Белая река (СИ) - Далинская Олеся

— Он не заслуженно получил когда-то этот подарок для своего клана. Причем погубил того, кто преподнес ему эти дары.

Ева едва дышать перестала, обескураженная такой легкомысленной откровенностью императора. Или он настолько самоуверен, что полагает легко сможет заполучить в союзники одну из наездниц Гора? Ага, не только Гор тут суетился, тот, кто сидел напротив, прекрасно должен был понимать, что вокруг сгущаются тучи.

— Меня это не удивляет, — согласно кивнула Ева, отложив тяжеленный фолиант в сторону, — только тот, кто не ценит подарок, может так ужасно к нему относиться…

Император поддавшись к ней, буравил ее взглядом опытного ловеласа.

— Я спас вас, Ева. Здесь вы расцветете. В хороших нежных руках…

О, боги, завелась шарманка. Покосившись в сторону, где находился выход, Ева вымученно улыбнулась. Теперь нужно придумать повод, чтобы закончить этот тягостный разговор. Было нечто неприятное в том, что пришлось обсуждать недостатки Гора с его, по сути, противником.

Церон, кажется, заметил ее неосторожные нетерпеливые взгляды на двери и плотно сжав губы, высокомерно вскинул подбородок, сильно уязвленный ее равнодушием, а вернее желанием избавиться от его присутствия.

— Не буду вас отвлекать, но и вы совсем уж не прячьтесь от нас. Через час обед, в саду на крыше восточной башни. — Прильнув в легком прикосновении к ее запястью, он направился к выходу, — я буду ждать вас там.

Спустя два дня она добралась только до схемы дворца. Кратчайший путь спросить ее у кого-нибудь из здешних был опасен — можно навести подозрения, пришлось самой перебрать кучу толстых атласов, сборников и альманахов. Наконец обнаружив ее, Ева уже с час пыталась разобраться в колоссально путаной системе коридоров, переходов из одной башни в другую и уймой различных помещений. Восточная башня, северная, еще две поменьше — башни телохранителей и прислуги. Еще одна — высокая, шпилем устремляющаяся к лиловому небу, что-то вроде часовни. Может там камни? Хотя слишком уж очевидно…

— Вы не забыли про поездку на рынок?

Чуть не завизжав от неожиданности, с которой возле нее возникла сухощавая жердь Руанет, Ева, хлопая глазами автоматически кивнула. Сморщилась, в попытке понять, что от нее хочет противная старуха. А, рынок…Черт, она совсем забыла.

— Да, я помню. — Захлопнув книгу, Ева положила ее на столик, — который час?

— Фрейлины выезжают минут через двадцать, а вы все еще не одеты.

Выцветшие глаза с немым укором окинули ее взглядом. Местную одежду приличествующую женщине, как украшению двора, она одевала только на конкретные события, а их и так было не мало за этих два дня. Подавив тяжелый вздох, Ева, стараясь не смотреть на Руанет, кивнула.

— Я мигом переоденусь.

Руанет продолжала сверлить неприятным взглядом. Вопросительно вскинув брови и давя в себе раздражение, пришлось как можно спокойнее спросить, что ей еще от нее нужно.

— Что-то еще Руанет?

— Нет.

Улыбнулась, фальшиво конечно вышло, но уж как смогла.

— Можете идти. У вас наверняка, куча дел.

Как только тяжелая, массивная дверь поглотила черную фигуру смотрительницы дворца, Ева засунула книгу под кресло. Мало ли что, вдруг кому-то еще взбредет в голову искать планы императорского дворца. На каменные плиты началась охота…

Гулко стуча по мостовой, экипаж продвигался к центру, там, где находилась главная площадь и рынок. Ева, абсолютно равнодушная к трескотне остальных попутчиц, уставившись в окно, наблюдала бесконечную череду зданий. Вспомнилась стычка с тенями императора, на одной из таких улочек и совсем загрустив по прежней жизни в башне Гора, она откинулась на сиденье и прикрыла глаза.

С остальными фрейлинами он не общалась, да и те, с опаской поглядывая на новенькую, не стремились к общению с ней. Это вполне ее устраивало.

— На площадь сначала.

— Почему?

— Сегодня казнь двоих изменников.

— Опяяять, — протянула самая молоденькая, в белокурых кудряшках и маленьким, ну просто идеальным носиком, недовольная, что в рыночный день придется торчать в ложе императора, пока зачитывают приговор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ева чуть приоткрыла глаза. Казнь?

