всегда оказывался прав... Но речь идет не о его, а о ее отце!

Как бы там ни было, что бы ей ни грозило, но она непременно придет завтра попрощаться с отцом. Да и что ей может грозить там, в окружении товарищей по оружию и старых друзей отца!

4

Спец не спеша шел по улицам утреннего Красногорска... Лавировал в толпе спешащих на работу прохожих, ничем не привлекая к себе внимания. Среднего роста, среднего телосложения, в неброской и недорогой, но добротной одежде... Средний человек, один из тысяч или даже миллионов сограждан! Возможно, вот эта усредненность – встретишь на улице, заглянешь в лицо и через минуту забудешь – обеспечила ему долгожительство в той профессии, которой он занимался.

Спец никуда не торопился – маршрут выдвижения на огневой рубеж был рассчитан до минуты прошлым вечером. Он шел, слегка покачивая серебристым кейсом, праздно поглядывая по сторонам и щурясь на неяркое осеннее солнышко, которое сегодня наконец-то порадовало горожан своим появлением.

Это только в плохих детективах киллеры непременно носятся по городским улицам на скрипящих покрышками автомашинах, работают через посредников или состоят членами организаций.

Настоящий киллер всегда и всюду – одиночка. Только одиночка и никак иначе! Любой помощник, независимо от того, чем он занимается – водит машину, или принимает "заказы", или ведет наружное наблюдение за объектом, – потенциально опасен. Он знает намного больше, чем эти простые люди, которые спешат по каким-то своим делам навстречу Спецу.

Спец всегда работал один. При этом никогда не пользовался автомобилем. Автомобиль – это лишняя зацепка для следаков, лишний след... Проще проехать на автобусе. Даже при введении ментами пресловутого плана "Перехват" маршрутные автобусы не останавливаются и не проверяются.

Вот и сегодня Спец остался верен себе – выстояв свое на остановке общественного транспорта, втиснулся в "маршрутку". Кого-то задел углом кейса, кому-то ненароком наступил на ногу... Перед обоими "потерпевшими" вежливо извинился – ему не нужны беспочвенные конфликты. Не надо привлекать к себе внимания без особой на то необходимости.

Проехав пару остановок, вышел из душного салона автобуса. Взглянув на часы, удовлетворенно хмыкнул – выдвижение проходило с опережением графика в четыре минуты. Беспечно улыбаясь, Спец пошел по улице в направлении дома, где проживал Старыгин.

...То ли государство так озаботилось жилищным вопросом отставника, то ли сам подполковник, уйдя со службы в большой бизнес, подсуетился, но только факт налицо – жил Виктор Борисович в новом доме, в престижном микрорайоне города.

Микрорайон этот еще совсем недавно был обыкновенным пустырем, заросшим кустами полыни да бурьяном. Теперь жилые дома росли на нем, как грибы осенью. Подрядчики выискивали место, ставили очередные хоромы для "новых русских" впритык друг к другу.

Именно по этой причине Спец собирался "работать" Старыгина дома. Не возле дома, не у подъезда, а прямо в квартире. Этому способствовала новостройка, обосновавшаяся как раз напротив подъезда "объекта". Дом еще не вступил в стадию отделки, и поэтому серьезной охраны здесь не было. Ну, спал в вагончике какой-то дед... Так на того и внимания-то обращать не стоило! Все равно, даже если и увидит, он ничего не запомнит. Потому как постоянно пребывает в той или иной степени подпития.

А Спец еще с вечера озаботился тем, чтобы сторожу "повезло" и он "случайно" нашел кошелек, в котором болтались полторы сотни плюс немного мелочи. Тоже расчет – "найди" тот побольше, ну, например, пятисотенную, задумался бы. Может, домой что купить?.. А при нынешних ценах на полторы сотни можно лишь одно – от души попить технического спирта. Что, собственно, сторож вчера и сделал...

Так что Спец совершенно спокойно, никем не замеченный, вошел в подъезд недостроенного дома. Не спеша поднялся на пятый этаж, прошел в глубину одной из комнат, которую он также выбрал прошлым вечером. Уложил свой кейс на кирпичи, открыл. С минуту – запас времени у него еще был – полюбовался на лежащую внутри разобранную винтовку. Потом приступил к работе...

Четкими, отработанными движениями собрал "винторез", закрепил оптику, вскинул оружие к плечу и навел его на нужные окна... "Отличное" – похвалил себя. Извлек из кармана куртки коробочку с патронами, отделил две штуки, снарядил магазин. Вставив магазин, дослал патрон в патронник. Все. Оружие было готово к бою...

Стрелять придется из глубины помещения – слишком много глаз в доме напротив. И дело не в том, что услышат звук выстрела или увидят огонь и дым... Винтовка снабжена прибором бесшумной и беспламенной стрельбы, в просторечии "глушителем". Но кому-то из живущих в доме и дела нет до того, что там за палка высунулась из окна, а какой-нибудь "новый русский", всерьез озабоченный собственной безопасностью, глядишь, и призадумается. Да еще и выводы сделает. А это совсем не нужно...

Спец еще раз заглянул в оптику... Нет, ему было чем гордиться – он все рассчитал верно! Вон какая-то женщина – судя по возрасту, жена объекта – суетится на кухне, накрывая на стол! Конечно же, объект должен быть на работе или на службе к девяти. Значит, выходить ему надо или сейчас, или через двадцать минут, это уже зависит от наличия собственного автотранспорта.

Спец насторожился – заметил какое-то движение в глубине кухни. Подняв винтовку к плечу, увидел через оптику немолодого подтянутого мужчину. По всей видимости, это и был объект – фотографии не предоставили, только словесный портрет. Вещь зачастую субъективная и неточная... Но вроде бы похож...

Спец навел перекрестие прицела на лицо вошедшего в кухню, задержал дыхание и плавно потянул спусковой крючок...

5

Виктор Борисович Старыгин в тот день с самого утра чувствовал себя не совсем в своей тарелке. О том, что он не стал жертвой "кидалова" со стороны старого знакомого, а пал жертвой форс-мажорных обстоятельств, он узнал из утреннего выпуска новостей, в котором также сообщалось о безвременной кончине Сумина. Эта неожиданная весть поразила его, и сейчас он ощущал некоторый моральный дискомфорт – нехорошо подумал о человеке, честил его всякими словами.

И хотя они никогда не были друзьями – представители "старшеньких" и "младшеньких" между собой не дружат, не поощряется это руководителями обоих "контор", – но они были знакомы, общались... А после своих необоснованных и несправедливых выпадов, пусть и заочных, Старыгин вообще считал своим долгом присутствовать на гражданской панихиде.