Скинхеды - Джон Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остановившись по адресу, который назвала Кэрол, Рэй обернулся к своим пассажирам и увидел, что они мирно спали. Голова мужчины покоилась на женском плече, а ее лицо было запрокинуто назад. Он не был в восторге оттого, что пришлось будить их, вставать и открывать заднюю дверь, пытаться растрясти мужчину. Тот зашевелился, сказал что-то об опоздавшем поезде и отключился. Рэй попробовал снова, потянул этого типа на себя и увидел, что его рука была зажата в женской, а теперь задвигалась она, и когда он вытащил их на вечерний воздух, мужчина вручил Рэю десятифутовую бумажку, сказав оставить сдачу себе. Это были большие чаевые, слишком большие, и он вернул два фунта, наблюдая, как они сомнамбулически движутся к дому, забрался обратно в машину и подождал немного, чтобы убедиться, что они попали внутрь. Они не могли справиться с ключом, и он представил Ивонну, Толстушку и Рэнди через тридцать лет, если им повезет, как они сражаются с йельским замком, который стоит на защите маленького дома на маленькой улице, такого же, как у Рэя и Лиз. Ни один из этих выпивох не вспомнит о нем завтра утром.
Развозя людей по домам, он становился не таким угрюмым. Методистская церковь и китайский буфет, время идет, он останавливается у фургона и покупает себе картонный стаканчик кофе и сэндвич, чтобы удержаться на ногах. Он почувствовал себя лучше, принялся слушать разговоры по радио, наблюдая за пешеходами, которые сновали взад и вперед, пропуская мимо лица и автомобили. Это оказалась легкая смена.
Вскоре после десяти он подобрал трех типов из «Марриотта». Они были обуты и одеты, пьяны и развязны, их головы были набиты сетевым порно и счетами подотчетных сумм. Рэй миновал М4 и выехал на старую дорогу в Виндзор. Они петушились, сидящий рядом с ним человек рассказывал идиотам на заднем сиденье, что он мог купить все, что захочет, что у каждой женщины есть цена. Рэй старался не обращать внимания на этого самца, балабол на заднем сиденье болтал, как он брил лобковые волосы нескольким типам во время военных учений в прошлые выходные.
Для Рэя это прозвучало как свидетельство педерастических наклонностей его пассажира, но он предполагал, что у этих корпоративных паразитов были другие представления о норме, они выбирали одного из своих менеджеров для нескольких честных шлепков, но тискались с женщинами. Они хорошо говорили, но он догадывался, что они лишь прикидываются. Они были с севера, может быть, шотландцы или даже ирландцы. Ему было все равно. Они стремились примкнуть к элите, хотели оказаться среди больших мальчиков, но Рэй знал, что у них нет шансов. Их подводила каверзная жадная натура. Они носились неприкаянно и так хотели угодить боссу, который бы похлопал их по спине. Они были внутренними врагами.
Работа таксиста учила многому, и именно это ее свойство доставляло ему такое удовольствие. Она давала возможность встретиться с такими людьми, с которыми бы ты никогда не столкнулся в обычной жизни.
Его пассажиры были возбуждены, разжигая друг друга, блажа и завираясь, словно Рэя здесь не было вовсе, но его больше интересовали их прически, длинные волосы спадали им на плечи, словно плавники. Будто сутенеры, тупицы, с гелем в крашеных волосах. Он прищурил глаза, поняв, что это были плавникоголовые. Рептилии. Холоднокровные паразиты. Со знаками доллара в пустых глазах. Может быть, он был несколько несправедлив к старым добрым игуанам и гекконам, всем этим змеям, демонизированным в Библии, гадам ползучим, которые лишь шипели, защищая свою Территорию, безобидным морским черепахам, которые жили сотни лет и помнили еще капитана Кука. Он не знал, что творилось в голове черепах или аллигаторов, поэтому не мог их судить, но с ним ехали эти три отборных идиота. Тощие денежные мешки в дорогущих шмотках. Суки. Ему был нужен только предлог.
— Я думал, все водители в округе паки, — сказал плавникоголовый рядом с ним. — А ты не замаскированный пак, а, приятель?
Рэй повернулся и уставился на него. Обычно хватало просто твердого взгляда, но эти трое, похоже, не понимали.
— Я ненавижу этих вонючих ублюдков. Ты не желтый, который притворяется белым? Слау — будто гребаная Калькутта. Никто не выдержит здесь больше двух дней.
— О чем был тот стих? — засмеялся его друг. — Что-то о бомбах, падающих на Слау.
Рэй относился к людям так, как они относились к нему. Он демонстрировал уважение и ожидал того же в ответ. Он знал удальцов, которые ходили в строю Национального Фронта в былые времена, мужчин, которые голосовали за Британскую Национальную партию, и живя демократической стране, он верил, что каждый имеет право на свой собственный взгляд, но он невысоко ставил незнакомцев, которые пропихивали ему свое мнение, едва узнав его. Он мог послушать чьи-то мысли, попытаться понять, почему этот человек их придерживается, но что знали эти три клоуна?
