Сказание о верном друге - Дмитрий Харламов

Тяжкое время переживают люди таж. Сумерки маленького народа. Увидят ли они рассвет нового дня?

Возвращение

Где-то вверху монотонно гудит, воет, плачет ветер. Замолкнет ненадолго и застонет вновь, будто голодный детеныш. Сквозь неспокойный, чуткий сон Лана слышит его скучную длинную песню. Вот другой голос подхватил песню. Много голосов. Медленно всплывает Лана из мутных сумерек сна на поверхность к свету.

Открыла глаза. Снаружи радостные, возбужденные крики. Зовут ее. Пошатываясь, пошла на голоса.

- Лана, Лана! Сын твой!

Звонкий голос Яны перекрывает остальные голоса:

- Муна, девочка моя!

- Вах-ха! - слышится густой знакомый голос.

Не сон ли это, не бред ли? О дивы, может, она уже в жилище предков?

Выбежала наружу. Ослепительный свет больно ударил в глаза. Зажмурилась, заслонилась от света руками. В узенькие щелки глаз, сквозь ресницы увидела Лана сына своего и отшатнулась.

- Нет, нет!

А он в упор вглядывался в ее лицо, будто не узнавал.

Она отвела с лица волосы, подошла к нему и тронула за плечо. Оно было теплое и мускулистое.

- Ты не умер, Лан, - не то спросила, не то ответила она самой себе.

- Нет, я не умер, - ответил Лан и улыбнулся.

О, как хорошо знала она эту улыбку, добрую, открытую, совсем отцовскую!

На шум голосов вылез из своей ниши Черный Ворон.

Он был все тот же: густые сальные волосы спускаются до плеч, закрывают лицо так, что глаз не видно. Он стал еще более неповоротливым и громоздким.

Молча, равнодушно глядел Черный Ворон на сына своего, Зурра, на Лана. Ни одним движением не проявил он ни заинтересованности, ни удивления.

От ручья прибежала новая группа людей, и среди них мать Зурра. Задыхаясь, она обняла ноги сына и закричала тонким пронзительным голосом...

Лан спросил у матери:

- Где Большой Орел, отец мой?

- Он там. Дивы терзают его болезнями. Много бед пришло в наше жилище...

Какой темной и тесной показалась Лану до мелочей знакомая родная пещера! С трудом разыскал он отца в темном углу. Как он изменился! Перед Ланом лежал немощный старый человек. Ему даже показалось, что отец умер. С замиранием сердца коснулся он костлявой руки.

- Большой Орел... я Лан, сын твой...

Отец открыл глаза. Долго глядел на него.

- Лан... ты?

- Отец. - Лан собрал все свои силы, чтобы не заплакать. Мужчина-охотник никогда не плачет. Тем более теперь, когда нужно сказать самое главное, ради чего шли они, ради чего выжили.

- Мудрый Аун велел мне... запомнить для племени Слово предков...

Заметив выражение недоверия в глазах отца, Лан гордо выпрямился:

- Да... еще он велел искать дорогу в страну предков...

Теперь Лан говорил торопливо, сбивчиво. Он боялся, что отец прервет его, не поверит. Хотелось поскорее рассказать все сразу... Но он замолчал, велел себе замолчать и сказал внятно и громко:

- Мудрый Аун доверил мне великую тайну рождения огня...

С удовольствием мальчик заметил, как вспыхнули глаза отца.

- Черный Ворон поднял руку на Ауна, соплеменника своего. Черный Ворон нарушил обычай племени. Сордо ему!..

- Молчи, - зашипел отец, - пропадешь!

Лан упрямо насупился.

Снаружи послышались яростные крики.

- Слышишь?.. Муна сказала... - И мальчик бросился к выходу.

Лан видел, как Черный Ворон швырнул Муну на землю, и Яна бросилась на защиту дочери.

Никто не спешил защитить их, некоторые кричали вслед за жрецом угрозы. Большинство же соплеменников безучастно наблюдали происходящее.

- Остановись, Черный Ворон! - громко крикнул Лан. - Люди таж! Этот человек нарушил обычай племени, он убил Мудрого Ауна!

- Замолчи, помесь гиены с шакалом! - взревел Черный Ворон и бросился на мальчика, но тот ловко вскарабкался на скалу.

- Охотники! - повернулся жрец к толпе. - Дивы лишили разума этих детенышей. Вместе с ними дивы вошли в жилище. Убейте их, и всем станет хорошо, станет много сладкого мяса.

Толпа зашевелилась, загалдела. Два охотника бросились к уступу скалы, где стоял Лан.

- Стойте!

Тихий явственный голос заставил застыть всех на месте. У входа в пещеру, тяжко опираясь на камень, в полном охотничьем облачении стоял Большой Орел. На темном фоне пещеры бледность его лица поражала.

Ропот пробежал по толпе, послышались возгласы удивления и страха. К отсутствию вождя привыкли, о нем перестали думать, как о живом. Жрец - вот кто решал все дела племени. Последнее время к вождю не обращались совсем, даже не говорили о нем в присутствии Черного Ворона...

- Пока я вождь... мне говорить первое слово... Выслушаем Лана, Зурра и Муну... Говори, Лан!

- Я сказал правдивое слово: Черный Ворон убил Мудрого Ауна. Пусть люди войдут в пещеру предков. Они увидят рану на голове Ауна...

- Как может детеныш Лан видеть через скалу? Дивы помогают ему? - снова закричал Черный Ворон.

И некоторые люди тоже закричали:

- Дивы помогают ему?!

Вождь поднял руку:

- Пусть скажет Зурр.

- Вуа! - Зурр попятился в страхе.

Черный Ворон всем корпусом повернулся к сыну.

- Ты тоже видишь через скалу? - спросил он громко и насмешливо, чтобы все слышали и видели - он не боится глупых слов детенышей.

- Нет, Зурр не видит через скалу... Зурр видел сам, как Черный Ворон убивал Ауна... Вот так...

И, подняв камень с земли, Зурр показал изумленным людям, как все произошло в пещере предков.

Черный Ворон пошатнулся.

Из всех присутствующих он один мог оценить достоверность сцены, с обезьяньим подражанием представленной мальчишкой. Да, было именно так. Первый раз он замахнулся, но ударить не решился. На второй - ударил и потом еще раз, уже лежащего. И пятился он так же, боясь повернуться спиной к убитому.

И вдруг с хриплым воплем Черный Ворон выхватил копье у одного из воинов, но Зурр перехватил его руку.

- Зурр сам видел! - повторил он, глядя в глаза отцу. - Сордо тебе!

Жрец захрипел и обессиленно осел на землю. Мертвая тишина повисла над толпой. Вождь покачнулся. Лан соскочил с уступа и поддержал отца.

- Говори, Муна.

- Лан и Зурр сказали правду. Своими ушами я слышала слова Мудрого Ауна... Еще он сказал Лану тайну рождения огня, великую тайну!

- Что теперь скажешь, Черный Ворон? - спросил вождь.

- Дивы вселились в этих детенышей, - повторял жрец одну фразу.

- Что скажете, охотники?

Люди заволновались, загалдели. Пока невозможно было понять, осуждают ли они Черного Ворона или сомневаются в правдивости слов ребят. Женщины говорили все враз, ничего не понять... Охотники молчали.

- Хорошо, - сказал Большой Орел. - Видно, женщинам придется решать, как жить племени... Пусть охотники откроют ход в пещеру предков.

- Вождь! - послышался из толпы звонкий голос. В круг вышел Зор. - Вождь! Меня недавно назвали охотником, но разреши мне говорить.