Замкнутый круг - Анатолий Галкин

Самолет был заполнен не более чем на две трети. Можно было спокойно найти себе места в центре. Но здесь, несмотря на косые взгляды снующих мимо стюардесс, можно было курить.

И, главное, здесь можно было спокойно разговаривать о деле. Перед ними были ряды пустых кресел.

Еще в Шереметьево они договорились не пить в самолете. Это мешало им больше всего! Очень отвлекало от дела.

А разговор им предстоял серьезный.

За эти несколько дней, пока свободный от эфира Борзенко обеспечивал им визы, билеты, деньги, они и сами сделали очень много. Но при этом ни разу не говорили о своих предстоящих действиях в Париже.

План у них был, но без деталей и подробностей.

Очевидны были четыре основных пункта: найти Марину Гридину, через нее разыскать ее первого мужа, отобрать у него тот хитрый прибор и доставить его в Москву.

Прибор доставить!

А самого Валентина Маркова можно оставить на берегах Сены. Пусть живет. Если предварительно объяснит, как той штуковиной пользоваться.

Они не очень рассчитывали, что вчерашний налет на Гридина что-нибудь им даст.

Но они должны были это сделать. Они должны были проверить эту, пусть очень маленькую, но вполне реальную вероятность, которая яснее всего выражалась всемогущим словом «вдруг»…

Вдруг Марина ухитрилась тогда вывезти прибор в Москву. Вместе с одеждой, с духами, книжками и коробками с кухонной утварью.

Или вдруг этот оживший Марков бывал в Москве. Приехал в столицу на два-три дня, и оставил прибор на даче у бывшей жены.

А вдруг это так!

Вчерашнюю добычу они просто не успели внимательно изучить. Так, просмотрели — пролистали.

В тетрадках и документах Маркова просто не могло быть ничего важного или любопытного. Он был из той конторы, где секреты хранили в рабочих сейфах, а не в блокнотах.

Записные книжки, это другое дело. Здесь было больше сотни связей Валентина Маркова. И по всем правилам каждую надо было отработать: установить, проверить, изучить. Допросить, наконец.

На это нужно было много времени. Но его не было! Как и не было настроения заниматься этим сейчас.

Потом, конечно, да!

Это, когда исчезнет надежда найти Маркова в Париже. Но сейчас хотелось верить, что он живет где-нибудь в домике на склоне Монмартра. А в квартирке у этого шального изобретателя на видном месте лежит «Оракул».

Лететь до Парижа всего три часа.

Они вполне могли бы что-то спланировать. Но все испортил этот проклятый магазин в аэропорту. Там продавали дешевый виски.

Невозможно устоять, когда ты можешь купить пластиковую бутылку виски беспошлинно, а значит почти даром.

Еще до взлета они начали дегустировать. После первых десяти глотков им стало не до четких планов. Хотя при этом тема разговора не изменилась.

— Скажи мне, Юра. Мы что ищем? Это действительно реальный прибор. Ты так красиво рассказал этому Борзенко про «Оракула», что я не поверил! Ты ему лапшу вешал? Может быть, все это один пшик? Может это телевизор какой-нибудь? Или амперметр?

— Нет, Максим, все точно! И знаем об этом только ты и я.

— Нормально!

— Там у Маркова такая секретность была, что просто ужас! Каждый знал только свой участок. А я всю информацию собрал, и получилась картинка!

— Молодец, Юра!

— Вот, к примеру, последние переговоры в Марселе. Нам завод французы должны были строить. Переговорщики неделю с ними бодались, чтоб подешевле вышло. Наши им — сто десять, а те — сто тридцать пять. И ни в какую!

— Вот жлобы!

— И когда весь договор кроме цены был согласован, приехал Марков и стал настраивать «Оракула». Ты врубаешься, Макс?

— Врубаюсь!

— И вот в последний день их французский торгпред по нашей наводке ляпнул: «Согласны на сто десять». И все подписали! А потом эти «лягушатники» волосы на себе рвали! Ты суть улавливаешь?

— Улавливаю, Юра! Только после этого нет никакого желания отдавать эту штуку Борзенко. Он политикан продажный! А мы бы все в мирных целях…

— Согласен, Макс! Очень заманчиво. Но пока это шкура от неубитого медведя. Не будем ее делить…

— Я не делю! Но представь, увидел шикарную мадам, нажал кнопку на «Оракуле», и она сразу согласна. Как те французы в Марселе.

Они продолжали мечтать, спускаясь по трапу. Потом в очереди у паспортного контроля и на площади перед аэропортом.

