Дар! (СИ) - Лэнц Лана

— Хорошо. Хельга… звучит приятно, тогда и ты говори со мной так же, мы ведь вскоре поженимся. Ты — моя лучшая рабыня! Самая любимая и самая красивая! Хочешь, буду при всех угождать и прислуживать тебе?

— Ни в коем случае! Пока я всё-таки ваша рабыня, даже не наложница, поскольку другой расы. Как на нас посмотрит прислуга? Я ведь для них, как грязь у порога. Слышала, что рабы могут заниматься любовью друг с другом независимо от того, совместимы их расы или нет. Но с господами рабыне быть нельзя. Это громко при мне говорили горничные, явно, чтобы я поняла, что не значу в этом мире ничего. А вы про женитьбу толкуете.

— Глупости, люди только крыльев и магии не имеют, ну, и духовных капсул, а всё остальное строение у них такое же. Нам с тобой нельзя заводить детей, но всё прочее (он недвусмысленно подмигнул) запретить никто не может. Хозяин волен решать сам, как будет поступать с рабыней. Главное, не заниматься этим на природе и предохраняться…

Ольга покраснела. Она не об этом хотела сказать. Ей просто было любопытно, почему у рабов больше возможностей, чем у господ. Нит же всё перевёл на то, что они должны бы уже «перейти на новый уровень отношений», как говорила тётя Валя.

— Хорошо, буду звать тебя Хельга, а ты за это зови меня Нит, а не господин Нит.

— А если кто услышит?

Он молча взял её за руку и вывел на улицу.

Солнышко сияло, как на картинке, гладя всё вокруг своими нежными лучами.

«Интересно, а когда здесь бывает дождь?»

Сколько раз Ольга тут бывала, дождей никогда не видела.

Меж тем Нит велел слугам собраться у фонтана, перед входом.

— Хельга, приказываю тебе говорить мне «ты» и звать по имени, не добавляя слово «господин», — громко произнёс он, так, чтобы слышали те, кого собрали по его приказу. — Все, кто служит в поместье, должны называть мою личную рабыню «госпожа Хельга», кто ослушается, будет понижен в должности или выслан из поместья.

«Дожила, я — личная рабыня!» — подумала Ольга.

— Теперь все расходитесь и займитесь своими делами, — продолжил Нит. — А вас, госпожа Хельга, прошу следовать за мной в спальню.

— Ты с ума сошёл, — прошептала девушка краснея.

— Я хочу тебя поцеловать. Но не при всех же. Впрочем, если ты настаиваешь…

Нит наклонился к девушке так близко, что его глаза оказались в нескольких сантиметрах от её глаз.

— Хорошо-хорошо, идём в спальню, целоваться у всех на виду как-то не хочется, — озираясь по сторонам, прошептала она.

У входа в спальню Нит наклонился и снял с девушки обувь, после чего разулся сам.

— У нас так положено, потом увидишь почему.

Они вошли внутрь, и Ольга, запрокинув голову, посмотрела на лепной потолок, который пропускал дневной свет, но лепнина на нём плотно свивалась в чудесные узоры, придавая безумную прелесть этому архитектурному шедевру.

— Ого, это не спальня, а целый вокзал. Какая же тут красота и, главное, высота? Моя спальня не такая высокая.

— Это потому, что ты пока бескрылая. Надеюсь, скоро эта спальня станет и твоей. Я не измерял, но тут всё устроено именно для крылатых белаторов. Интим в кровати — банален, чаще всего мы этим занимаемся в воздухе. Тебя целовали в полёте?

Не зная, как лучше ответить, Ольга пожала плечами и посмотрела вокруг, отводя взгляд. Вдруг она ойкнула.

В одно окно таращился садовник, а в другое (делая вид, что что-то обсуждают) поглядывали домоправительница и горничная.

Нит ухмыльнулся.

— Папенькины шпионы. Отец всё ещё считает меня мальчиком.

Он нажал какую-то кнопку и на окна опустилось что-то вроде занавесы, закрыв их полностью. С потолка полился мягкий приглушённый свет.

— Ну, что, полетаем? Больше на нас никто не смотрит, так что, позволь тебя поцеловать.

Нит обнял девушку одной рукой и поднялся с ней вверх.

Ольга с удивлением обнаружила, что пол стал похож на огромную белоснежную перину.

— Это что? — удивлённо спросила она.

