Ричард Длинные Руки — монарх - Гай Орловский

Альбрехт вскинул брови, но смолчал, Норберт сердито фыркнул.

— А он зачем?

— Пригодится, — пояснил я. — Мы будем действовать вроде бы в интересах Кейдана, возвращая ему трон, но что на самом деле… объяснять не надо?

Норберт поморщился, но кивнул.

— Да, понимаю. Тогда, Ваше Величество, я сейчас велю собираться. А то вы все равно там окажетесь раньше.

Он вышел, не дожидаясь моего кивка, мы с Альбрехтом слышали его строгий командный голос, после которого сразу донесся топот множества ног, звяканье железа, конский топот.

Вернулся он скоро, кивнул Альбрехту, дескать, и его людям передал тот же приказ, повернулся ко мне с ожидающими глазами.

— Все верно, — одобрил я. — Сейчас перекусим, затем в путь-дорогу.

— Я своих уже отправил, — сообщил Норберт кратко. — Хоть одну милю да успеют пройти.

II

Глава 1

Бобик на бегу оглянулся, далеко впереди возник и начал приближаться огромный лагерь из простых палаток и десятка шатров для лордов.

Он раскинулся между двумя широкими дорогами, одна ведет в далекий Тараскон, а вторая, что поменьше, к океанскому побережью.

Я ухмыльнулся, представив лица местных вояк, когда увидят и поймут, кто промчался мимо, это конец тихой жизни, когда спишь, а жалованье идет.

Часовые только успели головы повернуть, когда я нарочито придержал арбогастра и крикнул страшным голосом:

— Вы еще здесь?.. Хорошо!.. Будет много трупов и много крови!.. Ха-ха-ха!

Бобик показал страшные зубы, в следующее мгновение нас увидели за сотню ярдов, а затем их видение исчезло так быстро, что в лагере не успели вызвать из шатров военачальников.

Я даже не оглядывался, Вирланд избрал выжидательную тактику, а это с его огромной воинской мощью по меньшей мере неразумно. А меня это радует, все-таки приятнее иметь дело с теми, над кем сразу чувствуешь превосходство. Пусть не в силе, а в маневре, скажем так.

Бобик исчез в направлении океана, а мы с арбогастром увидели стройные ряды палаток раньше, чем ощутили соленый морской воздух. В идеальном ровном строе палаток чувствуется что-то гиллебердовское, а четыре огромных шатра расположены посредине.

Как я прикинул, здесь по меньшей мере две армии, словно и стальграф, который должен охранять Тарасконскую бухту, тоже здесь. Часовые не просто выдвинуты далеко вперед, я не успел глазом моргнуть, как справа и слева оказалось по дюжине всадников с обнаженным оружием в руках.

Один крикнул возвышенным голосом:

— Слава Его Величеству королю Ричарду!

— Ура! — заорали всадники.

Ко мне подъехал рыцарь в блестящих доспехах прекрасной выделки, но все же доспехи турнедского фасона.

— Ваше Величество, — сказал он, — барон Блейкер Кардифф к вашим услугам. Мы как увидели вашу собаку, о которой уже легенды идут, сразу все поняли.

Я сказал ошарашенно:

— Да, хорошая собачка. А как узнали, что я уже король?

— Сегодня прибыл корабль из Гандерсгейма, — сообщил он. — С отрядом рыцарей и новостями.

— А-а, — сказал я с облегчением. — Все понятно, а то уже мало что в голову лезет. Рейнграф здесь?

— Да, мы едем к его шатру.

— А стальграф?

Он взглянул на меня несколько удивленно.

— Стальграф в Тарасконе. Охраняет бухту и порт.

— А почему здесь такая армия?

Он довольно улыбнулся.

— Прибавилось войск из Гандерсгейма, а еще больше — из Вестготии.

Часовой услужливо поднял и придержал полог, из шатра быстро вышел рейнграф Чарльз Мандершайд, шагнул ко мне и преклонил колено.

Я покинул седло, поднял его и обнял.

— Рейнграф, — сказал я с чувством, — вы остались верны своему долгу, несмотря на все посулы нынешних правителей Сен-Мари. Но ваше терпение и преданность скоро будут вознаграждены, ибо час возмездия пробил!

Он ответил сдержанно, но я чувствовал, каких усилий ему стоит держать себя в рамках воинской дисциплины:

— Ваше Величество… мы готовы.

— Это будет скоро, — заверил я. — А сейчас, дорогой сэр Чарльз, пойдемте в шатер. Я хочу получить полный доклад о положении в этом регионе, а также о всех наших силах.

Норберт прибыл к концу дня, Альбрехт со своими тяжеловооруженными рыцарями на бронированных конях достиг лагеря только на следующее утро, доспехи снял с облегчением, оставив кирасу, помылся и облачился в самый праздничный наряд.

— Все знамена захватили, — сообщил он деловито. — Если расставить как надо, то северная армия уже здесь. Или хотя бы ее половина.

— Только не подпускайте чужаков слишком близко, — напомнил я.

Норберт сообщил:

— Сэр Чарльз очень строг. У него даже муха не подлетит близко!.. Он ничего не упускает.

— Хорошо их Гиллеберд выдрессировал, — одобрительно заметил Альбрехт, но посмотрел в мою сторону и уточнил, — но то пустяк в сравнении с тем, что с нами делает Его Величество король тот самый Ричард!

Норберт окинул придирчивым взглядом его яркий наряд.

— Вы точно готовы идти в бой? Или только на карнавал?

Альбрехт выпятил нижнюю губу и посмотрел на него свысока, хотя вообще-то Норберт чуточку выше.

— Разве мы не на празднике восстановления исторической справедливости?

Я смолчал, а Норберт поинтересовался ехидно:

— Что, уже и домик в Геннегау присмотрели? И чьи-нибудь земли?

— Тьфу на вас с высокого дерева, — сказал Альбрехт с достоинством. — А как же слава, доблесть, воинские подвиги?

— Какая слава, — ответил Норберт, — если всего лишь Его Величество возвращает свое? Это не те победы, которыми гордятся.

— Тогда ладно, — ответил Альбрехт рассудительно, — нет славы — возьмем домиками да землями.

За стенкой шатра простучали быстрые шаги, полог резко отлетел в сторону, на пороге появился Гаргастер, сотник Норберта, прокричал быстро, захлебываясь словами:

— Ваше Величество! В сторону нашего лагеря двигается большой отряд сен-маринцев!.. Впереди герольд с белым флагом переговоров!

Норберт и Альбрехт застыли, даже рейнграф воззрился на меня в ожидании быстрых решений. Я удержал радостную улыбку и проговорил неторопливо:

— Переговоры? Это хорошо. Я переговоры весьма одобряю. Даже люблю, это же не работать, а языком туды-сюды. В этом деле я зело силен. Чье знамя у предводителя?

Гаргастер ответил так же быстро:

— Герцога Вирланда Зальского.

— Ого, — сказал я, — он сам, что ли? Как бы лично?

— Не рассмотрели, — признался он. — Все одеты пышно, едут со стороны солнца, глаза слепит…