Искатель, 2013 № 03 - Анатолий Галкин

Снежана бросилась туда. Пролетев через бильярдную и бальную залы, она оказалась у высоких, больше человеческого роста, двустворчатых дверей в библиотеку. Голубоватый кружок луча электрического фонарика осветил массивные двери из красного дерева с золотыми ручками и бронзовыми стучалками в виде львиных голов с разинутыми пастями. Именно оттуда раздавались странные звуки и шум шагов…

Снежана резко рванула ручку двери и…

Яркий свет множества электрических свечей больно ударил ей в глаза, уже привыкшие к темноте, она инстинктивно закрыла их руками, фонарик выпал из ее ладоней и покатился по паркету.

Когда Снежана наконец открыла глаза, она… никого не увидела. Библиотека как библиотека: высоченные шкафы до самого потолка, забитые множеством фолиантов с темными от времени корешками, с надписями золотыми и серебряными витиеватыми буквами, длинный дубовый полированный стол с резными ножками, конторка, письменные принадлежности, мягкие стулья, пушистый зеленый ковер под ногами, горящая электрическая люстра с лампочками-свечами под потолком…

«Но я же слышала шум! Он исходил именно отсюда! И как тут загорелся свет?!» — лихорадочно думала Снежана, озираясь вокруг. И тут же замерла, вся превратившись в слух…

Она услышала чью-то приглушенную беседу. И оба голоса были мужскими и тихими, как будто вели беседу из-под какой-то ширмы из звукоизолирующего материала, разобрать ни слова она не могла, как ни вслушивалась, а потом достала фотокамеру и сняла несколько видеороликов.

Беседа продолжалась, но Снежана по-прежнему ничего не могла разобрать. Когда разговор закончился, звуки стали другими. Опять кто-то что-то передвигал, кто-то кашлянул, раздался звук шаркающих шагов. А потом все стихло.

Снежана постояла в библиотеке еще несколько минут, но ничего больше не услышала…

Она отключила видеокамеру и, вздохнув, отправилась к выходу. Надо поехать домой, собраться с силами и серьезно подумать о том, что же делать дальше.

— …Ну как, ничего? — спросил Рогозин.

Снежану словно силком вырвали из забытья.

— Ганина там нет, он пропал, как и Никитские с Тимофеевым. Но в доме что-то явно нечисто. Я слышала какие-то голоса, шум и звук шагов… — Снежана украдкой вытерла слезы.

— Надеюсь, ты записала все это? — почему-то шепотом спросил Рогозин, не отрывая взгляда от дороги — ливень утих, но теперь повсюду стоял белесый туман, и дорога продолжала оставаться опасной.

— Да. И на диктофон, и ролики сделала…

— Немедленно едем в лабораторию, вызываем Виталика, будем делать анализ! — Выпученные, как у жабы, глаза Рогозина лихорадочно светились, руки дрожали.

Еще не было и шести утра, когда все трое собрались в лаборатории.

Виталик воткнул флешку и защелкал клавишами.

— Что делать-то надо? — зевая, спросил он.

— Сделай фотографии с максимально большим разрешением. Обработай записи звуков — сделай максимально возможное усиление, убери все шумы, фон и так далее. Это самое главное. Если что-то найдем на этом уровне — будем смотреть видеозапись.

Рогозин взволнованно ходил по лаборатории, курил, сбрасывая пепел прямо на пол, Виталя пил кофе и щелкал клавишами.

Снежана сидела, как кукла, на стуле, казалось, совершенно безразличная ко всему происходящему. Исчезновение Ганина вызвало в ее душе такую депрессию, что она просто не способна была взять себя в руки. Вся ее решимость, надежда на успех разом улетучились, уступив место черному отчаянию. Ведь если даже такой человек, как Никитский, самый могущественный из всех, кого она знала, несмотря на все свои связи, вооруженную до зубов охрану, огромные деньги, просто так исчез в никуда, то что уж говорить об этом несчастном художнике и о ней самой, слабой женщине? Что могут сделать такие «мураши», как они?

Да и Ганин… Ее мысли снова обратились к нему.

