Предательство по любви - Энн Перри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Право, и не знаю, что вам сказать. – Джинни послушно стала водить щеткой по накидке. – Хозяйка всегда была так добра ко мне…
– В чем именно?
Девушка удивилась:
– Ну… по-всякому. Она извинялась, если на одежде было слишком много грязи и если задавала мне лишнюю работу. Дарила вещи, которые ей разонравились, спрашивала меня о семье и все такое.
– Вы любили ее?
– Я ее обожала, мистер…
– Монк.
– Мистер Монк, вы в самом деле можете ей помочь? Я имею в виду, после того, как она сказала, будто сделала это? – Глаза камеристки были полны тревоги.
– Не знаю, – в который раз повторил Уильям. – Если найдется приемлемая для публики причина, то, возможно, да.
– Причина, из-за которой леди может убить своего мужа?
Джинни отложила в сторону накидку и вынула из шкафа наряд темно-багрового цвета. Она встряхнула его, и, как только аромат духов, сохранившийся в складках, распространился по комнате, сыщика вновь кольнуло воспоминание из утраченных, стершихся из его памяти прошлых лет. Какая-то женщина в розовом платье стояла, отвернувшись, и плакала. Он не помнил черт ее лица – знал лишь, что она прекрасна и что только он может избавить ее от страшной опасности.
Кто эта женщина? Наверняка к старому Уолбруку она отношения не имела. Когда Уолбрук потерпел крах, а вместе с ним потерпела крах и коммерческая карьера юного Монка, о полиции еще и речи не шло. В полицию Уильям поступил позже. В сущности, на эту мысль его натолкнуло именно осознание своей полной беспомощности, неспособности если не спасти супругов Уолбрук, то хотя бы отомстить их врагам.
Да, но женщина в розовом обратилась к нему именно как к полицейскому – это было несомненно.
Однако Монк так и не смог восстановить в памяти ни ее лица, ни подробностей того дела. Он помнил лишь то, что она обвинялась в убийстве мужа. Как и Александра Карлайон.
Спас ли он ее? Этого детектив не знал. Не помнил он даже, оказалась она виновной или нет. Откуда же взялась его столь глубокая личная заинтересованность? В каких они были отношениях?
– Сэр? – Джинни смотрела на него во все глаза. – С вами все в порядке, сэр?
– О… да, благодарю вас. Что вы сказали?
– Какая же должна быть причина, чтобы люди простили женщине убийство мужа? Я таких причин не знаю.
– Как вы думаете, почему она это сделала? – спросил сыщик. – Из ревности к миссис Фэрнивел?
– О нет, сэр! – Камеристка взмахнула рукой, точно отгоняя такую мысль. – Мне не хотелось бы злословить, но миссис Фэрнивел – это не та особа, чтобы… Сэр, право, я не знаю, как это выразить…
– Просто. – Уильям наконец всецело сосредоточился на разговоре. – Своими словами. Не беспокойтесь, если они окажутся излишне резкими, – вы всегда можете взять их обратно, если захотите.
– Благодарю вас, сэр, я в этом уверена.
– Итак, миссис Фэрнивел.
– Ну, таких, как она, моя бабушка называла вертихвостками, прошу прощения, сэр. Только и делает, что строит глазки. Любит всеми крутить и вертеть, а на самом деле никем не интересуется.
– А генерал мог ею заинтересоваться? Он вообще разбирался в женщинах?
– Господи, сэр, да он, если позволено будет сказать, одну от другой не всегда мог отличить. Вот уж кого не назовешь дамским угодником!
– Может быть, миссис Фэрнивел привлекла его внимание именно тем, что отличалась от других женщин?
– Нет, сэр, ничем она его особо не привлекла. Я видела, как он с ней говорил у нас на ужине. Просто по-дружески, а на ужимки ее даже и внимания не обращал. И миссис Карлайон, она все это знала, сэр. Не с чего ей было ревновать. Кроме того… – Девушка запнулась, кровь прилила к ее щекам.
– Что «кроме того», Джинни?
Она заколебалась.
– Джинни, речь идет о жизни миссис Карлайон. Если мы не найдем настоящую причину, вашу хозяйку повесят! Не предполагаете же вы, что она сделала это просто так?
– О нет, сэр! Ни в коем случае!
– Ну так что же?
– Хорошо, сэр. Миссис Карлайон не настолько обожала генерала, чтобы ужасаться, начни он искать радости на стороне, если вы меня понимаете.
– Да, я вас понимаю. Обычное дело, когда супруги живут вместе достаточно долго. А сама миссис Карлайон никем не увлекалась?
Сдужанка побледнела, но от ответа не уклонилась.
– Одно время, сэр, я думала, что ей нравится мистер Айвс, но, по-моему, она просто была рада его обществу. За ней ухаживал мистер Макларен, но, кажется, к нему она была и вовсе равнодушна. И, конечно, она всегда тепло относилась к мистеру Фэрнивелу, а когда-то… – Девушка потупилась. – Но это было четыре года назад. И если вы меня спросите, было ли между ними что-либо неподобающее, я вам отвечу: нет. Я – ее камеристка и обязательно узнала бы.
