Олесь Бузина. Расстрелянная правда - Александр Бобров

Украинский национализм, что бы о нем ни говорили, дал великий исторический шанс хаму. И хам этим в полной мере воспользовался. Быть аристократом сложно. Нужно уметь ездить верхом, знать иностранные языки, хранить верность государю, не плевать на пол, не пить дешевой водки (а тем более самогона!), не ковыряться в носу, не кричать «Ганьба!», не лежать на Майдане, делая вид, что голодаешь за Украину, а тайком ночью трескать мед в палатке с такими же «голодающими»… Господи, сколько всего нельзя! Разве может душа среднего индивидуума («человека толпы», по Ортеге-и-Гассету), тем более рожденного в каком-нибудь Чертополе, выдержать такое?

Наоборот, националисту прощается все, что бы он ни сделал. Вчера был секретарем ЦК КПУ по идеологии? Ну и что? Ведь сегодня же он «перший президент»! Резал польских профессоров во Львове в 41-м году в компании с немцами? Да это же высшее хамское счастье – выпускать кишки из настоящего профессора, тем более польского! Це так патрioтично! Нет ничего странного, что Академии СБУ теперь собираются присвоить имя этого резуна. Свидомых украинских жандармов, конечно же, должны готовить только в учебном заведении имени погромщика и агента германской разведки! Из любого другого они выйдут такими… «трошки недоробленими». Яркий пример этого – оправдание националистами любого приспособленчества. Для нормального человека предательство – это плохо. Для националиста – высокий образец для подражания. Мазепа – герой. А почему герой? А потому что рекордсмен по предательству. Польского короля предал. Турецкого султана предал. Гетмана Дорошенко предал. Гетмана Самойловича заложил. Родному батьке собственной полюбовницы голову отрубил. Московскому царю в душу наплевал. Только шведского короля кинуть не успел – жизнь кончилась. Разве ж это не симпатяга? Да ему улицы в Киеве мало за такие заслуги – всю столицу нужно переименовать в Мазепоград! Ну, если не всю, то хотя бы ее центральную часть – вместо «Метрограда». Или Конча-Заспу под Киевом, где живут на государственных дачах новые мазепы.

А если Мазепа признан эталоном, чего же ожидать от остальных? Есть в Киеве такой гнусный персонаж – директор одного из институтов (я в шутку называю его «Институтом жабознавства») Петро Петрович К. В розовой юности он был «борцом» с национализмом – лизал красный партийный зад, пробираясь в него изо всех сил, и бичевал на комсомольских собраниях своих же однокурсников. Причем, не без успеха лизал и бичевал. Был замечен «сверху» и награжден по службе. Сначала стал кандидатом филологических наук. Потом – даже доктором. Писал учебники по укрсовлиту, полные фактических ошибок. Я знавал его уже позже – в конце 80-х. Это чудо природы с костистым шилоподобным носом, напоминающее седую лабораторную крысу в сером пиджаке, служило тогда деканом филологического факультета, где мне пришлось учиться.

В день августовского путча 91-го года оно обдрыслялось настолько, что даже хотело отправить в колхоз наш 5-й курс, чтобы, не дай Бог, не было студенческих беспорядков, и успокоилось только, когда ему объяснили, что пятикурсников просто нет в городе – на дворе август, и собрать их физически невозможно. Теперь этот гибрид партурода и компилятора написал главу об истории украинской критики в новом учебнике литературы, начав ее… с себя, и требует запретить творчество Бузины как… антиукраинское! Пусть попробует запретить! Я ему обещаю, что после этого у него начнется по-настоящему веселая жизнь – очень вредная для организма пожилого извращенца.

«Негодяй» – синоним слова «негодный». По словарю Даля – это «никуда не способный, дурной, плохой». Но негодяй «негодного» еще хуже! Это «дурной, негодный человек, дурного поведенья, нравственности, мерзавец». Одним словом, такое, с чем ни пить, ни дружить, ни в карты играть нельзя. Негодяй ли Петро Петрович? Однозначно – негодяй. А Мазепа? Да это просто аршин, которым меряют подобных негодяев!

Не годился для науки лжеученый Петро Петрович К. А для литературы – псевдописатель Я. Воривский, делавший партийную карьеру, когда Стуса гноили в тюрьме, а теперь разворовывающий государственную собственность, рассказывая, как он ценил Стуса. Именно поэтому под конец жизни они подались в националисты. А куда же им еще? Где возьмут таких «Дiячiв науки i культури», если тот же Петро Петрович запомнился студентам 80-х только как занудный полудурок, автор учебника «Комунiстична духовнiсть», пристававший к первокурсникам с фразой: «Що ж це ви читаете Плеханова? Ви ж радянська людина!» Как анекдот из уст в уста ходил рассказ о его инспекции общежития, где в одной из комнатушек он узрел на стене вырезанную из журнала «Данаю» Рембрандта и тут же выпалил: «Що це ви тут голу жiнку почепили? Краще б Шевченка повкили».

В жизни каждого человека есть звездный час. Есть он и у негодяев. На их улице сегодня праздник – льется вино, «швартуются» к подъездам дорогие автомобили, раздаются премии, разворовываются бюджеты. Так уже было. При том же Петлюре, о члене Директории которого приват-доценте Швеце (помните такого? Уверен, что не помните!) в анналах истории осталась такая запись мемуариста: «Называет себя профессором, пьяница, мот, играет на бирже с казенными деньгами». (Эту характеристику на Швеца, сделанную белым разведчиком, можно прочесть в книге Михаила Ковальчука «Невiдома вiна 1919 року»– очень поучительное чтение, советую.)

Но как из известной субстанции не слепишь пулю, так и из сборища негодяев не получится ничего стоящего. Даже если назвать его красивым французским именем – «национализм».

9 сентября 2009 г.

Во Франкфурт на ярмарку

Раньше хохлы ездили на ярмарку на волах. И не только в Сорочинцы. В Киев ездили, в Харьков. Даже в далекий польский Гданьск. Хорошо, наверное, ехать волами! Лежишь на мешках с крамом, семечками поплевываешь… Над головой – небо бездонное. А в небе ночью – Чумацкий шлях, а днем – ласковое солнце – здоровенное, как гарбуз. Или как жопа Одарки под теплой плахтой.

Нынче так уже не прокатишься. Ради экономии времени (оно теперь – деньги!) приходится лететь самолетом. Во Франкфурт меня влекла знаменитая книжная ярмарка. Хотелось поехать туда самостоятельно. Чтобы ни от кого не зависеть, никого не прославлять, а только наблюдать за всем со свойственной мне иронией. Тут как раз подвалил гонорар за переиздание моих «Гаремов». Я даже не собирался их переиздавать. Но из издательства позвонили с вопросом: «А нет ли у вас чего-нибудь для нас?» Я честно признался, что как раз дописываю вторую часть «Вурдалака Шевченко». Но в загашнике у меня имеется изданная за свой счет в 2002 году маленькая книжечка рассказов – «Верните женщинам гаремы». Ее можно дополнить и снова пустить в пляс. Так и сделали. Новые «Гаремы», вдвое толще старых, в августе выскочили на рынок. А в октябре у меня уже была на руках сумма, достаточная, чтобы оплатить расходы на недельное пребывание в вольном городе Франкфурте на Майне. Хорошо все-таки быть писателем. Рукописи – тоже разновидность ценных бумаг, если они котируются на литературной бирже.