— Кровать, — ответил Нит. — Хватит болтать, давай уже целоваться!

Он подхватил её под руки, как маленького ребёнка и расправил крылья.

— А зачем нужен такой пол или такая огромная кровать? — спросила девушка, заставив его опуститься вниз и убрать крылья. — Не знаю, как это правильно называется. Что-то вроде матов?

Теперь Нит задал вопрос, удивившись незнакомому слову:

— А что такое маты?

— Ты когда-нибудь видел соревнования по лёгкой атлетике в нашем измерении?

Ниту понравилось, что Ория сказала «ты» и не понравилось, что неприятное место, где ей пришлось какое-то время жить, она называла «наше измерение».

— Да, как-то раз видел. Для людей они очень неплохо двигались.

— Так вот то, что было постелено на полу, чёрное такое, называлось «маты». Их кладут на пол, чтобы спортсмен, если упадёт, сильно не ударился.

Нит улыбнулся.

— Тогда всё верно, — ответил он, шлёпая рукой по перине. Это тоже мат, только не чёрный и размер побольше.

Иногда, опустошённые страстью, белаторы могут упасть без сил, забыв, что они умеют летать. Наши маты называются «ки», так кричит хищная птица, когда камнем падает на свою добычу. Оттуда и произошло название.

— Ки, — нерешительно повторила Ольга.

— Именно. Хочешь попробовать упасть на ки? — хитро прищурившись, спросил Нит.

«Опустошённые страстью…», — вспомнила Ольга и отрицательно помотала головой.

— Сообразительная, — засмеялся Нит, — именно так здесь это и называют. Если про девушку говорят, что кто-то уронил её на ки, это означает, что у пары произошло именно то, чего ты испугалась.

Он подтащил её поближе к себе.

— Не бойся, я тебя без спросу не трону, только учти, едва мы закрыли окна от посторонних взглядов, все в поместье уже знали, что я намеревался уронить тебя на ки. Подумай, раз всё равно все так думают, может быть попробуешь это сделать со мной?

— Нет! Мы ещё не женаты, — уверенно заявила Ольга.

— Но целоваться ты мне не запретишь! — ответил Нит и, не дав ей возразить, снова поднял под купол спальни, только теперь нежно целуя.

Целоваться в полёте — чудесно! Он кружил её словно в вальсе, падал вниз, делая пике и снова взмывая, едва коснувшись ки. Словно случайно, белатор задевал губами какие-то точки на её шее, после чего купол кружился, а Ольга, неожиданно для себя, начинала думать, что интим до свадьбы не самое плохое решение.

Она не знала, что это — магия, ведь в её мире такой не было. Если бы Нит добавил в прикосновение губ чуть больше магических импульсов, Ольга не просто согласилась бы на то, чего он безмерно желал, но даже сама бы этого потребовала.

Он мог, но не стал, ведь он пообещал не трогать её, впрочем, если бы она сама попросила, снова получилось бы, что он не обманул.

Его неспешность была обусловлена совсем другим.

Он наслаждался тем, что происходит. Пил счастье по капле, смаковал, хотя мог опрокинуть его залпом.

Отцу, конечно же, передадут, что он провозгласил рабыню госпожой и увёл в спальню. Но, тот не будет против, главное, чтобы его сыну было хорошо.

Господин Морэн видел, как страдал Нит после того, как распылили его невесту. Он даже близко не подпускал к себе девушек. И пусть называть рабыню госпожой — это перебор, но, как говорится, чем бы дитя не тешилось…

Вот только было одно «но»…

Ниту уже присмотрели невесту. Девушка из влиятельного рода, крылатая, красивая (впрочем, как все белаторки), отлично подготовлена к роли жены и матери — мечта!

Но! Вот оно, то самое «но».

Она никогда не потерпит, чтобы её муж спал с рабыней в их доме, когда она тоскует одна.

Наложниц законные супруги, втайне от мужей, чаще всего травили отваром для бесплодия, ведь даже богатая семья не могла себе позволить толпу детишек.

Если с бескрылыми белаторками жёны ещё хоть как-то мирились, особенно, когда сами не могли быстро родить наследника (родится деточка бескрылым, можно мамашу наказать, выслав в другое измерение, а дитятку оставить в качестве вечного слуги и отомстить по полной за то время, когда муж развлекался, создавая это бескрылое существо), то с рабами обстояло всё не так «радостно».