Воин в осаде (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

«Ржавые псы» были особым наемным отрядом, хоть и считавшимся вольным, но работающим обычно лишь по заданиям инквизиции. Причина к этому была проста и приземленна донельзя — протезисты Ватикана считались лучшими в мире, а каждый из бойцов Псов был искалечен в ходе своей бурной карьеры. Регулярное обслуживание и замена частей их протезов стоили дорого, а область применения у столь ограниченных, хоть и очень опытных бойцов была узковатой. Грубо говоря, «Псы» были охранниками. Лучшими в мире, тяжело вооруженными, понимающими в оборонительной войне, но… с чрезвычайно низкой мобильностью. Протезы, как и железнодорожные доспехи, прикованы к стационарным ЭДАС-ам, от которых и заряжаются. В общем, они были тем, что мне было нужно позарез — опытные европейцы, на чью верность можно было рассчитывать хотя бы потому, что лишившись льготных поставок и помощи Ватикана, они долго не протянут.

— Допустим, — не стал привередничать наемник, — У вас даже есть «перстень причастных» или что-то на него очень похожее. Но со всем уважением, смею заметить, что вы выглядите категорически подозрительно! Я могу рассчитывать, что нам позволят связаться с мессиром Инганнаморте с местного телеграфа? Предупреждаю сразу, в моем кресле взрывчатки недостаточно лишь для того, чтобы всерьез повредить днище «Хильды», пока она на такой высоте. Это страховка.

— Не вижу с этим никаких затруднений, — пожал я плечами, — Прошу следовать за мной.

Регину, порывавшуюся что-то сказать, я заставил замолчать взглядом. Исцелившись от шрамов, я стал выглядеть почти на свой возраст, плюс еще внезапные изменения в стиле были далеки от солидности. Если раньше я своим лицом и поведением здорово нивелировал впечатление, что производят на окружающих кукольные фигурки Праудмур и Рейко, то теперь приходилось считаться с новыми обстоятельствами. Особенно перед человеком в инвалидном кресле, набитом взрывчаткой. Уважаю таких людей.

— Не позволите ли полюбопытствовать, — внезапно заговорил мужчина с ножными протезами, тут же представившись, — Дикон О’Лири, лейтенант. Чем вызвано ваше столь… внушительное вооружение, господин Эмберхарт? Мы, конечно, идем уточнять, вы ли это, но боюсь сгореть от нетерпения. Меч в заплечных ножнах я видел лишь… в детстве. И там была простая веревка. А четыре револьвера не видел вообще никогда!

— Шесть.

— Простите?

— Я говорю, у меня шесть револьверов. Два «пугера» для боя в закрытых помещениях, два набедренных «атланта-5Z» для основного использования, и пара «гренделей» для… сложных целей. Насчет нелепости ношения меча за спиной целиком с вами согласен, но в набедренных ножнах он здорово мешает управляться с пистолетами, а перевязь достаточно тонка, чтобы я не тянул клинок из ножен, а просто разорвал её, если понадобится.

— Здесь настолько опасно? — сухим тоном осведомился катящийся рядом капитан Зедд.

— Нет, — тут же отреагировал я, — Просто привыкаю к новому вооружению.

Готовясь к бою, я бы не постеснялся и кастрюлей задницу прикрыть, будь оно к месту и удобно, но сейчас, во всем этом бардаке, с расписанным по минуты днем, я просто не знал, где найти время для утряски и притирки к новой сбруе. Приходилось мотаться везде, увешанным оружием, как рождественская елка. И с мечом за плечами. А куда деваться? Даже я при всем своем статусе и лишнем чемодане денег не могу из воздуха родить ни новый нож-бабочку, ни трость, бывшую весьма сложным механизмом. Гладий на деревьях не растет. Что остается? Меч.

Тем временем мы уже прошли вокзал, кинув пару взглядов на отъезжающий поезд, плотно набитый переселенцами.

— У меня тоже вопрос, если позволите, — прозвучал совершенно невыразительный голос из-под глухого шлема третьего наемника, — Но более широкого характера. Не буду возражать, если вы его сочтете вопросом от всего наличного состава «Ржавых псов». Вы, лорд Эмберхарт, можете нам вкратце объяснить, почему вообще кому-то понадобилась Япония?

