Москвест - Андрей Жвалевский

— Они меня на службу берут.

— А я? — обиженно спросила Маша.

Мишка пожал плечами, и Маша переадресовала вопрос иностранцам:

— Ми! Ай эм! Служба… Сервис!

— О нет! — сообщил Тейлор. — С женщинами к нам никак нельзя, у нас нет женщин.

Маша умоляюще сложила руки лодочкой.

— О нет! — Тейлор перешел на русский. — Слишком красна! Нельзя! Ноу!

Маша сейчас и впрямь была красна — от обильного угощения и от злости, но гость, наверное, имел в виду, что она слишком красива. И поэтому взять Машу в прислуги нет никакой возможности. Для убедительности англичанин даже поднял вверх скрещенные руки.

У Маши слезы навернулись на глаза.

— Нам нельзя разлучаться! — шепнула она Мише.

Миша озадаченно посмотрел на девочку и вспомнил, что разлучаться им действительно не надо.

— Она будет со мной, — сообщил он Тейлору. — Она не может без меня.

Англичанин понимающе кивнул, но повторил отказ. Маша стиснула зубы, потому что по ее мнению, это как раз Миша без нее не может, а она-то прекрасно справится. И чуть не начала возмущаться, но заметила задумчиво лирический взгляд второго купца: ей показалось, он начал сочувствовать «лав стори».

— Я не смогу без него! — выдавила она из себя, гладя на купца широко распахнутыми глазами.

В критической ситуации весь английский, который ей пытались впихнуть на уроках, неожиданно активизировался и полез наружу. А заодно и голливудские фильмы вспомнились.

— Ай кэн нот… визаут хи! То есть хим!

Миша от неожиданности аж закашлялся.

— Пожалуйста, — взмолилась Маша. — Плиз! Ай аск ю!

Надо отдать Мише должное, «врубился» в ситуацию он быстро, схватил Машу за руку и прижал ее к груди.

— Мы не можем разлучиться, мы зарок дали, что будем вместе, пока…. Пока… смерть не разлучит нас!

И у него пассивный словарный запас, о котором так много говорила училка английского, окончательно проснулся, и нужные английские слова сами прыгали на язык.

Маша вздрогнула.

— Она твоя жена? — спросил второй купец.

— Эээээ… Нет! — порывисто сообщил Мишка. — Но она… но я… Но мы…

— Нету для меня родительского благословления! — сообщила Маша по-русски и тут же перевела. — Мама и… дэд… не хотят… доунт вонт!

— Да! — сообщил Миша на более литературном английском. — Ее хотели за другого замуж выдать, но мы сбежали.

— О! — только и смог сказать англичанин. — Это очень смелый поступок.

— Но мы не могли иначе, наша любовь так велика… — воспрял Мишка.

Маша мучительно покраснела и попыталась вывернуться из Мишкиных объятий.

— А почему родители против? — полюбопытствовал купец. — Может, нужно просто заплатить?

— Там все очень сложно, — сообщил Мишка деловым тоном. — Дело в том, что наши родители ненавидят друг друга…

— Почему?

— А этого толком никто и не помнит, — встряла Маша, — но у нас даже слуги друг друга ненавидят. (Тут она очень кстати вспомнила слова servant и hate.)

— Слуги? — изумился англичанин.

Маша поняла, что чуть не засыпалась, но ее выручил Мишка, который быстро продолжил. Он понял, к чему клонит Маша, узнал сюжет. «Ромео и Джульетту» он, правда, целиком не осилил, но краткое содержание прочитал. Надо ж было написать сочинение!

— Да… Мы оба знатного рода, но вынуждены бежать, потому что я в потасовке случайно убил брата Марии.

— Как? На потасовке? Может, на поединке?

— Да, да, на поединке, — согласился Мишка, моментально вспомнив, чем fight отличается от duel.

Англичане уважительно переглянулись.

— У меня был друг, — продолжил «Ромео». — Давайте возьмем попить чего-нибудь, в горле пересохло…

Миша махнул рукой, и в этот раз кружки на столе появились мгновенно.

— Нет, начнем не с этого… У Марии в доме был прием. За нее сватался богатый купец, и она должна была выйти за него замуж. А я проник в дом с друзьями. Честно говоря, хотели гадость какую-нибудь сделать… Но тут я ее увидел — и все… Понял, что она любовь всей моей жизни! — Миша вошел в раж, шпаря по-английски все свободнее и свободнее. Правильно говорят, в языке главное — практика. А может быть, причиной тому стало пиво? Неважно, главное — Мишке верили! И понимали гораздо лучше, чем в трезвом виде.

Купцы перевели взгляд на Машу. Она опять мучительно покраснела и потупилась. Выглядело это даже убедительнее, чем если б она начала клясться Мише в вечной любви.

— Я даже не знал, что она Капул… Капул…

— Капулина! — подсказала Маша.

— Да! До сих пор с трудом эту фамилию произношу… — облегченно выдохнул Миша. — И там, на балу, то есть на приеме, меня заметил ее брат и затаил злобу, а потом он начал приставать ко мне, а за меня вступился мой друг, и ее брат убил его…

— Да, нам говорили, тут дикая страна, — перебил Мишу англичанин. — У вас могут убить прямо на улице!

— Да! — подтвердил Миша. — И я вынужден был убить ее брата, потому что он оскорбил меня!

— Как это по-европейски! — воскликнул Тейлор. — Мы еще не встречали здесь, в Московии, людей, которые понимают, что такое честь, и могут постоять за нее!

— Один знакомый монах предложил мне выпить яд, который действует два дня, сделать вид, что я умерла, — встряла в разговор Маша, которая готовила фразу последние пару минут, использовав все знакомые ей английские слова.

— Это же опасно! — воскликнули купцы.

— Да, но что мне было делать, — развела руками Маша. — Родители уже приготовили свадьбу… Я выпила… Меня похоронили в свадебном платье…

— И что? — шепотом спросил второй купец.

— А потом пришел я, взломал хрустальный гроб и спас ее! — лихо закончил сюжет Миша, мешая русские слова с английскими. — Теперь мы не можем вернуться домой, скитаемся… Зато мы вместе!

Второй купец незаметно смахнул в кружку скупую слезу.

— Нет повести печальнее на свете, — резюмировал Миша. — Но все могло кончиться и гораздо хуже!

Хотя последнюю фразу он произнес на чистом русском, перевода никто не потребовал. Все было понятно по тону.

— Обязательно расскажу эту историю дома, — сказал второй купец. — Все думают, что у вас тут дикие нравы и дикие люди. Такая трогательная любовь должна тронуть сердца! Об этом нужно книжку написать!

— Слушай, Миш, — шепотом спросила Маша, — а когда жил Шекспир?

— Откуда я знаю! — буркнул Миша. — Дома в интернете посмотрим. Главное, их проняло…

КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. Вообще-то до рождения Шекспира оставалось еще 17 лет, но Мишка с Машей все равно рисковали. Дело в том, что «Ромео и Джульетта» — новелла времен итальянского Возрождения. Поэтому, если бы купцы были чуть более начитаны, они могли бы поймать «несчастных влюбленных» на плагиате. Хотя, кто знает, возможно юный Вильям услышал трагическую историю Ромео и Джульетты как раз от престарелого торговца, который привез ее из далекой морозной Московии…