Скрытая камера - Кирилл Казанцев

Спикер твердо верил в свои непревзойденные аналитические способности. И – ошибался. Как многие из нас...

5

В панике Ковалевич метался по городу как загнанный... Нет, не волк. На волка старый спекулянт никак не тянул. Скорее как заяц – двигаясь кругами и путая следы.

В центре отпустил машину, объявив водителю, что тот свободен до утра следующего дня. Втиснулся в переполненную "маршрутку", трясся в ней несколько остановок без какой-то определенной цели. Вышел, пересел в другую, идущую в противоположную сторону.

Все эти действия он проделывал неосознанно, на рефлекторном уровне – убегал от идущей по следу опасности. По дороге постепенно приходил в себя, успокаивался. Начинал трезво оценивать происшедшее с ним.

В том, что он "попал", Иосиф Миронович не сомневался. Из ФСБ просто так, чайку попить, за жизнь побалакать, не приходят. Тем более что раньше никаких связей с этой конторой у него не было.

Значит, домой идти тоже нельзя – рано или поздно придут и туда. Или чекисты, или "бойцы" Зуба. И неизвестно, кто еще в сложившейся ситуации страшнее для него – те или эти.

Сейчас он автоматически переходит у недавних соратников в разряд свидетелей, причем свидетелей нежелательных. А таких не принято оставлять в живых. И тем более терять Мезенцеву и его бандитствующему дружку уже нечего – на них столько всего!

Необходимо где-то спрятаться... Но где? Домашний адрес его прекрасно известен, надежных, преданных друзей у него нет, дачу легко отыскать.

При мысли о даче Ковалевич слегка встрепенулся. А ведь вполне возможно, что это и есть искомый вариант!

...Секретарша Ирина была его последней и, как это часто замечено у мужчин довольно преклонного возраста, самой яркой любовью. Любовниками они стали практически сразу, как только длинноногая фея появилась в офисе фирмы, и мысль о том, кто кого соблазнил, Ковалевича никогда не интересовала. Он был счастлив, расценивая случившееся как подарок судьбы на закате его не самой простой и удачливой жизни.

Он никогда не унижал свою пассию скоротечным половым актом на своем столе или кожаном диване в комнате отдыха. Как правило, на выходные увозил ее в закрытые для простых смертных и потому безумно дорогие зоны отдыха, всенепременно забирал с собой в командировки, дарил только золото и букеты из фирменных цветочных магазинов, одевал и обувал в бутиках.

Жена Ковалевича, изрядно растолстевшая и отрастившая к старости маленькие черные усики, смотрела на похождения Ромео сквозь пальцы. Денег, которые зарабатывал Изя, и ей хватало, не бедствовала. Секс, во всех его проявлениях, был ей уже давно неинтересен.

Так вот, несколько раз Ковалевич вместе со своей пассией проводил время на ее даче. Кстати, уютный двухэтажный деревянный домик при шести стандартных сотках был также подарен пылким Ромео. Сейчас Изя вспомнил о его существовании...

Он быстро набрал знакомый телефонный номер, а когда услышал такой любимый им голос, чуть слезу не пустил. Но в первую очередь все же спросил о том, что его в данную минуту больше всего волновало:

– Иришенька, радость моя, он ушел?

– Кто?.. – Голос у секретарши был немного растерянный.

– Ну, он... – Почему-то Ковалевич говорил шепотом, оглядываясь при этом по сторонам, как разведчик в тылу врага, ожидающий приближения вражеского патруля. – Подполковник.

– Ушел... А вы где, Иос?..

– Тихо! – испуганно зашипел Ковалевич. – Не называй меня по имени! Вообще, никаких имен не называй!

– Хорошо! Только где вы? И что с вами? Я ведь волнуюсь.

Уловив нешуточную тревогу в голосе пассии, Иосиф Миронович в очередной раз чуть было не прослезился.

– Со мной все в порядке, Иришенька. Но мне придется на некоторое время спрятаться. Ты не будешь возражать, если я уеду на твою дачу?

– Да, конечно, поезжайте! Я только рада буду! – И несчастный старый еврей твердо верил в то, что так оно и есть на самом деле. – Вечером сама к вам приеду! А сейчас ключи возьмете у соседки. Ну, вы знаете, у кого...

– Спасибо, спасибо, милая! Я буду тебя ждать вечером...

Остальное было просто – в ближайшем супермаркете Ковалевич набрал продуктов и выпивки, у выхода поймал тачку и уехал на дачу Ирины. На всякий случай, в целях конспирации, такси отпустил на въезде в дачный поселок, а потом полчаса тащился по жидкой грязи, волоча пакеты с продуктами и проклиная свою тяжелую судьбу.

У соседки, тети Маши, которая была лет на пятнадцать моложе самого Изи и присматривала, конечно, не бескорыстно, за дачным участком и домиком Ирины, получил ключи.

