Девушка 18+ (СИ) - Моро Лолита

— Я не готов, — проговорил Вебер своим мыслям. Сжал голову руками и смотрел на меня невидящими глазами.

— Эй, господин полковник! Я уже чужая невеста. Ты ничего не изменишь. В отличие от вас, ребята, я выполняю свои обещания. И своих не предаю, — понимая, что после произнесенного, секс ни с одним из этих красавцев мне точно не светит, я ушла одеваться.

Вебер стоял, скрестив руки на груди, закрывал собой входную дверь. Я вспомнила его отца. Похож он был на него абсолютно, только двадцатью годами моложе. Внезапно меня осенило.

— Я никогда не слышала о вашей матери. Где она?

Он скривился, как от кислого.

— Живёт в Штатах уже десять лет.

— Замужем?

— Да.

— Счастлива?

— Понятия не имею. Послушай, какое дурацкое у тебя имя. Никогда мне не нравилось, — он смотрел на меня в упор светлыми глазами.

— Мне пора. Отойди, — улыбнулась я. Подошла к нему. Хотела погладить по щеке. Он жестко, почти грубо отвёл мою руку.

— Кто он?

— Кто? — я улыбалась.

— Мужчина, с которым ты помолвлена.

— Взрослый человек. Не бедный. Очень хорошо ко мне относится. Понимает, что я такое. Не ревнует. Веселый. Я удовлетворила твоё любопытство? — я очень хотела поцеловать эти злые тонкие губы.

— Меня переводят на крайний Север, — сказал Вебер.

— Брр. Ненавижу холод. Я еду в Израиль. Там тепло. Летом собираюсь в Латинскую Америку. Станешь министром обороны, звони. Сбегаем потрахаться в Кремлевский сортир, — я все-таки дотянулась до его губ. Не отвечал и не отворачивался. Как отец.

— Дай мне пройти, — сказала в гладко выбритую шею.

— Я не знал, что причинил тебе столько горя, — он оттаял наконец, обнял меня, прижал к себе.

— Забей. Какая теперь разница. Иди, сделай дело, — я высвободилась из его рук. Свобода была за приоткрытой дверью. Ждала. — Приглядывай за собой, Вебер. Будь счастлив.

Я выбралась за дверь. Не стала оглядываться. Хватит.

ГЛАВА 34. Август

Похороны прошли на удивление легко и спокойно. Собрались два десятка планетарно известных антикваров. Пара вдов из этой же компании. Пришли два известных музейщика государственного значения. Имперский и местный. Остальная семья чернела трауром отдельно. Молча не одобряла. Меня и традиционный обряд. Я стояла в дорогом трауре от любимых мной и Венечкой ДГ. Делала все, что нужно. Раввин вовремя подсказывал. Венечку зарыли в землю. Так, как принято здесь, в чужом, жарком краю. Потом, по русской православной традиции поехали поминать в ресторан. Я выбрала тот, где мы бывали с ним. Сенсация о его женитьбе на мне давно перестала тревожить этот весьма замкнутый круг. Израильская родня готовилась к судам. Все, что он оставил мне в завещании, оспаривалось.

— Приготовься к пожизненным судам, золотце. Не уступай! Не заставляй меня ворочаться в гробу. По православной традиции, — улыбался он в израильской клинике.

Худой. Тень самого себя. Я купила ему красную вязанную шапочку на голову. Как у Кусто. Густые кудри антиквара осыпались от бесконечных химий.

— Прости, что обманул тебя, милая. Разве ты пошла бы за меня, если бы признался?

— Никогда! — честно отвечала я, держа его исхудалую руку. Не ревела. Нечем. Слезы закончились еще два месяца назад.

— Ты принесла мне столько радости и удовольствия в последние два года! — смеялся беззвучно Венечка. Я гладила сухую, горячую от нескончаемой температуры кожу дорогого лица.

— Эти дураки, мои сыновья со своими коровами жёнами только дни считали, когда я умру. Даже внуков не привозили. Пусть теперь вешаются на лифчиках. Все, что в Империи — твоё. Оспорить эти активы невозможно. С еврейской роднёй сложнее. Найми человечка толкового и все получится. Боря Гандель тебе поможет. Не сдавайся и не позволяй управлять собой. Все получится. Рано или поздно. Так или иначе. И не вздумай спать с Борей! У него слабое сердце, загонишь сластолюбца в могилу.

Я вспоминала, плакала. Юлька целовала меня везде.

Я не хотела встречаться ни с какими мужчинами. Сидела в этом пафосном борделе со вчерашнего вечера. Из аэропорта приехала прямо сюда. Шива (первая неделя траура) подходила к концу.