Яркая, золотистая блондинка, с удивительно ярко-зелеными глазами, пожала плечами.

— На все про все минут сорок. Потерпишь, — бросила снисходительным тоном старшей в их компании, и бросив короткий, быстрый взгляд в сторону Евы, чуть тише добавила, — ну, кому-то и в удовольствие будет наверное смотреть.

Красотка однозначно имела ввиду ее, наездницу, основной задачей которой было управлять кхорком и ловко управляться с мечами. Смешно…Да она сама иной раз была в обморок грохнутся от кровавых зрелищ, что успела насмотреться с Горканом.

Высший…Она не видела его все эти дни. Последний раз, в той тренировочной, когда она выкричала в закрытую за ним дверь все, что думала о нем и его гребанном, неадекватном мире. Память назойливо подбрасывала его слова… «Трогал тебя…». Следом потянулись картины краткого мига страсти у темного окна. Сморщившись, Ева отвернулась к мелькавшим каменным стенам Сайконга.

Спустя некоторое время, экипаж остановился в гарланящем море жителей города. Площадь, окруженная зданиями была полна народа. Свите императора и фрейлинам, предстояло пересечь ее и расположиться на длинных балконах местного театра — представление сегодня будет снаружи, а не внутри. Разодетая, важная кавалькада дворцовых, двинулась сквозь толпу, по расчищенному телохранителями Церона проходу.

Первым шел император, в темном мундире, искусно расшитом и увешанной регалиями грудью. За ним мелькнул Сампайо и уже немного знакомые лица советников. Слева и справа военные и телохранители, цепкий взгляд которых ни с чем не спутаешь. Немного можно было увидеть…Ева старалась не смотреть по сторонам, чтобы не натолкнуться на презрительные взгляды местных, а такие, к сожалению были.

Женщины в основном восхищенно посматривали на шикарные наряды фрейлин, мужские разные — с ухмылкой, похотливые…Презрительные, сверкающие ненавистью встречались также часто. У местного населения было очевидно неоднозначное отношение, к потерявшему любовь и уважение народа, императору. Его заигрывания с лангратами окончательно подпортили ему репутацию. А вместе с Цероном, «любовь» жителей испытывали на себе и приближенные к сиятельной особе.

Прохладно. Ева то и дело поглядывала на лиловое, в холодных тонах небо. Еще чуть-чуть и снежинки запорхают. Натянув рукава светлого плаща с меховой опушкой на ледяные ладони, шмыгнула носом, чем заслужила неодобрительные взгляды рядом идущих «коллег».

— Я замерзла, — проворчала молоденькая, стреляя глазами в сторону иногда проходящих мимо военных императора. — А еще торчать на балконе…

— Тебя должно успокаивать тот факт, что потом прогуляемся по рынку, сегодня еще и ярмарка.

Зеленоглазая, высокомерно морщась и приподнимая полы, своего нежно-зеленого пальто, ежилась и куталась в пуховый платок из тончайшей пряжи, элегантно накинутый на белокурые волосы.

Ева тоже сегодня не в своей привычной одежде. Пришлось приодеться в очередной наряд, кем-то загодя разложенный на ее постели. Руанет, Ева покосилась в ее сторону. Та, степенно ступая, важная и надменная, не спускала преданных глаз со спины императора.

Такой холод собачий, сейчас бы закутаться в ту куртку подбитую мехом и теплейшие перчатки и натянуть на задницу ее любимые, очень удобные, теплые штаны. Еще только одев это красное платье и стоя перед зеркалом в своей спальне, Ева уже представляла, как будет мерзнуть на этом рынке. Хорошо хоть обувь добротная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Все, не скули. На нас смотрят сотни глаз, — шикнула на молодую, блондинка под смешки других фрейлин. Как же ее зовут? Ева нахмурившись и силясь вспомнить, уставилась словно на ориентир широкую спину одного из советников императора впереди. Мирен…Да. И насколько она успела понять, именно она сейчас регулярно грела роскошные простыни императора. Но не фаворитка, сейчас холодным, избалованным женским вниманием сердцем Церона не владела ни одна женщина при дворе. Да и бог с ним, — подумала Ева, во все глаза рассматривая высокую арку входных ворот театра. В огромном холле сразу свернули на лестничный пролет и вышли через огромные окна на балкон, где уже были готовы кресла для влиятельных гостей.