Только когда Ковалевич тщательно запер за собой дверь и, тяжело дыша, рухнул в уютное кресло, привезенное сюда специально для него, он наконец-то почувствовал себя в относительной безопасности. Он был почти дома.

Оставшееся до вечера время Ковалевич искал выход из того положения, в котором оказался. И не находил... Сколько он сможет прятаться? Неделю, максимум – две... Потом его либо "вычислят", либо у него просто закончатся деньги. А без денег в этой стране спрятаться невозможно.

Заграничных счетов у него никогда не было. И, наверное, уже не будет. ЗАО "Интеграл" ему не принадлежало полностью. Да и не могло принадлежать. Слишком большие деньги крутились в деле. И разве же такое по карману старому больному еврею, отсидевшему два срока?

...К Мезенцеву Ковалевича "подтянул" один из его приятелей. Спикер, в то время еще экономический советник губернатора, как раз искал надежного директора для очередной финансовой пирамиды. Вот и предложили ему Изю... Мезенцев, пообщавшись с кандидатом лично, сразу же понял, что перед ним не самонадеянный дурак. И не мошенник. То есть человеку можно найти лучшее применение... Вот тогда и родилось ЗАО "Интеграл", которое неизменно процветало, несмотря на все кризисы, девальвации, инфляции... Во многом благодаря предпринимательскому таланту самого Ковалевича, во многом – благодаря надежному покровительству Мезенцева.

Спикер платил Изе достойную по всем меркам зарплату, не сильно вникал в повседневные дела фирмы, предоставляя ему почти полную свободу действий. Ковалевичу не на что было пожаловаться, и до недавних пор он был вполне доволен жизнью.

Да, кстати, тот его приятель... Ну, благодаря которому он познакомился со столь значительным человеком... Так вот, он плохо кончил. Пирамида лопнула, а ее директора просто убили. И Ковалевич догадывался, кто стоит за этим убийством, хотя и никогда не произносил этого имени вслух.

...Ближе к вечеру, когда Ковалевич уже изрядно откушал привезенного с собой коньяка, его лысую голову вдруг посетила светлая, можно сказать, гениальная мысль! И он сам удивился, почему не додумался до этого раньше!

Ему не было нужды прятаться! Наоборот! Необходимо идти с повинной! Причем не в милицию – ментам ни Зуб, ни Мезенцев не по зубам! А идти надо в ФСБ! И тогда сами чекисты будут его прятать как крайне нужного им свидетеля! Явка с повинной разом снимала все проблемы!

Обрадованный Ковалевич даже подхватился и принялся искать по шкафам и шкафчикам бумагу, чтобы заранее подготовить документ. Но только, к большому его сожалению, ничего, кроме пары рулонов пипифакса, в домике не оказалось. Наверное, Изя впервые пожалел, что занимался с Ириной в этом домике не диктовкой, а несколько другими делами. Но жалей не жалей... Что-либо изменить он не мог, поэтому вернулся к коньяку...

Уже в сумерках Ковалевич услышал шуршание шин подъезжающей машины. "Иришка!" – обрадовался еврей. Машина, верткая и скоростная "восьмерка", на которой ездила его молодая любовница, тоже была подарена им.

Переполняемый радостью в предвкушении свидания, Ковалевич даже попытался встать навстречу своей Джульетте, чтобы, открыв дверь, обнять ее. Правда, покинуть кресло у него как-то не получилось – увлекшись, Изя хватил лишку...

Шаги по дорожке, стук калитки... Бряканье ключа в дверном замке...

Ковалевич, блаженно жмурясь, смотрел на дверь. Сейчас она откроется, и в эту комнату впорхнет эфирное создание, воплощение красоты... Его надежда и защитница...

Когда в комнату вошли два угрюмых мордоворота характерной наружности, старый еврей все еще верил в существование светлой и бескорыстной любви...

6

Разумеется, везти к себе домой, в холостяцкую однокомнатную квартиру, насквозь пропахшую табачищем, посторонних ему женщину и ребенка Василий не мог. Тем более ребенка... Настенька смотрела на здоровенного дядьку с откровенным испугом и жалась к матери, готовая в любой момент залиться слезами. Оно и понятно – для нее сейчас Василий ничем не отличался от той троицы. А объяснять... Да что можно объяснить пятилетнему ребенку, пережившему стресс, который и не каждому взрослому по силам?!

Поэтому Скопцов принял нелегкое для себя решение – направился в квартиру матери...

...С матерью у него отношения сложились не самые простые. Доктор наук, профессор Красногорского университета, она сейчас работала в Германии, в Бремене. Вроде бы все у нее там было нормально – хорошо устроилась, наметился брак с немцем, коллегой... Но она не понимала своего сына. Ни тогда, когда он оставил университет из-за так называемой "несчастной любви"... Ни тогда, когда он отправился в Чечню, пусть и не добровольцем, но в то же время не пытаясь отмазаться... Ни теперь, когда он категорически отвергал ее предложения перебраться в тихую и спокойную Европу, оставив "эту варварскую страну" на произвол судьбы...