Расчет или страсть? - Софи Джордан

Сколько можно?!

– Сколько раз я должна повторять, что не строю относительно вас никаких матримониальных планов? – Порция даже застонала от бессилия. – Вы ведете себя так, словно боитесь, что я возьму вас силой.

– Совсем напротив. – Он окинул ее взглядом, от которого внизу живота запорхали бабочки. – Просто знайте: то, что бабушка подстраивает нам свидания, не поможет вам. Я на вас не женюсь. Мне наплевать, что будут о нас болтать. Возможно, вам лучше оставить эту вашу глупую фантазию насчет того, что вы можете убежать от действительности, оставаясь в нашем доме.

«Глупая фантазия». Он говорил так, словно шанс испытать вкус свободы ничего не стоил.

Она сжала кулаки. Неужели он не может понять? Он ведь знает, что это такое – когда тебя постоянно травят, все время изводят. Он знает, что такое жить под гнетом чужих ожиданий без единого шанса им соответствовать.

Свет одинокой свечи отбрасывал тени на его лицо, делая и без того резкие черты еще резче, придавая лицу зловещее, угрожающее выражение. Но при этом он все равно был красив. Очень красив.

Порция в тревоге обвела взглядом погреб. Она старалась не замечать спускавшейся с потолочных балок паутины. Сколько времени им предстоит провести тут? По левую сторону от них простирались бесконечные стеллажи с бутылками, по правую – громадные бочки; словно мрачные волны, они уходили вдаль, в темноту погреба.

Порция поежилась и зябко потерла предплечья. Не хотелось думать о мышах, крысах и прочей нечисти, что притаились в темных углах.

– Сколько она нас здесь продержит?

– Если дать ей волю? – Хит сделал паузу и усмехнулся: – Пока вы не забеременеете.

Его возмутительная реплика вызвала у нее шок, тем более что ее воображение живо облекло его слова в образы. Порция опустила глаза на руки, пристально изучая ногти. Когда она подняла глаза, то увидела, что он смотрит на нее в упор.

Губы его сложились в подобие улыбки.

– Еды у нас нет, – напомнил он ей и оглянулся на стеллаж с бутылками. – Но полагаю, мы не погибнем от жажды. – Он похлопал по бутылке: – Может, нам стоит начать с «От Брион»?

Порция нервно засмеялась:

– Прекрасный кларет, как мне сказали.

– Хороший будет урок старой мегере.

Порция улыбнулась, представив, как отреагирует леди Мортон, узнав, что ее драгоценный кларет выпит.

Настало неловкое молчание. Напряженность особенно чувствовалась после обмена легкомысленными репликами. Порция, продолжая улыбаться, посмотрела себе на руки.

– Господи, какая вы милая! Особенно когда улыбаетесь.

Порция подняла на него глаза, и сердце подскочило.

– Я… Простите, что вы сказали? – Неужели это ее голос? Такой дрожащий и слабый, словно перышко на ветру?

– Вам очень идет улыбка.

Хит протянул руку и прикоснулся к ее щеке кончиком пальца. Он провел им возле ее дрожащих губ.

– У вас тут ямочка. – Его палец продолжал движение на волоске от ее губ. Так близко, но все же не касаясь. Он легко, словно крыло бабочки, прикоснулся ко второй ее щеке. – И здесь. – Он заглянул ей в глаза. – Они появляются лишь тогда, когда вы улыбаетесь.

Внутри у Порции все сжалось при его нежном прикосновении. Этот мужчина был опасен. По-настоящему опасен. Он пленял ее с пугающей легкостью. Она задрожала. Отчасти от того, какие чувства он вызывал у нее, отчасти от осознания того, насколько более сильные чувства он мог бы вызвать в ней, если бы она ему позволила. Если бы он себе позволил. Она превратилась бы в послушную глину в его руках.

Он не спешил отнимать руку от ее лица. Он осторожно провел по одной ямочке, затем по другой. Порция таяла от его прикосновения. Она отступила, отвернулась, прячась от его искушающего тепла. Выпрямив спину, она спросила еще раз:

– Как вы думаете, сколько она нас здесь продержит?

Он опустил руку и, помолчав, ответил:

– Я уверен, что она не хочет заморить нас голодом. К ужину она нас точно выпустит.

«К ужину?» Ее охватила паника. Сердце сжалось от страха. Как сможет она вынести это заточение… наедине с ним… весь день?

– Разумеется, – сказала она, стараясь сохранять самообладание. – К ужину. – Она сплела пальцы, держа руки перед собой, и сделала несколько шагов по проходу, стараясь оставаться в кругу света. – Хочу отдать должное инициативе вашей бабушки, – сказала она, силясь изобразить смех, из которого получилось лишь жалкое подобие. Заламывая пальцы, она продолжила: – Она и в самом деле могла бы кое-чему научить мою бабушку.

Хит опустился на пол, царапнув сапогами по камню, вытягивая свои длинные ноги.

– Возможно, ваша бабушка еще не прибегала к крайним мерам – не сочла пока нужным.

Не прибегала к крайним мерам? Порция дала себе труд обдумать его слова. Неужели бабушка мало изводила ее, мало критиковала, мало говорила горьких слов, что ранили, как острый нож? И еще, конечно, этот ее ультиматум.

– Трудно заподозрить мою бабушку в мягкотелости. Она пригрозила, что найдет мне мужа еще до конца сезона.

Хит согнул одну ногу в колене, положил на колено руку и полузакрыл глаза, продолжая наблюдать за Порцией.

– И все же вы здесь.

– Именно поэтому я здесь, тут я вне бабушкиного контроля. Хотя… – Порция пожала плечами, – трудно выдать девушку замуж, если она отваживает одного за другим всех ухажеров, и поэтому никто не предлагает ей руки.

– Это верно, – пробормотал он.

– Вы будете удивлены, если я скажу вам, как просто отпугнуть потенциального мужа.

– Насколько я понимаю, у вас в этом вопросе большой опыт.

– Вполне достаточный.

Он смотрел на нее в молчаливом раздумье. Хотелось бы знать, о чем он думает.

– Все же не ждите покоя и от вашего пребывания здесь. – Он взмахнул рукой, словно призывая в свидетели этот подвал. – Бабушка на этом не остановится.

Порция покачала головой.

– Почему бы вам не сделать то, чего она от вас хочет, и не жениться на ком-то? Тем более что джентльмен, вступая в брак, ничего не теряет – ни своей свободы, ни возможности осуществить свою мечту. Жена ему в этом не может быть помехой. – Он прищурился, глядя на нее, и Порция поспешила заверить его: – Не на мне, конечно.

– Я никогда не женюсь.

– Это неразумно, – заключила она. Он продолжал молча смотреть на нее.

Она кое-что заподозрила и никак не могла стряхнуть с себя эти мысли. Склонив голову, она спросила:

– Вы бы все равно не женились, верно? – Она кивнула, решив, что докопалась до правды. – Вы боитесь брака.

Хит резко выпрямил спину.

– Боюсь? – удивленно спросил он.

– Ну, в этом не стыдно признаться. Лично я боюсь брака, – объявила она каким-то чужим голосом.

– В самом деле?