Из них перло дерьмо, всех форм, цветов и размеров, и он решил, что его пассажиры и были дерьмом. Они бы невежливы. Ему не нравились эти люди.
— А он неразговорчив, правда, — пролаяли сзади. Рэй представил себе ухмылку на его лице, но не поймал ее в зеркале.
Кто-то зажег сигарету, не спросив, отряхнул пепел на идиота на переднем сиденье, пепел скатился по его чешуйчатому телу и приземлился на приборной доске.
Дым заполнил машину, вытесняя задержавшийся запах Ивонны и ее приятельниц. Рэй представил себе процесс чистки. Свежий воздух и уважение личности, это роса, омывавшая подошвы его «мартинсов». Он улыбнулся.
— Отъебись, — проныл самец, сидящий рядом с ним, развернувшись на сиденье и отвесив затрещину одному из своих дружков.
— Идиот. Отъебись.
Рэю не нравился сигаретный пепел на приборной доске. Он много работал, и эта машина была его рабочим инструментом. Они говорили с ним, но не видели его лица. Он проехал мимо женщины, которая одна вела свой автомобиль. Его пассажиры принялись кричать и лупить по стеклу, облизывая губы, прямо как озабоченная мелюзга из начальной школы. Женщина была напугана.
Рэй подумал о своих детях, спящих дома и укрытых от мира. Жаль, что им придется вырасти.
Через полмили он выехал на узкую дорогу, о которой уже думал, заросли травы и насыпь булыжника отделяли ее от объездной трассы. Он остановился и развернул машину, наклонился и нажал на кнопку, увеличил звук. Он вышел из машины и постоял в сумерках, горящие фары освещали кусты, он вдыхал бездымный воздух. Из машины раздавались звуки «Romper Stomper» из первого альбома «Transplants», сливаясь с похожимы звуками автотрассы. Его любимыми песнями были «We Trusted You» и «Weigh On My Mind», но он решил остановиться на этой песне, в ней не так нужны были слова. Ему больше нравилась инструментальная часть.
Он взглянул на своих пассажиров. Теперь они его ясно видели.
Он открыл заднюю дверь и вытащил ближайшего типа наружу, двинул ему пару раз, затем пнул его, сила музыки подгоняла его. Им не хватало лишь хороших манер. Это не так сложно. И неважно, был он адвокатом или чистил нужники, любая человеческая работа важна. Пепел на приборной доске был последней каплей. Как и брань, и комментарии о паках, мусор в его личном пространстве и бедная напуганная женщина. Он принял их приглашение, почувствовал щелчек в голове, удары становились жеще, мозг почти отключился, он силой вернул себя обратно, осознавая, что он делает, установил предел, впихнул полусознательного мужчину обратно в машину и нажал кнопки, поставив «Liquidator»[136]. Это была единственная запись ска, которая ему по-настоящему нравилась, она была неумолимой, но и мягкой в то же время, это была правильная песня. Ему нужно было следить за собой, чтобы не переусердствовать с поркой, что он с легкостью и проделывал, это Территория Психованного Рэя. Он не хотел покалечить или убить кого-нибудь из них.
Второй разбойник с заднего сиденья отказывался выйти поиграть, так что Рэй ушиб голову о дверь, когда уже наполовину вытащил его наружу, опустил руку в рубящем движении, словно он был Брюсом Ли, дававшим свой урок кунг-фу, по крайней мере, до тех пор, пока этот тип не выберется из машины. Он поставил его на ноги и дважды ему врезал, пнув ему под зад, когда тот упал на колени и скатился в канаву, заросшую кустами ежевики и полную пивных банок. Передний пассажир уже был снаружи и просил не трогать его, и Рэй применил голову, съездив по его буратиновской нюхалке. Это были лишь затрещины, не более, не то что полноценная обработка в духе Джона Терри, он не хотел, чтобы эти люди попали в больницу, и помнил о своей ответственности перед фирмой. Им повезло, хотя всхлипывание раздражало его, навязая в ушах еще какое-то время, а потом он уехал, «Liquidator» и теплые мысли заполнили его ум. Он оставит «Romper Somper» на потом. Эта песня будет означать, что он в порядке и наедине сам с собой.
Остаток вечера прошел гладко. Рэй чувствовал себя более расслабленно, сбросив часть былого напряжения. Он работал до половины первого, прежде чем свернуть на Бат Роад. Он не собирался оставлять тех девушек в сложном положении, особенно когда вокруг бродит столько мерзких плавникоголовых. Он ехал и смеялся. Промышленная зона была безлюдна, и он замедлил ход прямо возле торговых рядов, не обращая внимания на флаги ЕС на дисках и с любопытством оглядывая новые модели. Это время ночи было прекрасно, обычно все утихает и замирает.