Эпиграммы - Марк Марциал

Думаю, и божества жертвы приносят теперь.

Перстни, Макр, раздавая всем девчонкам,

Перстней, Макр, ты наверное лишишься.

199

Нет ничего старины несносней у дряхлого Евкта:

Из сагунтийской милей глины посудина мне.

Только затянет болтун серебра своего родословье

Вздорное — киснуть вино от пустословья начнет.

5 «Эта посуда была на столе у Лаомедонта;

Чтоб получить ее, Феб лирою стены возвел.

Этой братиной Рет свирепый с лапифами дрался;

Вмятину видишь на ней? Это сражения след.

Этот двудонный слывет за кубок Нестора-старца;

10 Пальцем пилосца большим вылощен, голубь блестит.

В этой вот чаре велел растворять пощедрей и покрепче

Отпрыск Эака друзьям чистого влагу вина.

Эту Дидона дала красавица чашу, пригубив,

Битию выпить, когда задан фригийцу был пир».

15 Древней чеканкою гость восхищен бесконечно, а выпить

В кубках Приама ему Астианакта дадут.

200

Вот так ведение дел! Вот поток красноречия, Цинна:

За десять, Цинна, часов произнести девять слов!

Но попросил ты себе громогласно четыре клепсидры

Только что. Долго же ты, Цинна, способен молчать!

Пусть и начало даешь ты, Янус, годам мимолетным

И возрождаешь века долгие ликом своим;

Первому молятся пусть все тебе, фимиам воскуряя,

Консулы в пурпуре пусть, власти пускай тебя чтут, —

5 Больше ты хочешь того, что сбылось в столице латинской

В месяц твой, Янус: узреть бога прибытие к нам.

201

Долга три четверти, Квинт, гнойноглазый тебе собирался

Гил уплатить; окривев, он половину дает.

Деньги скорее бери; мимолетна ведь выгода эта:

Если ослепнет твой Гил, он не отдаст ничего.

Плащей на десять тысяч куплено Бассом

Окраски тирской, лучшей. Хороша сделка!

«Что ж, по дешевке?» Нет, не платит он вовсе.

Весть о прибытье твоем в твой город дошла уж до Рейна;

Слышит и он ведь, как твой громко ликует народ:

И средь сарматских племен, и на Истре, и в области гетов

Всех устрашил самый крик радости новой у нас.

5 В цирке священном тебя так восторженно все принимали,

Что и забыли совсем о состязанье коней.

Рим никого из вождей до тебя не любил так, о Цезарь.

Да и не мог бы сильней, хоть желал бы, любить.

Спросите вы, почему мне не надо богатой супруги?

Да не хочу я совсем замуж идти за жену.

Надобно, Приск, чтоб жена была в подчиненье у мужа,

Иначе равенства, верь, между супругами нет.

Слыл дурачком он. Вот я и купил его за двадцать тысяч.

Деньги мои мне верни, Гаргилиан: он умен.

Чтоб киликийский твой сад не увял и зимы не боялся,

Чтобы трескучий мороз нежных ветвей не побил,

Зимнему Ноту стекло препятствует, внутрь пропуская

Чистые солнца лучи и ослепительный свет.

5 Мне же каморка дана с неплотно прилаженной рамой,

Где оставаться и сам не захотел бы Борей.

Так-то, жестокий, ты жить заставляешь старинного друга?

Мне б у деревьев твоих гостем уютнее быть.

В дни, когда список побед в Паннонии снова умножен

И алтари все возврат славят Юпитера к нам,

Ладан приносит народ, и сенат, и признательный всадник,

В третий раз раздают трибам латинским дары:

5 Римом и этот триумф отмененный также прославлен,

И не уступит твой лавр мирный былым торжествам,

Ибо в священной любви своего ты народа уверен.

Знанье своих людей — высшая доблесть вождя.

202

Ты, Кипер, хлебопеком долго бывши,

Стряпчим стал для дохода в двести тысяч.

Но ты тратишь и снова занимаешь.

Хлебопеком, как был, и мукомолом

5 Неизменно, Кипер, ты остаешься.

Секст, твое дело я вел за две тысячи по уговору,

Что ж посылаешь ты мне тысячу только одну?

«Ты ничего не сказал, — говоришь, — и проиграно дело».

Больше еще ты в долгу, Секст, раз пришлось мне краснеть.