– Не сомневаюсь, – сказал Монк. Он ей верил, хотя девушка могла быть и пристрастной. – Ну, если генерал не увлекался миссис Фэрнивел, то, может, ему нравилась какая-нибудь другая леди?
– Если так, сэр, значит, он хорошо это скрывал! – с горячностью возразила Джинни. – Холмс, его камердинер, об этом не знал и в мыслях даже не держал. Нет, сэр, простите, но я тут ничем помочь не могу. Я в самом деле думаю, что генерал в смысле верности был образцовым мужчиной.
– А в других смыслах? – настаивал Уильям. Он окинул взглядом открытые шкафы. – Не похоже, чтобы он жалел для жены денег.
– О нет, сэр. Он не интересовался нарядами, но ни в чем ей не отказывал.
– Словом, идеальный супруг, – уныло промолвил детектив.
– Да, я полагаю, так… для леди, – подтвердила Джинни.
– А для вас? – спросил он.
– Для меня? Ну, сэр, я бы предпочла кого-нибудь… пусть не такого умного, но… такого, с кем бы и пошутить, и поговорить… – Она густо покраснела. – Чтобы давал мне хоть чуточку счастья, если вы меня понимаете, сэр.
– Да, понимаю. – Монк улыбнулся ей, сам не зная почему. Снова нахлынули теплые воспоминания детства: мать с засученными рукавами стоит у стола в кухне и ласково треплет маленького Уильяма за ухо. Она гордилась сыном. Позже он писал ей из Лондона, рассказывая о своей карьере, о своих надеждах на будущее. Мать отвечала – коротко, с ошибками, старательным округлым почерком. Когда мог, он посылал ей денег, и это случалось довольно часто. А потом, после краха Уолбрука, Монк и сам оказался без средств к существованию. Ему было неловко признаться в этом матери. Спесивый глупец, почему он не написал ей тогда?!
– Конечно, понимаю, – повторил сыщик. – Может, и миссис Карлайон чувствовала то же самое, как вы полагаете?
– Ах, не знаю, сэр… Она – леди. У них все по-другому…
– Они когда-нибудь жили вместе?
– В одной комнате? Нет, сэр, при мне – нет. А Люси рассказывала, что и раньше тоже. Но ведь они – господа. У них дом куда больше, чем у моих родителей!
– И у моих, – кивнул Уильям. – Она была счастлива?
Джинни нахмурилась и опасливо взглянула на сыщика:
– Нет, сэр, я так не думаю.
– В последнее время вы не замечали за миссис Карлайон каких-либо странностей?
– Да, она стала какой-то беспокойной. С полгода назад у них с генералом вышла страшная ссора. Из-за чего – не знаю, мне тогда приказали уйти. Хозяйка была ужасно бледной и все молчала. Точно смерти в лицо заглянула. Но это было шесть месяцев назад.
– Причинял ли муж когда-нибудь ей физический вред, Джинни?
– Боже правый, нет! – Камеристка затрясла головой, глядя на собеседника с ужасом. – Я не смогу помочь, сэр, ни вам, ни ей! Я правда не знаю, почему она его убила! Генерал был холоден, слишком важен, но денег для нее не жалел, доверял ей, не пил, не играл… И, хотя он жестоко поступил с мисс Сабеллой, не отпустив ее в монашки, для Кассиана он был хорошим отцом! Лучше не бывает! Если бы я ее не знала, я бы решила, что она дурная женщина, раз убила такого мужа…
– Да, – с несчастным видом буркнул Монк. – Боюсь, я бы тоже. Спасибо, Джинни. Пожалуй, мне пора.
Разговоры с другими слугами не добавили ничего нового к уже сказанному Хаггером и Джинни. Зато оказавшись на улице, Уильям вдруг осознал, как много из его собственного прошлого вернулось к нему в тот день: годы ученичества, письма домой, крах Уолбрука, смена профессии… но только не лицо этой странной женщины, чей образ его преследует… Что же с ней все-таки случилось?
Глава 6
С одобрения майора Типлейди Эстер согласилась отобедать с Оливером Рэтбоуном и, взяв кеб, направилась в Примроуз-Хилл, к дому Рэтбоуна-старшего. Отец Оливера оказался оригинальным и не лишенным шарма пожилым джентльменом.
Не желая опаздывать, мисс Лэттерли ухитрилась приехать раньше самого Оливера, которого задержало неожиданно затянувшееся заседание суда. Прибыв по указанному адресу, она была встречена слугой, проводившим ее в маленькую комнату с окнами во дворик, где в тени деревьев желтели поздние нарциссы, а калитку, ведущую в сад, белый от цветущих яблонь, обступила жимолость.
В комнате имелось много книг, расставленных скорее так, как было удобно для дела, чем для того, чтобы радовать глаз. На стенах висело несколько акварелей, и та, что располагалась на почетном месте над камином, сразу привлекла внимание гостьи. Акварель, выполненная в мягких коричневатых тонах, изображала юношу в кожаном камзоле, сидящего у основания колонны. Нижняя часть тела юноши и маленькая собачка, к которой тот протянул руку, были едва намечены.