Астровойны - Олег Синицын

«Ничего там не было», — повторил Даймон про себя. Именно так он решить относиться к тому, что увидел и услышал. Такая позиция позволяла хотя бы ненадолго отогнать страх, который не отпускал до сих пор. Все, что он увидел, сон. Или галлюцинация. Не существует многовекового дерева, которое проросло на заброшенной станции, которое все знает, которое заглядывает в будущее.

Словно из мести за крамольную мысль, излучения с новой силой врезались в него. Тело отозвалось судорогами, готовыми разорвать мышцы, в темени запульсировала боль. В кабине вновь поплыли звуки и запахи, навеивающие тоску по родному дому. Катер прошел сквозь одну из струй, которые Иггдрасиль называла «космическим ветром».

Почувствовав настроение хозяина, Гончий не стал больше его пытать, а лишь прибавил скорости. Чем дальше они удалялись от станции, тем пронизывающие тело потоки становились слабее. Боли отпустили Даймона, и он еще раз упрямо объявил себе, что ничего не было. Ни пророчеств о завоевании Верхних миров, ни откровений о трех слагающих имени Зверя. Не было речи и о…

Он вдруг остановился в своем перечислении.

— Куда мы теперь, друг? — вкрадчиво поинтересовался Гончий. — Но, надеюсь, у тебя нет суицидного желания вернуться на потерянную планету с сиреневым небом?

Вытянутая туманность тускло светилась впереди. Планета, упомянутая процессором, выглядела на ее фоне черным кругом.

— Тебе знаком сектор 13-13? — спросил Даймон.

— Впервые слышу. А что там? Там весело, много людей и машинного масла?

— Понятия не имею. Но это единственное место, куда мы попадем, если пролетим сквозь эту туманность.

— Не очень-то я уверен в этом предприятии. К тому же что-то мне подсказывает… какое-то странное чувство… что мои баки с топливом наполовину пусты.

Даймон глянул на индикаторы.

— Кроты с канарейками! — обреченно промолвил юноша. — Неужели не дотянем до туманности?

— До туманности, может, и дотянем. Но если лететь сквозь нее придется чуть дольше, чем я планирую, то мы застрянем там и будем кувыркаться в этой светящейся пыли, пока у тебя не закончится воздух, а у меня не сядут аккумуляторы.

— Может, все-таки попробуем?

— Ибо сказал Великий и Мудрый Автоматический Станок, имя которому Штампующий Заготовки: человек создал машину, человек управляет машиной и смерть ей придет от руки человека! — неожиданным басом произнес Гончий, а затем переключился на свой обычный тенорок: — Получается, что если ты человек, а я — машина, то ты есть мой бог. Что прикажешь, то я и буду делать. Скажешь лететь — полечу.

— Гм, — произнес Даймон, задумавшись над этим философским построением. Затем потер лоб, тряхнул головой и произнес с вдохновением:

— Лети вперед, Гончий! Лети, насколько тебя хватит.

Ибо назад пути нет!

— Тебе жертву надо принести? — предельно серьезно спросил процессор. — Ну, там какой-нибудь важный электронный блок замкнуть накоротко?

— Что ты! — ужаснулся юноша.

— Я пошутил.

— Лети давай, — угрюмо промолвил Даймон.

— Можно подумать, что я не лечу, а исполняю бальные танцы.

В туманность они вошли на двадцати процентах заполненных баков. Гончий заботливо поднял светофильтр, но свет из лучащихся недр проникал не только сквозь них, но даже сквозь опущенные веки. Спасли ладони.

Странная это была туманность, не сгусток пыли и не скопище частиц, разрываемых термоядерными реакциями, — только чистый холодный свет без всякого источника. Даймон не мог сказать, сколько времени они двигались: час или день? Пытка светом казалась бесконечной, но продолжалась она до тех пор, пока Гончий не произнес с присущей ему фривольностью:

— Вроде куда-то прилетели.

Даймон отнял ладони от лица и перевел дух.

Наконец они оказались в космосе, усыпанном звездами как полагается — обильно и в достатке. Справа лежало неизвестное солнце, испускающее длинные и резкие лучи. Слева две планеты: гигант с шевелящейся туманной поверхностью и десятком спутников, а также бледный серый шар, не слишком привлекательный в своей бледности.

— Ты уже вычислил, где мы?

— Сектор 13-13, — с издевкой ответил Гончий. — В моем справочнике двухсотлетней давности других данных нет. — Которая из планет седьмая?

— Вот эта, бледнолицая.

Большая часть неброского шара была погружена в тень. Даймон долго и пристально вглядывался в темную область.

— Как у тебя с топливом? — спросил он. — Доберемся до планеты?