«Странно, — подумала она, тупо и безразлично глядя на Рогозина, который с видом сумасшедшего ученого, находящегося накануне сногсшибательного открытия, ходил по лаборатории, на быстрые движения пальцев Виталика по клавиатуре, казалось, целиком провалившегося в электронный мир по ту сторону мерцающего плоского монитора, — еще пару дней назад он был мне никто. Ну, художник и художник… Ну, покатались на яхте, на вертолете… Весело. А теперь… Кто он мне? Муж? Жених? Любовник? Ведь если разобраться — никто… Так, случайный знакомый, объект репортажа и журналистского расследования. Ведь не переживаю же я о трагически погибших девушках, об этом несчастном Расторгуеве… А почему меня так беспокоит его судьба? И этот странный старичок… Что он сказал? „Жених твой“… Ну какой он мне, скажите пожалуйста, жених? Конечно, здорово было бы выйти замуж за такого — деньги есть, характер вроде ничего… Да не о том я все! Не о том! — чуть не закричала Снежана. — Не чужой он мне! Никогда, я это точно знаю, никогда я уже не встречу такого человека, как он, таких больше не бывает! И если я его потеряю, если он пропадет навсегда…»

Резкий удивленный свист вырвал Снежану из полукоматозного состояния. Рогозин, бросив окурок сигареты на пол, как встревоженный зверь, прыгнул к компьютеру Виталика.

— Что? Что там? — взволнованно спросил Рогозин.

— Щас, щас, распечатаю покрупней, форматом А2, может, приглючило меня что-то с утреца, — быстро ответил Виталик.

Мягко зажужжал принтер, и из его светящегося чрева вышла несколько огромных, размером с газетный разворот, листов глянцевой фотобумаги. Рогозин подбежал первым и трясущимися руками стал перебирать фотографии.

— Мать честная! Снеж… Нашелся твой…

— Что?!! — раздался пронзительный крик, и Снежана стрелой бросилась к Рогозину.

Вроде бы та самая библиотека, те самые фолианты книг, стремящиеся куда-то ввысь, под потолок, шкафы, вот… Стоп!!!

Снежана внимательно присмотрелась. Да, в центре библиотеки, где стоял длинный, из полированного дуба стол, отчетливо вырисовывался еще один предмет. Правда, зыбко как-то, будто сотканный из тумана…

— Боже правый! — выдохнула Снежана. Это был здоровенный мольберт, а рядом с ним стоял коренастый мужчина в очках, но одетый как-то странно, по-старинному, а на голове — берет. Но вся фигура его при этом была призрачной какой-то, размытой… Наверное, если бы не очки и если бы Снежана не помнила пропорции фигуры Ганина, она бы ни за что не узнала в этом туманном призраке его.

— А это еще лучше! — раздался голос Рогозина. — Смотри!

Снежана увидела на другой фотографии чей-то силуэт в другом конце библиотеки, но разобрать, кто это, было невозможно. Изображение напоминало какое-то человекообразное светлое пятно, но без лица, без одежды, без четкой формы, похожее скорее на дефект фотосъемки, чем на реальное существо.

— Виталь, а что там со звуком? — спросил Рогозин.

— Вроде бы программа уже удалила фоновые шумы, сейчас только усилю… Во, пошло, слушайте!

Виталик включил колонки на полную мощность, и до ушей Снежаны и Рогозина действительно дошел приглушенный звук двух мужских голосов, которые о чем-то беседовали, но у Рогозина вырвался вздох разочарования. Хотя звук был отчетливый, но разобрать все равно ничего было нельзя. Они словно говорили на каком-то иностранном языке, в котором было очень много шипящих звуков — «ш», «щ», «ф», «х», «ч», «с»…

— Надо будет связаться с лингвистами… — сказал он как-то без энтузиазма. — Может, это какой-то язык, может, найдутся специалисты-переводчики…

— Ну что, будем работать с видео? — спросил Виталик. — Но тут уже надолго, надо каждый кадр смотреть, слои снимать…

— Смотри, смотри! — похлопал по плечу Виталика Рогозин. — У тебя весь день впереди. Как что найдешь — сразу меня вызванивай по скайпу и посылай материалы. Снежана, пойдем ко мне в кабинет, ты, я вижу, совсем приуныла…

За горизонтом уже светало. Однако туман по-прежнему не рассеивался и дождевые тучи — тоже. В кабинете у Рогозина было неприятно прохладно — секретарша вчера забыла закрыть форточку. Снежана зябко поежилась, ведь она все еще была в больничной пижаме, и забралась в кресло. Под опухшими красными глазами виднелись фиолетовые круги. Рогозин налил две кружки ароматного кофе из кофемашины и протянул одну Снежане.

— Ну и что ты об этом думаешь? — уже спокойно спросил Рогозин, садясь в кресло напротив Снежаны и отпивая кофе.

Снежана помолчала, а потом тихо сказала:

— Я думаю, что Леша стал таким же призраком, как и эти существа. Он находится в ИХ мире. И меня он оттуда не видел…

— Как и ты его, — заметил Рогозин. — Но ведь голоса-то ты слышала!

— Слышала… — эхом отозвалась Снежана.

— Что-то тут не то… — Рогозин одним глотком допил кофе и стал возбужденно ходить по кабинету. — А старикан этот? Откуда он? Куда пропал? Ну не померещился же он нам!