Непростой выбор - Ангелина Ширяева

выгонит из дома, где мне не место. Не знаю, сколько я тогда стоял, прислонившись лбом к холодной железной калитке, не осмеливаясь войти. Мимо меня проходили люди. Кто-то даже спросил у меня, что мне нужно и могут ли мне помочь. Были ли это соседи отца или просто прохожие люди, я не знаю, но я не отзывался. Мне нужны были силы. Мне, юному парню семнадцати лет, выросшему практически на улице, было по-настоящему страшно, что от меня сможет отказаться второй родной человек вслед за мамой. Калитка скрипнула, когда я, набравшись смелости, толкнул её от себя. Двор был небольшой, но сильно запущенный. Мой детский мозг запомнил его совершенно другим, намного больше и чище, чем он предстал моему взору. Тут и там лежали груды мусора, металла. Под худым навесом, прислонённой к западной стене дома, стояла старая железная, с пружинами кровать. Тут же лежал на боку поломанный деревянный стул. Тут и там росла огромная, с меня ростом, трава. Вид у двора был нежилой.

Ветер встал из-за стола, где я напряжённо его слушала. В его голосе сквозила печаль и давняя, но не забытая боль. Он подошёл к окну и невидящим взглядом устремился в густую зимнюю тьму. Я послушно ожидала продолжения его рассказа. Но он так долго молчал, что мне казалось, уже не станет продолжать. Однако Ветер отделился от окна и снова сел напротив меня за стол, продолжая:

— Я подошёл к входной двери, слегка нажал на ручку, и она отворилась с протяжным жалобным скрипом. В нос мне ударил неприятный запах. Подавляя в душе тревогу, я скользнул в полумрак дома. Старые ссохшиеся половицы скрипели под моим весом. Глаза не сразу привыкли к полумраку, и я то и дело спотыкался о разбросанные на полу вещи. Дом был небольшой, старый. Здесь когда-то жили родители моего отца. В доме было всего две жилые комнаты, кухня и ванная, уборная была на улице. Минуя первую комнату, я прошёл во вторую, готовясь к худшему. Здесь было немного светлее. Из маленьких, плотно зашторенных окон слабо пробивался свет. Среди беспорядка на диване лежал отец. Я подбежал к нему, страшась самого ужасного, но когда коснулся его, понял, что он крепко спит. Видно, от страха, я боялся все это время дышать и не ощутил запаха перегара, повисшего в комнате. Всё встало на свои места. Отец был беспробудно пьян. Не стану долго описывать всю свою жизнь в отчем доме, но одиннадцатый класс я всё-таки окончил, проживая с ним. Он пил много и запойно. Я, как мог, его пытался вытащить из этого состояния. Сначала он пил от радости, что я приехал. Потом, потому что соседская младшая дочь вышла замуж, а потом и вовсе просто так. Я убирал дома, готовил отцу и себе, разобрал хлам, выкинул со двора весь мусор и навёл везде порядок. Но отцу, казалось, было всё равно. В редкие моменты между запоями он говорил со мной о маме. Это была единственная тема, которая его интересовала. А я не мог отказать ему, а главное, себе, в том, чтобы по-человечески поговорить с ним. Он рассказал мне о своей молодости, о том, что очень любил мою мать. Но был он человеком слабым и не мог перестать пить. В один из таких дней, когда он не помнил себя от пьянства, он замахнулся на свою жену, и это стало последней каплей для неё. Он клялся, что не ударил бы её, но это уже было неважно. Она в спешке собрала вещи и вместе со мной навсегда исчезла из его жизни. Отец догадывался, что она сбежала к своей единственной сестре, но ехать за нами не стал. Понимал, что пить бросить он не сможет, а на других условиях она не вернётся. Так и прошли эти девять лет, пока я не приехал к нему. И порой — он сделал паузу — лучше двум людям развестись сразу, чем тянуть ради детей бессмысленные отношения. И ты знаешь, мы так и не стали с ним близки. В день моего выпускного вечера он умер, оставив меня в одиночестве. Я прожил после его похорон в старом доме лишь неделю. Потом приехали дальние родственники отца, о которых я никогда в жизни не слышал. И попросили, а вернее потребовали, чтобы я покинул дом, в котором теперь будут жить они. Я был молод, неискушён в наследственных делах, и больше в этом городе меня не держало ничего. Я купил билет в город, в котором осталась жить мама с отчимом, но по приезде понял, что не сильно им там нужен. Пошёл учиться, окончил высшее учебное заведение, сходил в армию, успел поработать. Я старался с мамой не прекращать общения все эти годы. Приезжал к ней раз в месяц стабильно. Но она всё время была чем-то занята, и наше общение сводилось к сухому обмену информацией. И вот, встретив прекрасную девушку, решив жениться, долго думал, приводить её знакомиться с мамой или нет. Честно скажу, эта идея не вызывала у меня положительных эмоций. Чувствовал, что может всё пойти не так гладко, как хотелось бы. Но, успокоив себя тем, что это же моя мама, мой родной человек, я отбросил страхи и сомнения, и мы поехали знакомиться. — тут голос его стал тише и печальнее. — С самого начала всё пошло не по плану. Мой отчим, когда мы пришли, слишком много стал уделять внимания моей избраннице. Я с трудом её отдирал из его цепких объятий. Это, разумеется, повергло мою мать в бешенство. Сначала разговор с трудом клеился, но с каждой минутой в воздухе все больше ощущалось приближение грозы. Не хочется это всё детально вспоминать, но если вкратце, то мама моя обвинила меня в том, что я специально привёл с собой развратницу, чтобы совратить её мужа. Был жуткий скандал, финалом которого было заявление мамы, что она никогда не благословит нашу пару и больше ноги в её доме, чтобы не было этой…эм, женщины. После этого дня избранницы у меня больше не было. Как я ни силился ей всё объяснить, она и слышать про меня и мою семью не хотела. Я не винил её в этом, но сложно переживал этот момент своей жизни, силясь понять поступок мамы и не позволить этому событию испортить всё. Много работал, появляться стал в отчем доме раз в год под Рождество. Всё время теперь моё занимала работа. Параллельно заканчивал аспирантуру. И там, среди бесчисленных