— Коротко и грубо? Я могу предположить, с высокой долей вероятности, следующие три глобальных геополитических мотива, — прикуривая на ходу «эксельсиор», ответил я, — Первый — культурная граница. Малайзия, Индонезия, Папуа-Новая Гвинея, Япония. Все эти страны, совокупно с Австралией, развиваются пусть и неспешно, но целиком и полностью укладываясь в русло доминантной линии мира, диктуемой Европой. Япония в этом поясе, идущем вдоль Китая, не только замыкающий цепь фрагмент, но и причина, по которой он вообще существует.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— То есть Япония и есть причина, почему мимо Индокитая идут межконтинентальники, — утвердительно кивнул безликий.

— Именно так. Война и мир — все нуждается в деньгах, — пыхнул дымом я, с досадой чувствуя, как новая ременная система кобур давит на плечи, — Гонять межконтинентальники в Индонезию и Малайзию за сахарным тростником и пальмовым вином никто не будет.

— Любопытно, но спорно. Есть что-то еще? — судя по голосу Фридриха Марии Зедда, никакие мышцы организма при перемещении в своем аппарате он не напрягал. Тяжелая бронированная повозка с куском человека внутри катилась практически бесшумно, а по ободам над прорезиненными колесами я понял, что эти самые колеса путем быстрой модернизации могут быть заменены на гусеницы. Все свои свободные силы наемник мог отдавать скепсису, что и демонстрировал.

— Смотря с какой перспективы смотреть, капитан, — сухо парировал я, — Японский архипелаг потенциально одно из самых перспективных мест на планете для добычи эфира. Если вы имели в виду, что китайцы не смогут здесь жить, то я вас расстрою — смогут. Всего лишь будут селиться возле эфиросборных станций, а так как Поднебесная способна усвоить любое количество эфира, их будет много. Япония для Индокитая — это шанс вступить в технологическую гонку, либо усилить их Поднебесную. Интерес американцев, я полагаю, состоит скорее в ином — они приобретут форпост, новый торговый путь, плюс названные мной выше страны будут открыты для пропаганды демократии. Как видите, всё на виду.

— Австралия, — сказала первое слово Рейко, привлекая внимание всех присутствующих.

— И Австралия тоже, — серьезно кивнул я ей, — Какая бы болезнь не дотянулась до Папуа-Новой Гвинеи, она рано или поздно заявит свои права на Австралию.

А Австралия — зубастая сокровищница прошлого, пока успешно переводящая тысячи военных в год на удобрения. Флора, фауна, бродячие полуразумные заклинания, нежить в катакомбах лабораторий, тайны и секреты подчиненных самого Шебадда Меритта, а также знания архимагов прошлого, которым хватило сил отвоевать у зловещего континента право на проживание.

Теперь наемники уже замолчали надолго и всерьез, что позволило нам без проблем добраться до телеграфного пункта. Там они, оккупировав аппарат, вышли на связь с токийским центром, используя свои коды связи. Через несколько минут Зедд уже вовсю болтал с Инганнаморте, как старые товарищи, но потом, бросив несколько взглядов на нашу компанию, неожиданно попросил Рейко продемонстрировать молнию. На этом месте я чуть не перекусил сигарету, а сама супруга, поджав губы, шарахнула в стену так, что в здании связи стало больше на одно неровное окно.

— Теперь вы удовлетворены? — спросила она с мрачным видом, дуя на дымящийся рукав.

— Теперь — да, — безэмоционально кивнул капитан наемников, а затем повернулся ко мне, жужжа механизмами, — Лорд Эмберхарт, с этого момента отряд «Ржавые псы» в вашем распоряжении ровно на три года.

Предосторожность наемников вскоре стала понятна — «Большая Хильда» была их домом в небесах. Не просто транспортом — а складом жизненно необходимых медикаментов, запчастей и прочих ресурсов. Рисковать им хотя бы в малейшей степени «Ржавые Псы» не могли. Когда мы с бывшей Иеками вышли на смотр прилетевшего к нам «войска», то осадок, оставшийся после упертости Зедда, развеялся окончательно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Все без исключения «псы» были тяжелыми инвалидами. Ампутант даже с двумя потерянными конечностями смотрелся живчиком по сравнению с большей частью этих вояк. Протезы были у всех далеко не в единственном числе. Руки, ноги, глаза, уши… я присвистнул про себя, просто пытаясь осмыслить, сколько должен стоить такой набор даже видимых мне имплантов. А сколько еще внутренних? Тот безликий, представившийся наконец, «просто Эрнстом», со противоестественным смешком заметил, что отряд на протяжении всей своей истории постоянно подвергался атакам других наемников. Но удача таким «джентльменам удачи» улыбалась очень редко. «Ржавые псы» были очень хорошими и очень тяжело вооруженными охранниками всего, в том числе и себя любимых.