— Смотри, Максим. Вон тот блондин, что в нашем самолете летел. Будь у меня прибор, я бы из этого парня террориста сделал. Сунул ему бомбу, и беги, куда я сказал.

— Этот тип и так бандит. Посмотри, какие плечи широченные. Он трезвый, а это подозрительно!

— Ну, мы с тобой тоже трезвые, но не культуристы. Смотри, этот бандит нас обогнал. Он сейчас сядет в такси и укатит…

Так и случилось!

Олег Крылов один сел в такси и укатил к центру Парижа. Там на узкой улочке рядом с магазином «Тати» должна быть гостиница, куда через день приедет Варвара, Марина и вся их группа.

Странно, но Рим запомнился больше всего мотоциклистами и карабинерами.

Нет, конечно, здесь был Ватикан, Колизей, фонтаны и развалины у Капитолийского холма.

Это знакомо по множеству фильмов, плакатов и картинок в школьных учебниках. Все безумно интересно, но ожидаемо.

А мотоциклисты действительно поражали. Они были не в коже с заклепкам, а в костюмчиках и при галстуке. И их в городе была тьма тьмущая!

Они, жужжали, как пчелиный рой. Они ревели, рычали, грохотали. На светофорах они юрко протискивались между машинами, а потом срывались с места, как на самых отчаянных гонках.

Мотоциклетный вой перекрывали только сирены карабинеров с мигалками…

Вслед за Римом промелькнула маленькая печальная Пиза с башней, которую очень хотелось подтолкнуть и поставить в нормальное вертикальное положение.

Потом была веселая, яркая Флоренция с ее огромным Давидом, потрясающим собором и стаями голубей на площадях.

Последний этап — многолюдная и трагическая Верона. Сотни туристов толпятся во дворике, где под балконом стоит доступная для всех Джульетта.

Сотни тысяч мужчин уже сфотографировались с ней, обнимая ее и полируя до блеска ее медные плечи и груди.

Но вот Италия осталась позади.

Когда автобус проезжал через Альпийские перевалы, Марина спросила про Олега, который собирался встречать их в Париже.

Но Варя не смогла толком его описать.

— Понимаешь, Олег — это Олег Крылов… Савенков — это наша голова, а Крылов — это действие. Это разведчик, боевик, актер. Каждый раз попадает в переделки. В него даже стреляли много раз.

— Отлично. Значит, с его приездом мы сразу в переделку попадем.

— Возможно, и попадем. Но мы победим…

Только в первый момент Люба испугалась, и разозлилась. Но уже в коридоре, выскочив из номера Марины и Вари, она стала думать о том, как сохранить деньги, полученные от Гридина. Он может заявиться к ней в Москве и потребовать возврата денег. Работа-то не выполнена.

Хуже того, она от испуга растрепала о нем и его Оксане. Так он может потребовать и возврата в пятикратном размере.

Вопроса нет, возвращать она не будет в любом случае. Но что может быть дальше?

Не станет же он из-за такой суммы киллера нанимать? Пошумит немножко, но денег назад он не получит…

Утром в парижской гостинице Любу отловили двое незнакомых соотечественников. Они за маленькую услугу предложили сумму, которая в три раза превышала то, что мог потребовать от нее Гридин.

В автобус Люба вспорхнула, улыбаясь.

— Все собрались? Отлично, едем на обзорную экскурсию по Парижу. Нас будет сопровождать замечательный гид. Он бывший поляк. Збигнев знает здесь все. И специально для вас он покажет вам музей парфюмерии, где можно дешево отовариться. И еще одна новость. С нами поедут двое моих друзей из Москвы. Знакомьтесь: Максим Вдовин и Юрий Ткач. Свободные места у нас есть. Наши подружки Марина и Варя решили осматривать Париж сами. Ну, скатертью им дорога. Проходите ребята.

Но ребята почему-то стояли рядом с водителем и глупо улыбались. Максим бросил несколько фраз, которые не были слышны из-за шума мотора. Автобус притормозил и открыл переднюю дверь.

Несостоявшиеся туристы выскочили на шумную Парижскую улицу.

Люба посмотрела на них с недоумением, но без злобы — деньги-то они уже отдали.

Олег остановился в этой же гостинице. Она была небольшая, но несколько одноместных и потому наиболее дорогих номеров осталось…

Когда они втроем вышли на улицу и прошли первые сто метров, захотелось остановиться и переспросить друг друга: «Мы действительно в Париже?»

На этом бульваре под Монмартром вполне можно было снимать фильм и о Стамбуле, и о Пекине, и об Анголе.