Если б, Керриний, свои обнародовал ты эпиграммы,

Стали б тебя, как меня иль даже больше, читать.

Но таково у тебя уваженье к старинному другу,

Что моя честь для тебя чести дороже твоей.

5 Так и Марон не брался за стихи калабрийского Флакка,

Хоть на Пиндаровой он лире его б одолел;

Варию он уступил котурна римского славу,

Хоть и способней его к речи трагической был.

Часто друзья нам дарят богатство, золото, земли,

10 Но уступивших свое творчество редко найдешь.

Не прибедняйся, Цинна, ты и так беден.

Хоть и по двести стихов ты каждый день сочиняешь,

Вар, не читаешь их вслух: ты и глупец и мудрец.

День, Светоносец, верни! Не задерживай наши восторги:

Цезарь сегодня придет! День, светоносец, верни!

Рим умоляет. Иль ты на ленивой повозке Боота

Тихого едешь, коль ось движется вяло твоя?

5 Мог ведь у Лединых звезд себе ты Ки́ллара взять бы,

Кастор на нынешний день сам одолжил бы коня.

Страстного держишь зачем Титана? И Ксанф уж и Этон

Рвут и грызут удила, бодрствует Мемнона мать.

Но не хотят отступать перед светом сияющим звезды,

10 И авзонийского зреть жаждет владыку луна.

Цезарь, хоть ночью приди: пусть созвездия будут недвижны,

При появленье твоем день озарит весь народ.

На кабана ты зовешь, а свинью подаешь ты мне, Галлик.

Я — поросенок, коль ты, Галлик, меня проведешь!

Я представляюсь тебе непомерно жестоким обжорой,

Ежели повара я, Рустик, секу за обед.

Повод такой для плетей тебе кажется слишком ничтожным,

Ну а за что же еще битыми быть поварам?

Если чего попрошу я в робкой и тоненькой книжке,

То, коль не слишком дерзка просьба, исполни ее.

Если же, Цезарь, не дашь, то позволь обращаться с прошеньем:

И фимиам и мольбы может Юпитер стерпеть.

5 Кто золотые ваял иль из мрамора лики святые,

Тот божества не творит: кто умоляет — творит.

Лишь когда заболел я, ты явился:

Не к добру, Оппиан, тебя мне видеть!

Стольких тигриц на полях восточных у Ганга охотник

Не устрашался, скача прочь на гирканском коне,

Скольких, Германик, теперь в твоем их видели Риме

И перечесть не могли всех развлечений твоих.

5 Цезарь, арена твоя эритрейских выше триумфов:

Бога победную мощь роскошь ее превзошла.

Ибо, когда под ярмом он вел побежденных индийцев,

Вакху довольно лишь двух было в упряжке тигриц.

Тот, кто тебя, богача престарелого, Гавр, одаряет,

Вот что тебе (ты пойми!) он говорит: «Умирай!»

Друга речистого дар, приятный мне, тога, скажи-ка,

Честью и славой каких быть пожелала ты стад?

Цвел ли в Апулии луг для тебя у спартанца Фаланта,

Где орошает Галез нивы калабрской водой?

5 Или гиберских отар кормилец, Бетис Тартесский,

Пряжу твою омывал на гесперийской овце?

Или сочла твоя шерсть многоустого русла Тимава,

Где обращенный в звезду Ки́ллар божественный пил?

Не подобало тебе багроветь от окраски в Амиклах,

10 И недостоин руна был и Милет твоего.

Лилии ты и жасмин побеждаешь, еще не опавший,

Кости слоновой белей ты на Тибурcкой горе.

Лебедь спартанский тебе и Пафии голубь уступит,

Жемчуг, который со дна Красного моря добыт.

15 Но хоть подарок такой и с первым снегом поспорит,

Чище Парфения он не в состоянии стать.

Не предпочту я ему Вавилона надменного ткани,

Шитые в пестрый узор Семирамиды иглой.

И в Атамантовом я не кичился бы золоте больше,

20 Если бы ты подарил, Фрикс, мне Эола стада.

Воображаю, какой поднимется смех, коль увидят

На палатинской твоей тоге мой собственный плащ!

Хочется краткостью взять тому, кто двустишия пишет,

Но для чего же она целому свитку нужна?

То представленье, что мы на цезарской видим арене,

В Брутов считалося век подвигом высшим из всех.

Видишь, как пламя берет, наслаждаясь своим наказаньем,