— С топливом беда. — Гончий вдруг замолк, его электронные мозги что-то отвлекло. — Та-аак… А вот и люди появились. Только не такие веселые, как бы мне хотелось.

— Где?

— Смотри на одиннадцать часов. Судно. С тяжелым вооружением.

Даймон глянул в указанном направлении и увидел далекую точку, которая, в отличие от идеальных звезд, имела угловатую форму и тусклое отраженное свечение. Юноша подумал, что если видит корабль, значит, расстояние до объекта не запредельное.

— Это люди, — с надеждой произнес Даймон. — Наконец-то!

— Хочу сказать тебе… — признался Гончий. — Я очень боюсь на пиратов наткнуться.

— Пиратов давно нет в Верхних мирах.

— Да? А кто, по-твоему, меня в карты проиграл? Цифры на дисплее перекинулась, показывая, что дистанция до неизвестного судна уменьшилась.

— Оно движется по направлению к нам! — удивился Даймон.

— Какой ты проницательный! — съязвил процессор и продолжил уже серьезно: — Они поймали нас лучом радара и теперь летят сюда, включив маршевые двигатели. Орудия у них на бортах очень серьезные. Что будем делать?

Даймон еще раз глянул на точку, словно мог таким образом оценить ее намерения.

— Лети к бледнолицей планете.

— На ней не спрятаться, — предупредил Гончий. — Их магнитосканеры мигом нас обнаружат. А мне топлива едка до поверхности хватит, даже полвитка сделать не смогу.

— Лети! Видишь сбоку планеты пятно в форме ладони? В нем два пересохших русла. Попытайся попасть в точку их слияния!

Ирония Гончего исчезла, словно ее не бывало. Голос процессора звучал серьезно и напряженно.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Не надейся. Я лечу туда от безысходности. Просто другого пути нет… У меня вообще ничего нет. Меня лишили всего. Есть только этот путь на седьмую планету в системе 13-13 и на это пятно в виде ладони.

— Тогда вперед! — воскликнул Гончий и рванулся к планете, выжимая из двигателей последние усилия.

Тяжеловооруженный средний корабль «Вектор» обнаружил этот рывок и воспринял его так, как должен был — как попытку к бегству и косвенное подтверждение преступных намерений неизвестного судна. Патрульный Союза увеличил ход, стволы его орудий пришли в движение, готовясь к вероятной атаке. По палубам прокатился вой серены, оповещающий о чрезвычайной обстановке, заставляющий вскакивать с коек солдат Крестоносного флота.

А Гончий тем временем ворвался в атмосферу с той стороны Безымянной планеты, где стояла ночь. Ярким болидом пересек ночное небо, вложив остатки топлива в торможение. Это удалось, и Гончий планировал с пустыми баками над бесконечной тундрой сколько мог, но так и не дотянул до пересечения двух мертвых рек.

Шасси у него не было, поэтому космолет рухнул на жухлую траву и, пропахав днищем около полумили грунта застыл как вкопанный, подобно человеку, отдавшему все силы и упавшему на финише.

Даймон вывалился из кабины в густую ночь. Голова кружилась, тело не слушалось, в глазах еще плясали языки пламени. Он лежал на холодной земле, приходя в чувство, вдыхая новый воздух и новые запахи. Снова. За последние двадцать четыре часа он побывал в таких местах необъятного мира, о которых его предки даже не помышляли.

— Прости, друг, — сказал Гончий. В его недрах что-то хлопнуло, над консолью вспыхнул и погас сноп искр, оставив на сетчатке глаза пятно, а в ноздрях едкий запах расплавленного пластика. — Не хватило меня капельку. Чуть-чуть не дотянул. Придется дальше тебе отправиться одному.

Даймон поднялся на колени и прижался к фюзеляжу, пытаясь обнять его выпуклый борт.

— Спасибо тебе за все, Гончий. Ты сделал все что мог.

Гончий замолчал, индикаторы на пилотской консоли светились уж очень бледно.

— В принципе, ты можешь отправиться с комфортом! — изрек процессор. — Только придется поломать голову, как толкать пятитонный комфорт, у которого пустые баки и неугомонный язык, хе-хе!

Он еще находил в себе силы шутить.

Юноша поднялся на ноги, по-прежнему держась за борт, словно боясь отпустить его и потерять что-то из своей души.

— Я вернусь… — пообещал он и добавил, впервые пробуя это слово на вкус: — … Вернусь, друг.

Даже если что-то и гудело в его недрах, то после того, как прозвучало это слово, любые звуки исчезли. Даймон подумал, что Гончий затаил дыхание. Совсем как человек.