Ловец ласточек - Александра Рябова

— Я бы сказал, взяла под покровительство.

Вскоре мы въехали в ворота королевской резиденции. Всю недолгую дорогу от парковки я восхищённо осматривалась, пытаясь унять тревогу от грядущей встречи.

Небольшой парк вокруг дворца выглядел по-своему волшебно в тот день, усыпанный зелёной листвой, с белёсыми от инея голыми деревьями и помёрзшими тёмными цветниками. Чарующее волшебство его околдовало и сам дворец. В обрамлении потерявшего краски парка он словно горел, охваченный пламенем медных витых балконов и янтарных орнаментов, сияющих на фасаде так ярко, хотя солнечный свет едва достигал их из-за облаков. Над дворцовыми дверями поблёскивал герб Тьярны: профиль львиной головы, позади которой, точно нимб, расходились золотые лучи.

Бертран сопроводил меня в просторную комнату для приёмов. Я села на краешек обитой голубым велюром софы, стараясь не слишком засматриваться на богатое убранство. Суетливая горничная забрала моё пальто, предложила горячего чаю для согревания, и я согласилась из вежливости, потому что дрожала больше от волнения и вряд ли бы смогла сделать даже один глоток, не поперхнувшись.

— Её высочество скоро подойдёт, — сообщил Бертран и удалился.

В комнате стояли часы. Высокие, с маятником. Качался он медленно, тягуче замирал в конце дуги, будто увязая в плотном воздухе, и тикал почти неслышно, словно боясь нарушить тишину. Когда мне показалось, что прошло уже минуты три, секундная стрелка совершила лишь пол-оборота. Я глубоко вздохнула.

Горничная подала чай, и комната наполнилась лёгким цветочным ароматом. Хотелось попробовать, но руки чуть тряслись и шея задеревенела, отчего я если бы не разбила чашку, то точно могла облиться. Пришлось делать вид, что чай для меня слишком горячий.

Как раз к моменту, когда он должен был достаточно остыть, в комнату вбежала принцесса. Каблучки быстро простучали к софе, и прежде чем я успела подумать о том, что мне стоило бы встать, она затараторила:

— Госпожа Овертон, мне так жаль, что я заставила вас ждать, простите, я совершенно не предполагала, что вы так скоро прибудете, это полностью моя оплошность.

На вид совсем ещё девочка. Она даже немного запыхалась, пока говорила. Голос у неё был тонким и звенящим, как колокольчик.

— Ничего страшного, — растерялась я, чувствуя при этом заметное облегчение.

Вошедший следом Бертран смерил меня строгим взглядом. Наверное, потому что я так и не поднялась с софы. Но принцесса никак не отреагировала на мою невежливость, напротив, успокоенная моим ответом, она улыбнулась и села на диван по другую сторону столика.

— О, подали мой любимый чай. Как удачно, — принцесса радостно хлопнула в ладоши. — Бертран, угощайся тоже.

Он сел рядом с ней. Горничная налила им чай, поклонилась и вышла из комнаты.

Мы подняли чашки и почти синхронно сделали первый глоток. Мягкий цветочный вкус окатил язык, и по телу растеклось тепло. Каждый из нас тихонько и по-своему выдохнул, и я, умилившись, едва сдержала улыбку.

Принцесса была в шерстяном свитере, явно лишнем в хорошо отапливаемом дворце. Платок цвета охры покрывал голову и оборачивался вокруг шеи, пряча под собой волосы и обрамляя кукольное лицо. Белая, точно фарфоровая, кожа, аккуратный носик и большие голубовато-сиреневые глаза, сверкающие подобно самоцветам.

Я перевела взгляд на Бертрана. Что бы он ни говорил про покровительство, рядом с принцессой он смотрелся как настоящий телохранитель. Высокий и суровый, готовый в любой момент защитить её.

Принцесса кашлянула, и я устыдилась того, как бесцеремонно их разглядывала.

— Извините, ваше высочество, если веду себя неподобающе. Я совсем не знаю этикета.

— Что вы, всё в порядке, не волнуйтесь. — Она кашлянула снова. Похоже, дело было в простуде. — Я и сама не очень хорошо знаю этикет. К тому же, сегодня вы моя гостья, поэтому, пожалуйста, ни в чём себя не стесняйте.

— Но я ведь приехала, чтобы всего лишь выполнить ваш заказ.

Принцесса как будто расстроилась.

— Конечно, вы правы.

Она оправила платок, подтянула воротник свитера, поёжившись.

— Тогда, если вы готовы, пройдём в оранжерею?

Бертран проводил нас коридорами и до конца длинной галереи к стеклянным дверям и остался ждать снаружи. Следом за принцессой я вошла в светлую оранжерею, мгновенно окутавшую меня тёплой влажностью, запахом почвы и цветов. Яркая зелень не резала глаз, а лёгкой, воздушной сетью раскинулась вдоль дорожек, где-то цепляясь за потолок, где-то стелясь под ногами. Перед входом лежала открытая площадка, выложенная плиткой, с плетёными диванчиками и столиком.

— Сюда.

Принцесса поманила меня на одну из дорожек, окончившуюся широким тупиком. Вокруг росли розовые кусты, бледные и поникшие.

— Это были любимые розы моей мамы, — сказала принцесса с едва заметной грустью. — Раньше они всегда зацветали в сентябре. А в этом году… Уже почти октябрь, но они только всё больше чахнут с каждым днём, как бы садовник ни старался. Должно быть, им не хватает маминой любви. Но это… знаете, как-то неправильно. Я хочу, чтобы розы продолжали цвести, даже без мамы. Она бы тоже этого хотела.

Слова были излишни. Я молча опустилась на колени и коснулась влажной земли. Закрыла глаза. Чего-то отчаянно недоставало.

— Можно вашу руку?

Принцесса вопросительно наклонила голову, но всё же протянула мне ладонь. Тонкую и хрупкую. Пальцы её были обжигающе ледяными. Я сжала их, трепетно и осторожно, чувствуя на коже покалывающие разряды эмоций принцессы. И магия моя вдруг изменилась. Полилась в землю сама, широким и бурным потоком, точно давно ждала этого. Повинуясь не мне, а воле принцессы.

— Завтра они зацветут, — сказала я с улыбкой, отпуская её руку.