— Только не рассказывай девочкам свою историю, — попросила меня подруга почти сразу после первых приветствий. — Эти дуры верят всяким сказкам. А узнав про тебя, совсем соображать перестанут. Решат, что принцы существуют на самом деле. Не рассказывай, ладно?

Юля смотрела на меня не прикрыто счастливо. Рада.

— Ничего, что принцу было, без пяти минут, семьдесят и умер он от рака у меня на руках? — горько рассмеялась я.

Мы устроились с ней в большой круглой ванне на крыше старого особняка в закоулках городского центра. Горячая, душистая вода щекотала кожу направленными струями. Лиловое небо подсвечивали низкие августовские звёзды. На западе громоздился небоскребами Город-сити. Далеко.

— Чем займёшься? — Юлька подлила мне шампанского.

— Не знаю. Учиться буду. Венечке обещала. Восстановлюсь в универе.

— Ко мне поработать не хочешь пойти? — засмеялась моя подружка. Явно не совсем шутила.

— Я подумаю, — в тон ей ответила я.

— Вебер твой был у нас месяц назад.

Юлька взяла меня за запястье. Перетянула к себе на грудь. Гуляла по коже умелыми пальцами. Я не реагировала. Тянула бесконечное холодное шампанское и все.

— С кем ушёл? — спросила я небрежно.

Эта прожжённая шлюха, моя подруга, знала точно, чем проще и надёжнее меня завести. Я сама не заметила, как начала отвечать на её ласки.

— Сначала со Светкой, потом ещё Мила-эстонка подключилась. Две штуки евро оставил здесь. Хороший мальчик. Ты куда?

Я вылезла из горячей бурлящей воды. Погода в августе в Городе, это вам не Хайфа. Зуб на зуб не попадал. Завернулась в толстый халат. Взяла Юлькин телефон. Та без интереса следила за моими действиями. Пожалела явно, что вспомнила о Вебере.

— Слушаю, — раздался его серьёзный голос.

— Привет, — сказала детским голоском, каким обычно разговаривают шлюхи.

— Привет, — улыбнулся он.

— Увидимся? — промурчала я.

— С удовольствием! Галерея на Главной. В девять. О'кей? — он так легко назначил свидание, словно делал это каждый вечер. Как меняются люди за какие-то полгода!

— Помчалась, — вздохнула Юлька. Махнула безнадёжно рукой.

Больше всего интриговало меня, понял ли Вебер, с кем разговаривал. Или принял меня за одну из своих подружек? Честно говоря, мне плевать на это было. Я тупо хотела его. Можно даже злого, но голого обязательно.

— Эк, тебя разбирает, — восхитилась Юлька, глядя, как я подрагивающими пальцами рисую криво контур губ. Налила мне на четверть в стакан виски.

— Знаешь, как говорят? Где был счастлив, туда не возвращайся, — Юля следила за моими сборами.

— О! То ещё было счастье! — слишком громко засмеялась я.

— Да как сказать. Крышу у вас обоих сносило конкретно.

— У обоих? — искренне удивилась я, надевая белое, в дырах кружев платье.

— Ну да. Ты чехол забыла надеть. Так и пойдёшь голая по городу? — усмехнулась девушка.

— О господи! — я действительно стояла перед зеркалом, практически, в чем мать родила. Крупная вязка затейливых узоров не скрывала ничего. Соски и белые чулки особенно лезли в глаза. Пришлось начать заново.

— Пошла бы ты лучше к Мише Бергу, ей-богу, — вздохнула Юляша.

— Завтра, все завтра, — махнула я рукой. Я даже к отцу еще не выбралась. А это главнее.

Таксист, молодой худощавый парень, пялился на меня в зеркало на каждом светофоре. Наглядеться не мог.

— Смотри на дорогу, мальчик. Привезёшь нас обоих в морг, — пошутила я. Он вздрогнул и спрятал глаза.

Примчалась я раньше на целых пятнадцать минут. Снова удивилась, что Вебер назначил встречу в торговом центре. Не водилось за ним раньше такого. Поднялась на эскалаторе на этаж выше. Посмотрела с галереи вниз. Вебер явился без пяти. Неизменная белая сорочка, тонкие чёрные брюки, дорогие туфли, пиджак в левой руке. Встал так, чтобы его было видно со всех сторон. Никакой бороды, короткая стрижка, загорелая кожа, светлые глаза под широкими прямыми бровями. Светлый, чуть улыбающийся рот. Чует заинтересованные женские взгляды на себе. Доволен. Кого же он ждёт? Меня, не меня? Я только собралась было спуститься. В ту же секунду к Веберу подошла женщина. Сверху было не ясно, сколько ей. Не старше тридцати, точно. Совсем не малолетка. Элегантная блондинка, ему под стать. Вебер легко коснулся губами её щеки. Дождался! Медлить было опасно. Я понеслась вниз.