Москвест - Андрей Жвалевский

Поначалу состоять при иностранцах было здорово. Кормили вволю, работой не мучили. На коммерческие переговоры с русскими купцами толмачей не брали, обходились жестами и тыканием пальцами в товар — лишь бы не допускать коммерческие секреты в лишние уши. Даже новую одежду Маше и Мишке справили, не забыв вычесть ее стоимость из предстоящей зарплаты.

Сумбур начался в один прекрасный вечер. Еще днем ничего не предвещало беды, а к вечерне… Все остолбенели от дикого звона колоколов и безумного людского визга. Визг накатывался волнами, как будто ужасную весть передавали от дома к дому, и как только заканчивалось дыхание у кричавших, ор тут же подхватывали новые глотки.

Англичане подорвались мгновенно. Рывком вскочив, они, как в армии, принялись одеваться и хватать мешки с ценными вещами.

— Лошадей готовь, быстро! — отрывисто давал приказания мистер Тейлор. — Телегу не надо! Нужно бежать быстро. Лишнего не брать! В дороге могут ограбить!

— Что случилось-то? — спросила Маша, мечась по горнице.

Но ее никто не услышал, все уже высыпали во двор к приготовленным лошадям.

Миша и Маша выбежали одни из последних, предчувствуя, что увидят нашествие иноземцев, но на улицах чужих не было… Рыдающие бабы сновали по улице, никто никого не убивал и бежать из города люди не собирались.

— Странно, — вздохнул англичанин, — я думал, пожар. Или война. А дымом не пахнет…

— Погодите ехать, — придержал лошадей Миша, — выясним, что случилось.

И мальчик, схватив Машу за руку, вытащил ее на улицу.

Основная масса рыдающих людей стекалась к церкви, в которой остервенело трезвонили колокола.

Миша и Маша продирались через толпу, слушая обрывки фраз.

— Ай-ай-ай, вот горе-то…

— Беда, беда идет…

— Господи, спаси нас, грешных…

— Упал, прям когда к вечерне звонили…

— А ведь Благовестом звали…

— А уши-то, уши-то вдребезги…

— Ужас, ужас…

Чем дальше, тем меньше Маша понимала, что произошло.

— Какой-то Благовест умер? — спросила она у Миши. — Только не пойму, что у него с ушами случилось.

— Наверное, казнь очередная, — пробубнил тот.

Про казни ребята старались между собой не говорить, потому что их сразу начинало мутить. Им стоило большого труда обходить стороной площадь с казненными, которых здесь, в средневековой Москве, выставляли напоказ. Вид трупов никого не пугал, а наоборот — вызывал нездоровый ажиотаж среди населения. Даже дети и беременные женщины с удовольствием смотрели на то, как очередного осужденного лишают жизни.

— Что за дикий цирк у них, — раздраженно сказала Маша. — Интересно, а почему такая драма? Кто он был, этот Благовест?

— Горе, горе, — причитала женщина, подошедшая к церкви. — Беда будет, теперь уж точно беда будет! Хуже нет знамения…

— А что случилось? — не выдержала и спросила Маша.

— Дык Благовест упал с деревянной башни, когда к вечерне звонили.

— Умер? — поинтересовался Мишка.

— Бог с вами, — перекрестилась женщина. — Говорят, за государем послали, будут чинить. Да и не разбился он совсем, только уши откололись.

Маша с трудом удержалась от истеричного смеха. Весело представить себе человека, что упал с деревянной башни, у него откололись уши, но еще веселее, как его после этого собираются починить!

— За самим государем послали… — задумчиво проговорил Мишка.

— А ты думал! — вскрикнула женщина. — Чай редко такое бывает, чтоб в самом Кремле колокол упал!

— А-а-а! — разом выдохнули ребята. — Колокол!

Со всех сторон продолжало доноситься:

— Беда…

— Знамение…

— Мы все умрем!

А ребята уже выбрались из людской круговерти и побежали обратно, к дому англичан.

— Мистер Тейлор, ничего страшного! — закричал Миша, входя во двор. — Просто в Кремле колокол упал.

Иностранец с удивлением покосился на улицу.

— Такой крик из-за колокола?

— Говорят, плохой знак, — пояснила Маша.

Иностранец немедленно помрачнел.

— В этой стране плохие знаки всегда оправдываются, — хмуро сказал он. — Пока распрягайте, но нужно смотреть в оба глаза.

Но следующее утро Машу и Мишку подняли с утра пораньше.

— Посол едет! — сообщил Тейлор. — Надо встретить.

Переводчики наивно полагали, что встречать посла нужно прямо тут, у стен Кремля, но все оказалось сложнее. Купцы забрались в седла, Машу с Мишкой усадили в повозку и двинулись прочь от Москвы. Ехали долго, толмачи успели даже доспать утренний сон на душистом сене. Да и проснувшись, обнаружили, что процессия все еще движется.

— Слушай, — зашептал Мишка Маше на ухо, — а вдруг они нас в Англию везут? Типа похитили. Чего делать будем?

— Чего-чего! — буркнула Маша. — Женишься на мне.

Мишка вздрогнул и отодвинулся.

— Это еще зачем? — подозрительно спросил он.

— Что значит «зачем»? В любви признавался? Прилюдно лапал? Значит, женись!

По тону Маши было трудно понять, насколько она серьезна. Да она, пожалуй, и сама не понимала. Но Мишка, спокойствия ради, решил, что она все-таки иронизирует.

— Хорош прикалываться! — строго сказал он.

— Будем и дальше по истории пробираться, — пожала плечами Маша. — Какая разница, в Москве это делать или в Лондоне. В Лондоне даже круче. Представляешь — доберемся до Лондона XXI века…

— …А у нас ни загранпаспортов, ни виз, — вернул ее в реальность Мишка, у которого был какой-никакой опыт поездок за границу.

У Маши он тоже присутствовал, но о таких прозаических мелочах, как визы, ей как-то не думалось.

— Нет, — заявил Мишка после короткого раздумья, — надо тут оставаться. Про историю России мы хоть чуть-чуть знаем, а про Англию…

И тут Маше пришел в голову вопрос, который их мучил с момента последнего прыжка во времени.

— Мистер Тейлор, — позвала она с повозки, — а какой сейчас год… по европейскому времени?

Купец несколько удивился, но потом, вспомнив, что у русских тут свое, непонятное нормальному человеку, летоисчисление, ответил:

— Тысяча пятьсот сорок седьмой.

Миша и Маша глубоко задумались, копаясь в памяти. Никаких ассоциаций с этим годом у них не нашлось. Историю они учили все-таки похуже, чем английский.

Тут повозка остановилась. Но оказалось, это всего лишь привал. Зато Тейлор рассказал, куда они едут — встречать английского посла, лорда какого-то там. Какого — Маша и Миша так и не поняли, так как его фамилия состояла сплошь из закрытых гласных и межзубных согласных. Смысл его приезда тоже остался неясным, но самое непонятное — зачем купцы понеслись встречать своего посла так далеко от Москвы. Что, трудно подождать его в городе?